Бригадир выплюнул окурок и пошел к машине.

Мобильник звонил популярной восточной мелодией. Это жена. Кабанов взял трубку и поднес к широкому уху:

— Да.

— Дима, кто‑то ломится в дом! — голос Веры звучал тревожно. Она была напугана. Он не слышал таких истеричных нот в ее голосе уже давно, с той поры, как они перевернулись на лодке, и Вера чуть не утонула в озере. Но то время давно прошло, а теперь Вера почти такая же уверенная и смелая по жизни, как и он. С кем поведешься…

— Кто ломится? — не понял Кабанов. — Кто?!

— Не знаю. Темно, не видно ничего. Стекла бьют, забор сломали… Ксюша очень напугана! Дима, приезжай скорее!

— Возьми в шкафу ружье! Оно заряжено. Если кто сунется — стреляй, не бойся! Я сейчас приеду!

Дмитрий Сергеевич выскочил из кабинета, набирая на мобильном начальника охраны:

— Вова! У меня проблемы. Кто‑то громит мою дачу. Бери всех бойцов и мигом туда! Быстро! Я уже еду!

«Кто же это? Кто посмел?» — билось в голове Кабанова. Он несся на опасной скорости, и свет дальних фар выхватывал дорогу меж сомкнувшихся стеной высоченных елей.

Кто посмел напасть на дачу Пильщика? В округе все знают его дом, и он — не последняя фигура в области, если не первая. И его ребята вправят мозги кому угодно. Может, безмозглые наркоманы, которым все равно, чей дом обобрать, лишь бы на дозу собрать? А может, беглые уголовники? В сорока километрах располагалось ИТУ, и оттуда случались побеги.

Или конкуренты? Так это вам дорого выйдет! За такое найду и закопаю. Здесь тайга, а закон тайги прост — выживает сильнейший, и тот, кто может за себя постоять. Он выжил в девяностые, сколотил бригаду, его помнят и уважают до сих пор. И Вову, бывшего афганца, начальника охраны и его правую руку, боятся и знают даже в Екатеринбурге.

Резко затормозив, так что джип опасно накренился, Кабанов свернул на проселочную дорогу. Теперь уже близко. Правая рука полезла в бардачок и достала пистолет. Поглядим, кто там такой смелый!

Если эти твари на машинах, другой дороги у них нет, кругом лес, если только по берегу озера, до поселка, а им же лишние свидетели не нужны, да и следы…

Бросив пистолет на соседнее сиденье, он набрал на мобильнике номер жены: она не отвечала. Предчувствие страшного охватило Дмитрия Сергеевича. Он прибавил газу, хотя на такой извилистой дороге это было небезопасно. Ничего, водить на скорости он умел и любил. Джип прыгал на ухабах — дорогу еще не сделали как следует, но руля слушался беспрекословно.

Вот и участок. Но вместо дома свет фар выхватил груду обломков, покореженную «Тойоту» жены, и сердце ухнуло куда‑то, ноющей болью раздирая грудь.

— Вера! — закричал он, выскакивая из машины. Сжимая пистолет, огляделся. Выходите, гады! Вдали послышался рев моторов, и он увидел фары приближавшихся машин. Это Вова с ребятами. Не успе‑ли. И он не успел! Заткнув пистолет за пояс, Кабанов бросился к обломкам. Как же так? Как можно разрушить целый дом? Он приподнял обломок бревна с прибитым сайдингом и с трудом оттащил в сторону. Как же это? Он не верил глазам. Просто жуткий сон…

За спиной захлопали двери. Раздался топот ног. И свет фар высветил одиноко стоящее дерево, которого он почему‑то сразу не заметил. Откуда здесь дерево? Откуда взялось? Выросло за день? Еще позавчера здесь ничего не было, он сам приказал вырубить все деревья, чтобы Ксюшке было где играть…

— Разгребайте мусор, живо! — крикнул он срывающимся голосом. Столпившиеся за спиной парни резво взялись за работу.

— Я посмотрю вокруг, Дмитрий Сергеевич, — сказал Вова. Кабанов кивнул. Пусть занимается своим делом, пусть найдет хоть что‑нибудь! Когда он до них доберется, эти твари собственные потроха жрать будут!

Когда оттащили рухнувшую крышу, он увидел неподвижные тела жены и дочки. Они лежали рядом. В одной руке жена сжимала охотничье ружье. Парни замерли. Дмитрий на негнущихся ногах подошел к телам. Колени внезапно ослабли, и он повалился на землю.

