Марья Павловна что-то зло пробурчала под нос, а бабушка прикрикнула на Данилку:

– Перестань грубить! Это ещё что такое?! Как ты себя ведёшь?! Так вести себя неприлично, а юродивых обижать – вообще грех.

Марья Павловна как закричит:

– Ты сама юродивая! И муж твой юродивый! И дочь, и внук! И твоя мать была Юродивой и отец…

Эх, жаль, что мы в цирк торопились. Если бы не это… В общем, Данилкина бабушка нашла бы, что ответить, она ведь профи по скандалам. В общем, тётя Галя махнула на это рукой, и мы пошли дальше. Мы долго слышали позади, как оставшаяся у подъезда Марья Павловна продолжала истошным голосом перечислять «юродивых родственников» Данилкиной бабушки.

По дороге моя мама о чём-то болтала с тётей Галей, а мы с Данилкой и Витькой шли впереди и обсуждали свои дела. Я спросил:

– Данилюк, ты что, гречку теперь тоже любишь?

А он:

– He-а. Это такая гадость, что есть невозможно.

– А чего ж ты её с таким аппетитом хавал. Я же видел, что ты кашу чуть вместе с тарелкой не съел.

– А это, если не знаешь, и не каша совсем.

– Не каша?! А что?

– А я её во рту во всякую вкуснятину переделываю.

– Как это?!

– Просто. Для этого даже заклинания не нужны. Просто, вот подумаешь, ну и она и превращается в то, что подумал.

– Ну, ты и выдумывать!

– Ничего и не выдумывать. Я, если не знаешь, могу что хочешь переделать во что угодно.

Он поднял с земли обломок кленовой ветки и говорит:

– Вот смотри.

– Ну, ветка, – говорю. – И чего?

Ветка, неожиданно, превратилась в красивую белую розу:

– А теперь? -

– Ничего себе фокус! – удивился я, и спрашиваю: – Как ты это делаешь?

Я и правда тогда подумал, что это фокус, потому что Данилка нам и раньше фокусы показывал, то есть мы думали, что это фокусы. Это я потом узнал, что это не фокусы были. А вот в цирке… В цирке один фокусник, точно, фокусы показывал – допоказывался.

В общем, пока выступали акробаты, жонглеры, клоуны, всё хорошо было, а вот когда на арену вышел «факир из Индии Брахм Ришабхаскандха», уф, даже не выговоришь сразу. Если бы я это слово из «программки» не выписал, то и не запомнил бы. Так вот, как только он вышел на арену всё и началось. Сначала Данилка со злостью прошептал:

– Божественный предводитель обезьян… Вырядился, гад, под мага.

Я удивился:

– Почему предводитель обезьян? – спрашиваю. – И при чём тут «божественный»?

– При том, если не знаешь, что Ришабхаскандха (надо же, без запинки выговорил) на индийском языке – это такая обезьяна. Она у обезьян… ну… как полководец, что ли. А Брахма – это у них бог, сотворивший Вселенную. А этого гада зовут Фролов – фамилия у него такая, а имя – Вася.

– Почему гада? – удивился я.

– А потому что он всех обманывает.

– Данил! Тихо! Сиди и смотри! – шёпотом прикрикнула тётя Галя. Да-да, она и шёпотом кричать умеет, такая вот удивительная у него бабушка.

– А чё он обманывает?! – крикнул Данилка уже так, что слышно было на весь цирк.

– Данил! Веди себя прилично! – повторила бабушка.

– Пусть сначала этот дядька прилично себя ведёт! Пусть врать перестанет, что из Индии! Сам из Москвы, а врёт, что из Индии! И обманывает всех! Он никакие и не чудеса делает, а жульничает! Хочешь, я всем расскажу, куда он кубик спрятал?!

В общем, кричал он уже на весь цирк. Среди зрителей послышались смешки. «Факир» тоже услышал. Ну и говорит:

– Ну, и куда я, по-твоему, кубик спрятал? Выйди сюда, мальчик, найди его.

Это была роковая ошибка Василия Фролова – молодого артиста московского цирка. Ну, сначала ничего такого уж плохого не было: Данилка просто выбежал на арену, и кубик сразу же оказался у него в руке.

– Ну что, врун, видал?! – крикнул Овсянников.

«Факир» растерялся. Он не понимал, как кубик оказался у какого-то мальчишки, который просто выбежал на арену.

– А ещё я могу сделать так, что он по-настоящему пропадёт! – продолжал кричать Данилка. И… кубик исчез.

