Он ехал, мечтая, как покажет Свете общину, как познакомит с прекрасными людьми. С дядей–лесником, с Вожаковым и, конечно, с Инной. Света будет поражена тем, что они узнали о деревьях. Хотя, возможно, и он будет поражен результатом ее исследований. Но удивляться будем потом. Сейчас надо вывезти Светлану из этого хаоса.

У него было еще одно важное дело. В смартфоне Поборцев вез карточку памяти, на которой был снят он и его дядя рядом с шагающими деревьями. Был снят комбинатский отстойник с совершенно чистой водой, взяты интервью с людьми, живущими в непосредственной близости от дендроидов. Запечатлена их община в Дымове: спокойные, улыбающиеся люди. Мало пострадавший Екатеринбург, после того, как деревья все‑таки вошли в него. Еще он снимал Инну, как она общается с дендроидами, и эти кадры были главной сенсацией в его материале.

Все это он вез в Москву. Он полагал, что сейчас самое время прислушаться к его словам. Теперь снятое им не назовут фальшивкой. Через Интернет Алекс намеревался распространить эти сведения, отправив свое послание, в том числе, и на зарубежные сайты.

Уже подъезжая к Москве, Поборцев получил предупреждение от Светланы. Она позвонила первой, и это был угрожающий сигнал. С ней что‑то не так. Перед отъездом договорились: если что‑то случится с ней, то она звонит первой, если с ним — то он. Алекс жестко попросил ее воздержаться от праздных звонков и надеялся, что она выдержит нелегкое испытание.

В столовой Нефедов сел рядом с Ольхиной, а когда за их столик собралась присесть девчонка–лаборантка, вежливо, но твердо сказал, что здесь занято.

— Света, за тобой следят, — проговорил Игорь, едва они остались одни. Света молча взглянула на него, ожидая продолжения. — Я видел, когда ты уходишь, за тобой постоянно отъезжает одна и та же машина.

Ольхина молчала, ковыряя вилкой капустный салат. Следят. Значит, подозревают. Интересно, на каких основаниях? Из‑за Галеева или Павел все‑таки доложил про нее и Поборцева?

— Ты не удивлена?

— Нет.

— Почему? — в свою очередь удивился Нефедов.

— Потому. Когда нас всех расспрашивали, где Галеев, я сразу поняла, что этим не кончится. А я часто с ним общалась, понимаешь?

— Понимаю, — кивнул Игорь. — Ну, что ж…

— Спасибо, Игорь, что сказал, — она сжала его руку.

— Будь осторожна, Света. Они копают под тебя… — Нефедов потрогал себя за бороду и неожиданно сказал:

— А помнишь, как мы ехали в эту экспедицию? Никто ведь не думал, что все так закончится. Не только для нас, для всей страны…

— А может, не заканчивается, а начинается, а, Игорь? — спросила она. Нефедов задумчиво пошевелил бородой и не ответил, потом, оглядевшись по сторонам, принялся за еду.

Светлана ела вяло, думая над словами Игоря. Надо дозвониться до Алекса, решила она. Обязательно. А если ее прослушивают? Как дать ему понять, что за ней следят? Что им известно про нее и Поборцева? Может быть, ничего? А может быть, все.

С уходом Галеева характер экспериментов изменился. Подопытные экземпляры стали элементарно пытать: изучали воздействие огня и кислоты, резали и стреляли, тщательно исследуя реакцию мутантов. И сразу обнаружили, что переродившееся дерево переставало быть диэлектриком и свободно пропускало электрический ток, реагируя на него почти так же, как человек или любое животное. С той лишь разницей, что мутант выдерживал во много раз больший ток и напряжение. Света с ужасом наблюдала за жуткими экспериментами, но поделать ничего не могла. Ольга, заметив ее состояние, успокаивала, говорила что, по сути, дендроиды — те же подопытные мыши, выращенные или клонированные в лаборатории. Никто же не расстраивается из‑за мышей…

— Не нравится мне Пашка, — проронил Нефедов, наклонясь к Светлане. — Наверняка, это — его рук дело.

— Перестань, Игорь.

— Не веришь? А зря! — Игорь повертел головой и продолжил. — Ты посмотри, каким он стал! Важный ходит, как мандарин китайский. Со мной снисходительно так здоровается: привет, мол, Игорь. С тобой разве не так?

