— Добрый день. — Тускло и безразлично поздоровался я. — Гончаров К И по вашему приказанию прибыл.

— Присаживайтесь Гончаров К И. — Чуть заметно усмехнулся Ким. — Что то ви у вас помятый. Словно вы всю ночь не спали. Машина нашлась?

— Да, я на ней и приехал. А я действительно не спал. Помятуя известное правило о том, что преступник всегда возвращается на место своего преступления, я всю ночь просидел напротив подъезда.

— Ну и что же? Он вернулся? Вы его схватили? — Откровенно засмеялся он.

— Нет еще, но обязательно схвачу.

— Я вам советую оставить все ваши, никому не нужные поползновения, и предоставить это нам. Каждый должен заниматься своим делом.

— Каждый должен заниматься тем, что он может.

— Однако вы высокого о себе мнения.

— Да не в этом дело. — Поморщился я. — Мне совершенно наплевать на амбиции. Убита женщина, которая мне была дорога. Так что сидеть сложа руки и ждать пока ваша неуклюжая машина начнет проворачивать шестерни я не вправе.

— А я не вправе позволить вам путаться у нас под ногами и мешать следствию.

— На том и порешим. — Устало согласился я. Можете считать, что никакого разговора между нами и не было. Сейчас десять часов, скажите, какие нибудь шаги по делу Яремчак — Зайцевой уже предприняты?

— Да, я доложил об этом на оперативке.

— Похвально. А сколько на вас в данное время висит дел?

— Полтора десятка, да ещё три тупиковых, но почему это вас должно волновать? Ведь убийство. Его должна затребовать прокуратура.

— Она и затребует, а работать прийдется вам.

— Наверное. Ну ладно, давайте оставим этот бессмысленный разговор, а займемся писаниной. Без неё никуда не денешся.

Через десять минут подписав протокол, я все таки не удержался и спросил.

— Владилен Николаевич, если ето не государственная тайна, то кто и как вам дал знать об убийстве Татьяны Александровны?

— Без трех минут девять в дежурную часть позвонили из автомата и женский голос сообщил, что по известному вам адресу совершено убийство. Это сообщение мы передали ППС и попросили проверить. Через пять минут они ответили, что в квартире работает телевизор, но дверь никто не открывает. Тогда мы с Ильиным выехали туда сами. Взломали замки, а вскоре появились вы. Что вас ещё интересует?

— Вам не кажется странным, что убийство было совершено часов в шесть или семь, а сообщили о нем только в девять?

— Да, определенное несоответствие тут есть.

— Мне так же кажется странным ещё и тот факт, что приглашенная Татьяной Евгения Родионова, так там и не появилась.

— Будем работать. Что я могу вам ещё сказать.

— Я хотел бы поделиться с вами той информацией, что мне удалось собрать за ночь. Возможно она к настоящему делу никакого отношения не имеет, но все же…

— Говорите, я вас слушаю.

— В семь часов вечера, то есть именно тогда, когда могло совершиться убийство, девчонка побирушка попросила три рубля у некого господина только что вышедшего из третьего подъезда. Он побледнел и от испуга выбросил ей аж целый полтинник, после чего не мешкая ни секунды сел в свою "Ниву" и ударил по газам. Интересно?

— Думаю, что очень даже интересно.

— Ну тогда я пошел. — Вставая сообщил я.

— Не торопитесь, Гончаров. — Вставая из‑за стола улыбнулся он. Перестаньте шутить или мне прийдется вас задержать. Какого цвета была машина, как выглядел он сам? Во что был одет и где мне найти эту девчонку?

— Но я не хочу путаться у вас под ногами.

— Довольно дурачиться. Говорите, или для вас все это плохо кончится.

— Да я вовсе и не против, я все вам расскажу, а в обмен попрошу сущий пустяк.

— Какой именно, да говорите же вы толком, не тяните кота за хвост.

— Мне нужен домашний адрес бывшего мужа Татьяны, Зайцева, равно как и адрес её подруги Евгении Родионовой. Для вас это пара пустяков, а мне будет хлопотно.

— Ну и жук же вы, Константин Иванович.

— Оставьте, у меня нет ни малейшего желания шутить. Поймите, мне очень скверно.

— Хорошо, подождите меня пять минут.