– Я вообще, если не знаешь, могу сделать так, чтобы всё что ты спрятал, пропало по-настоящему – не унимался Данилка.

А вот дальше было то ещё кино. В общем, Фролов так растерялся, что совсем, как говорят, голову потерял. В общем, сделал он непростительную глупость:

– Да ну! – говорит. – Ну-ка, покажи мне, как всё это пропадёт, – и распахивает свой халат, демонстрируя зрителям все свои секреты.

Он тут же понял, что сделал глупость, но было поздно. Зрители увидели все потайные карманчики, крючочки, верёвочки с развешанными на них атрибутами. Бабушка теперь уже по-настоящему кричала, громко:

– Данил, перестань, вернись на место, немедленно, – но её голос утонул в хохоте зрителей.

Данилка, сделав одно движение рукой, отправил в небытиё все факирские атрибуты. Но вот если бы только атрибуты… В общем, ошибочка вышла – настоящий конфуз. Этого не только мы, но и Овсянников не ожидал: исчезло почти всё, что было одето на фокуснике.

Фокусник стоял на арене в одних трусах. Белые такие трусы. Они ему явно велики были – чуть с него не слетели на пол. Он их руками придерживал, чтобы не слетели. Зрители разразились таким хохотом, сквозь который уже никто ничего не слышал. Не слышали, как ведущий программы что-то орал Фролову; не слышали, как тётя Галя кричала внуку, чтобы он прекратил «издеваться над человеком»…

А Данилка вовсе и не хотел над ним издеваться. Он и сам растерялся, увидев, что наделал. Он, видимо, попытался вернуть одежду, но снова что-то сделал не так. Вместо одежды на шее фокуснике оказалось ожерелье из каких-то африканских побрякушек, вокруг пояса – юбочка из пальмовых листьев, головной убор из разноцветных птичьих перьев. Короче, если не считать тех белых трусов, он стал похож на «вождя племени юмба-мумба» с остова «Чунга-Чанга».

Но если бы этим всё и закончилось, было бы лишь полбеды. Но было продолжение «спектакля» и самым ужасным было то, что Фролов, неожиданно, взлетел под самый купол цирка. Он повис там, ухватившись руками за какую-то верёвку, и стал орать: «спасите!». Зрители хохотали. Этот «номер» затмил все предыдущие выступления клоунов, гимнастов и акробатов.

Фролов висел, вцепившись в верёвку, и орал. Зрители падали с мест от смеха. Достать Фролова без пожарной лестницы было невозможно, а Фролов вряд ли мог долго так продержаться.

Я видел, что Данилка, сначала, очень испугался, а вот потом было такое! В общем, опомнившись, он и сам стремительно взлетел вверх под самый купол. Оказавшись рядом с Фроловым, он ухватил его за руку. Смех прекратился и перешёл в бурные аплодисменты, а Данилка крикнул Фролову:

– Отпусти верёвку и полетели вниз!

– Не-е-ет! Я бою-у-у-сь! – завизжал Фролов на весь цирк, и зрители опять разразились хохотом.

Дальнейший разговор Овсянникова с фокусником заглушил хохот и аплодисменты зрителей. Данилка взглянул на верёвку, и мне показалось, а может и не показалось, как его глаза ярко вспыхнули алым светом. Может, конечно, это был всего лишь отблеск от огня, сжигающего верёвку.

В общем, верёвка сгорела и Данилка с фокусником плавно «приаренился». Фролов бегом побежал за кулисы. Цирк вновь разразился хохотом и аплодисментами…

До конца представления Данилка был мрачным и почти не смотрел на выступления артистов. Он, видимо, переживал из-за того, что доставил Фролову столько неприятностей. Когда представление закончилось, и мы направились к выходу, к нам подбежал запыхавшийся директор цирка:

– Извините, можно вас на одну минуточку? Я хотел бы предложить вам выгодный контракт. Всего два выступления в день, и половина выручки ваша.

Данилкины дедушка и бабушка растерялись. По правде говоря, все мы растерялись – все, кроме Данилки. Были моменты, когда он не стеснялся в выражениях. Вот и в тот раз… директор пошёл туда, наверное, куда его и послал Овсянников, ну а мы пошли домой.

Бабушка опять стала объяснять внуку, что нельзя так разговаривать с людьми. Внук ответил, что с дураками можно. Он сказал ещё, что это для их же, дураков, пользы.