— Со мной не так.

— Ну, с тобой другой случай, — согласился Нефедов, забросив вилкой в рот остатки котлеты. — И все‑таки сволочь он! Я, если б на его месте был, вас бы всех за собой наверх потянул. Мы же раньше все вместе держались, помнишь? Одно дело делали. Сволочь он и соглашатель. Пляшет под дудку Курмаева!

— Слушай, Игорь, — разозлилась Светлана. — Еще неизвестно, каким бы был ты на его месте!

Нефедов чуть не поперхнулся, уставившись на Ольхину.

— Ты что, не понимаешь, что начальник лаборатории должен играть по их правилам! Потому и ушел Ильдар Махмудович! Да, Паша — соглашатель, а ты? Почему ты не пойдешь к нему или к Курмаеву, и не скажешь: не хочу заниматься, черт знает чем, пытать несчастных мутантов, которых хотят уничтожить непонятно за что?! Мы все здесь соглашатели, Игорь, все! И пока ты не прорвал этот круг, лучше молчи!

Она встала и ушла. Больше Нефедов с ней не заговаривал.

Светлана шла домой. Очень хотелось обернуться и увидеть тех, кто следит за ней, но Ольхина сдерживалась. Что это даст? Ничего. А они станут прятаться еще тщательней. Страх прокрадывался во все уголки души, и на следующий день Света впервые испугалась идти на работу. А что, если ее арестуют прямо там? Пришлось собирать всю силу воли и идти. На работе все было спокойно. Но сосредоточиться на исследованиях стало труднее. Но хуже всего было дома одной. Паника накатывалась внезапно, особенно по ночам, когда чутко слышишь все стуки и шорохи. В отличие от остальных, она радовалась работе по выходным — иначе бы точно сошла с ума. И каждый день звонила Алексу. Но всякий раз его номер был вне зоны действия. Он обещал, что приедет, и Светлана ждала его с нетерпением и страхом. Что будет, если они арестуют его?

И однажды она дозвонилась.

— Это ты? — прозвучал в трубке давно желанный голос. — Привет!

— Саша! — волнуясь, она назвала его по имени, а ведь он просил… — Слушай внимательно!

— Подожди! — властно прервал ее Алекс. — Ничего не говори! Все узнаю при встрече. Жди.

Он отключился, и Светлана едва не заплакала. Она ждала этот разговор, волновалась, а он так холодно прервал ее! Потом она успокоилась и поняла, что Алекс поступил правильно, не дав ей ничего сказать — она бы выдала себя с головой. Главное: она предупредила его, позвонив первой, как договаривались! А он предупредил ее, сказал ждать. Значит, надо ждать. И готовиться.

Как ни ждала она Алекса, появился он совершенно неожиданно, на следующий же день после звон‑ка. Возвращаясь с работы, Светлана подходила к дому. Вдруг рядом притормозила машина Картавина. Павел вышел и направился к ней. В руке он держал шикарный букет.

В последнее время они нечасто виделись, и Света была рада этому. Любовь осталась в прошлом, их партнерские отношения по работе тоже. Теперь Павел стал начальником лаборатории и появлялся в ее отделе нечасто, а если и заходил, то обращался с Ольхиной подчеркнуто вежливо, как и со всеми. Впрочем, и особой холодности она не заметила. Как бы то ни было, такой тайм–аут Светлану вполне устраивал, она могла спокойно разобраться в своих чувствах и эмоциях. И вдруг Павел — у ее дома! Что ему нужно? Зачем он приехал? Вряд ли рабочая необходимость — такие вопросы он мог бы решить с ней в лаборатории.

— Извини, задержался, — сказал Павел с виноватой улыбкой, и протянул ей цветы, — хотел подвезти тебя. Это тебе.

— Спасибо, это лишнее, — Ольхина остановилась, и цветы не взяла. Картавин стоял рядом, засунув одну руку в карман длинного дорогого плаща, и смотрел на нее. Дорогая одежда, подумала Света, дорогая машина… Он сильно изменился. Раньше ему хватало того, что мы имели в Екатеринбурге: небольшая однокомнатная квартирка, мизерная зарплата и никакой машины… Впрочем, положение обязывает.

— Что ты хотел?

— Проводить тебя, я же говорил.

— Я почти дома.

— Тогда до парадной, — сказал Павел. — Света, давай забудем, что было.