– Они сказали, что вы можете захотеть задать мне определенные вопросы, – чопорно ответил Эдмундсон.
– Если я задам вам вопросы, то буду ждать ответов, – напомнил ему полковник Пайкэвей.
– Естественно.
– Вам это не кажется естественным, сынок. Говорил ли вам Боб Ролинсон что-нибудь перед тем, как вылетел из Рамата? Али доверял ему больше других, если вообще кому-то доверял. Выкладывайте, что вам известно. Он что-нибудь говорил?
– Насчет чего, сэр?
Полковник Пайкэвей пристально посмотрел на него и почесал ухо.
– Так-так, – проворчал он. – Де́ржите всё в тайне, помалкиваете… По-моему, вы перегибаете палку. Если вы не понимаете, о чем я говорю, то просто не понимаете, вот и всё.
– Мне кажется, что-то было… – Эдмундсон произнес это осторожно и неохотно. – Возможно, Боб хотел сообщить мне нечто важное.
– Вот как! – сказал полковник Пайкэвей с видом человека, который наконец-то вытащил пробку из бутылки. – Интересно. Послушаем, что вам известно.
– Очень мало, сэр. У нас с Бобом существовало нечто вроде простого кода. Мы были в курсе того, что все телефоны в Рамате прослушивались. Боб обычно что-то мог услышать во дворце, а у меня иногда имелась важная информация, которую ему надо было сообщить. Поэтому, если один из нас звонил и говорил о девушке – или о девушках – определенным образом, называя ее «бесподобной», это означало – что-то происходит!
– Важная информация того или иного рода?
– Да. Боб позвонил мне и произнес это слово в тот день, когда все началось. Я должен был встретиться с ним на нашем обычном месте, возле одного из банков. Но именно в этом квартале начался мятеж, и полиция перекрыла дорогу. Я не смог встретиться с Бобом, а он – со мной. В тот же день он вылетел вместе с Али.
– Понимаю, – сказал Пайкэвей. – Не знаете, откуда он звонил?
– Нет. Он мог звонить откуда угодно.
– Жаль. – Полковник помолчал, потом небрежно спросил: – Вы знаете миссис Сатклифф?
– Вы имеете в виду сестру Боба Ролинсона? Я один раз встречался с нею – там, конечно. Она находилась в стране с дочерью-школьницей. Я ее плохо знаю.
– Они с Бобом Ролинсоном были очень дружны?
Эдмундсон подумал.
– Нет. Я бы так не сказал. Она была намного старше его и вела себя как старшая сестра. А Бобу не очень нравился его зять. Он всегда называл его напыщенным ослом.
– Он такой и есть! Один из наших известных фабрикантов, а они бывают ужасно помпезными… Значит, вы не считаете возможным, чтобы Боб Ролинсон доверил сестре какую-то важную тайну?
– Трудно сказать… но нет, я так не думаю.
– Я тоже не думаю, – согласился полковник Пайкэвей.
Он вздохнул.
– Дело тут вот в чем. Миссис Сатклифф с дочерью отправились домой морским путем. Лайнер «Восточная королева» прибудет в Тилбери завтра.
Он немного помолчал, задумчиво разглядывая сидящего напротив молодого человека. Потом, словно приняв решение, протянул руку и быстро произнес:
– Очень любезно было с вашей стороны прийти ко мне.
– Мне только жаль, что я почти ничем вам не помог. Вы уверены, что я ничего не могу сделать?
– Нет-нет, боюсь, ничего.
Джон Эдмундсон ушел. Скромный молодой человек вернулся.
– Думал отправить его в Тилбери, чтобы он сообщил новость его сестре, – сказал Пайкэвей. – Друг ее брата, и все такое… Но передумал. Негибкий тип. Школа Министерства иностранных дел. Не умеет приспосабливаться. Я отправлю этого… как там его имя.
– Дерека?
– Правильно. – Полковник Пайкэвей одобрительно кивнул. – Вы меня хорошо понимаете, не так ли?
– Я стараюсь изо всех сил, сэр.
– Стараться недостаточно. Нужно добиваться успеха. Сначала пришлите ко мне Ронни. У меня для него есть задание.
II
Казалось, полковник Пайкэвей уже снова погружается в сон, но тут в комнату вошел молодой человек по имени Ронни. Он был высоким, темноволосым и мускулистым, манеры у него были беззаботные и довольно дерзкие.