Дабы не терять даром времени, я на бумаге подробно описал все приметы "свинки" и то в чем он был одет. Поэтому когда кореец положил передо мной адреса, я таким же образом пододвинул ему исписанный лист.

— К сожалению, на номер машины она не обратила внимания, так как была поражена щедростью этого господина Свина. Владилен Николаевич, а теперь моя личная просьба. Не трогайте девчонку. Ей и без того досталось. Поговорите с ней на месте, не тащите её сюда. Только не поручайте её Ильину. Это будет конец.

— Да что вы о ней радеете как о собственной дочери? Как мне её найти?

— Я назову её адрес только после того как вы дадите мне слово не причинять ей зла и не стараться делать добра. Она просто случайная свидетельница.

— Господи, какой вы зануда. Ну хорошо, я обещаю, что ни единый волос не упадет с её головы, я лично и на месте сниму с неё показания. Вас устраивает?

— Да, Ким, вам я верю. Ее адрес: Подвал первого подъезда, того самого пятнадцатого дома, а зовут её Галиной.

В полдень я сидел в дешевом кафе, ел хлебную котлету и делал вид, что доволен жизнью, хотя муторнее чем всю последнюю неделю мне никогда ещё не было. Что делаетсся? Видно сам черт решил крутить из меня веревки. Одна болячка ещё не зажила, как на яя место другая.

Когда он подошел, я даже не заметил. Просто его грузная туша, заскрипев стулом и захрюкав нутром, уселась напротив.

— И долго ты намерен бомжевать?

— Пока не надоест. — Тускло ответил я.

— А может быть шел бы ты, парень, домой. Не нравишся ты мне. У тебя что то ещё случилось? По глазам вижу, что вляпался опять в какую — то историю.

— Да нет, с чего вы взяли? Все нормально.

— А нормально, так садись и поехали домой.

— Нет, Алексей Николаевич, не могу и вы это сами прекрасно понимаете. — Допивая томатный сок усмехнувшись ответил я.

— Понимаю. — Просто ответил он и приказал официантке принести водки и колбасы.

— А если понимаете, то и дальнейший наш разговор на эту тему считаю полной нелепицей и бессмысленностью.

— Понимаю. — Повторил он и повысил голос. — А ещё я очень хорошо понимаю, что не пожертвуй Милка собою, то мы бы вместе с Константином Ивановичем Гончаровым уже неделю гнили бы в гробах. Я советую тебе об этом тоже не забывать.

— Не забываю. — Беспомощно ответил я наблюдая как яростно и свирепо Ефимов наполняет мятые пластиковые стаканчики. — Я знаю.

— А если знаешь, то пей водку и пошли домой.

— Алексей Николаевич, — взмолился я, — ну поймите же вы наконец, не могу я.

— А когда сможешь? — Жестко как на допросе рявкнул он.

— Не знаю, может быть позже… Время пройдет… А пока не могу.

— Ну и скотина же ты, Гончаров. — Выплюнув желчную слюну, он выпил водку, смял стаканчик и громко выматерившись спросил. — Ты хоть где ночуешь? Надеюсь ещё не спустился в подвалы?

— За это можете не переживать, все таки у меня есть собственная квартира. — Невольно усмехнулся я поражаясь точности его вопроса. — У меня квартира…

— В которой живут квартиранты! — Тут же оборвал меня тесть.

— Да, которых пустила на постой ваша дочь. Но я их уже предупредил и через неделю они обещали освободить мою жилплощадь. А пока я живу у товарища на даче.

— Не поздновато ли, для дачи — то? Снежок вот — вот выпасть должен.

— Ничего страшного, она у нас отапливается.

— Наша тоже отапливается. Может быть, пока суд да дело, на неё переберешся?

— Нет, спасибо. Мы с Толиком прекрасно уживаемся.

— Что за Толик? Ты хоть адрес скажи, вдруг экстренно понадобишься.

— Скажу, но только с условием, что там не появится ваша дочь.

— Как же ты её возненавидел! — Огорчительно воскликнул полковник.

— Нет, Алексей Николаевич, было бы неправильно так думать, тут что то совсем другое, а что именно, я и сам не пойму.

— Не пойму, не знаю. — Передразнил Ефимов. — Говори адрес.