— Кто это сделал?! Кто?! — закричал Кабанов. Он повернулся и посмотрел на парней. Те прятали взгляды. Лишь Вова–афганец осмелился посмотреть на шефа. И пожалел, что посмотрел. Взгляд «Пильщи‑ка» напугал его. В Афгане он видел такие взгляды — когда кто‑то терял близких, и был готов в одиночку, даже голыми руками, идти и убивать. Кабанов склонился над Верой и дочкой, гладил изломанные, в крови и пыли тела.

— Надо отвезти их в больницу, — тихо сказал Вова.

— Отвези, — еле слышно отозвался Кабанов. Мозг отказывался понимать, но глаза беспристрастно констатировали разбитую голову жены и раздавленное тельце дочки. После таких ран не выживают.

Начальник охраны мотнул головой. Парни осторожно подняли тела и отнесли в машину. Джип развернулся и уехал. Вова решил остаться с шефом, мало ли что, вдруг отморозки вернутся. С фонарем в руках он обследовал участок вокруг дома, но не нашел никаких следов. Чтобы разрушить дом, нужен экскаватор или тяжелый трактор, но никаких следов гусениц или шин тяжелого грузовика не обнаружилось.

— Дмитрий Сергеевич, никаких следов, — сказал он, подходя к хозяину. — Машин здесь не было точно. Если кто‑то пришел, то через лес. Так и ушли, наверное. Но я не представляю, как…

— Дай закурить, — попросил шеф. Начальник охраны достал сигареты и зажигалку.

Кабанов закурил, взгляд его долгое время оставался недвижным. Затем он повернул голову и посмотрел на дерево, невесть как очутившееся на участке. Черный исполин стоял рядом с кустами боярышни‑ка, посаженными два года назад, когда строился дом. Дерево выделялось на их фоне мощным бугристым стволом и длинными корнями, растянувшимися в разные стороны. Разлапистые ветви угрожающе растопырились, внушая подсознательный страх. Откуда оно здесь, снова спросил он сам себя. Кабанов двинулся к дереву и обошел его кругом, отчего‑то чувствуя нараставшую неприязнь к лесному великану. Фары автомобиля высветили странный след, тянущийся за деревом. Что же это? Кабанов нагнулся, разглядывая следы. Словно тащили огромного осьминога. Эти следы он видел по всему участку, но не придал значения, ведь искал следы людей и техники.

И это дерево не давало ему покоя. Директор споткнулся о выступающий из дерева корень и злобно выругался. Подошел вплотную к стволу и щелкнул зажигалкой. Всмотрелся в совершенно черный, бугристый ствол. Что‑то в нем не то! Поверхность ствола не похожа на кору обычного дерева, она гладкая, будто отшлифована, и поблескивает влагой. Кабанов посмотрел вниз и понял, что еще не так: корни странного дерева расходятся в разные стороны, словно лучи, не зарываясь в землю. Как же оно стоит и держится?

Кабанов не заметил, как докурил сигарету до самого фильтра. Он вытащил тлеющий окурок и припечатал к влажному стволу. Если бы сейчас он нашел этих подонков, пристрелил бы собственноручно, ни секунды не задумываясь!

Дерево вздрогнуло. Словно сильнейший удар тока пронизал ствол от корней до кроны. Длинный, в три человеческие руки, корень изогнулся и приподнялся. Кабанов оторопел, не веря глазам. Корень размахнулся… и Пильщик со сдавленным криком отлетел на несколько шагов. Удар был силен, и Дмитрий Сергеевич не сразу справился с перехватившей дыхание болью. Охрана замерла. Кабанов выхватил пистолет и выстрелил в шевелящееся дерево. Парни стояли, не понимая, что происходит, и лишь злой окрик шефа заставил их действовать:

— Да что за…! Стреляйте в него!

Вова–афганец подбежал и помог шефу подняться. Он с изумлением наблюдал, как дерево медленно тронулось с места и, шурша по перепаханной земле, поползло к ним.

— Стреляйте, мать вашу!

Залп помповых ружей разворотил черную древесную кожу, открывая глазу ошметки пузырящейся плоти. Это не дерево, а живое существо! Кабанов все понял. Эта тварюга убила его семью и разрушила дом! Он давил на курок и не сразу понял, что в пистолете закончились патроны. Чудовищное дерево стонало, качалось, но не падало, упорно надвигаясь на людей. Черные корни взвивались в воздух и впивались в землю, подтягивая за собой ствол. Оно наступало, но медленно, слишком медленно, чтобы считать это опасным.