Полковник Пайкэвей несколько мгновений смотрел на него, потом усмехнулся.
– Как тебе понравится задание проникнуть в школу для девочек? – спросил он.
– В школу для девочек? – Молодой человек поднял брови. – Это будет нечто новенькое! Что они там затеяли? Делают бомбы на уроках химии?
– Ничего похожего. Превосходная школа для девочек из высшего общества. Мидоубэнк.
– Мидоубэнк! – Молодой человек присвистнул. – Не может быть!
– Придержи свой дерзкий язык и послушай меня. Принцесса Шейста, двоюродная сестра и близкая родственница покойного принца Рамата Али Юсуфа едет туда учиться на следующий семестр. До сих пор она училась в школе в Швейцарии.
– Что мне делать? Похитить ее?
– Конечно, нет. Думаю, возможно, она окажется в центре внимания в ближайшем будущем. Я хочу, чтобы ты наблюдал за развитием событий. Я вынужден поставить тебе такую неопределенную задачу. Не знаю, что или кто может там возникнуть, но если любой из тех друзей, которые нам не нравятся, проявят интерес, доложи об этом… Тебе поручается наблюдение, больше ничего.
Молодой человек кивнул:
– А как мне туда проникнуть? Я стану учителем рисования?
– Приходящие учителя все женского пола. – Полковник Пайкэвей задумчиво посмотрел на него. – Думаю, мне придется сделать тебя садовником.
– Садовником?
– Да. Я прав, считая, что ты немного разбираешься в этом деле?
– Да, действительно. В юности я год вел колонку «Ваш сад» в «Санди мейл».
– Фу! – сказал полковник Пайкэвей. – Это ерунда! Я сам мог бы вести колонку по садоводству, ничего не зная о нем, – просто списывал бы из иллюстрированных каталогов «Нёрсеримен» и из Энциклопедии садоводства. Знаю я всю эту болтовню. «Почему бы в этом году не отойти от традиции и не внести по-настоящему тропическую нотку в ваш бордюр? Красивые «Амбеллис Госсипория» и несколько чудесных новых китайских гибридов «Синезис Макафулиа». Испытайте насыщенную, румяную прелесть небольших групп «Синистра Хопалес», не очень зимостойких растений, зато они хорошо растут у западной ограды». – Он замолчал и усмехнулся: – Полная чепуха! Глупцы покупают такие растения, а потом ранние морозы их губят, и они жалеют, что не оставили желтофиоли и незабудки! Нет, мой мальчик, я имею в виду настоящие навыки. Поплевать на ладони и взяться за лопату, быть хорошо знакомым с компостной кучей, прилежно мульчировать, уметь работать голландской тяпкой, да и любой другой тяпкой, копать глубокие канавки для сладкого горошка – и делать всю остальную тяжелую работу. Ты это умеешь?
– Все это я делал еще в юности!
– Конечно. Я знаю твою мать… Ну, решено.
– А в Мидоубэнке есть свободное место садовника?
– Наверняка есть, – ответил полковник Пайкэвей. – Во всех садах Англии не хватает работников. Я тебе напишу хорошие рекомендации. Посмотришь, они тебя с руками оторвут. Нельзя терять времени, летний семестр начинается двадцать девятого числа.
– Я буду работать в саду и держать глаза открытыми, так?
– Вот именно. И если какая-нибудь сексуально озабоченная девчонка будет с тобой заигрывать, да поможет тебе бог, если ты ответишь! Я не хочу, чтобы тебя слишком быстро вышвырнули оттуда.
Полковник придвинул к себе лист бумаги.
– Какое имя тебе нравится?
– «Адам» кажется мне подходящим.
– А фамилия?
– Как насчет Идена?[7]
– Я не уверен, что мне нравится ход твоих мыслей. Адам Гудмен прекрасно подойдет. Иди и придумай себе прошлое вместе с Дженсоном, а потом – в путь. – Он посмотрел на свои часы. – Больше у меня нет для тебя времени. Я не хочу заставлять ждать мистера Робинсона. Он уже должен быть здесь.
Адам (называя его новым именем) остановился по пути к двери.
– Мистер Робинсон? – с любопытством спросил он. – Он сам придет сюда?
– Я так и сказал. – На его столе прозвенел звонок. – А вот и он. Мистер Робинсон всегда пунктуален.
– Скажите мне, – с любопытством спросил Адам, – кто он такой в действительности? Как его настоящее имя?