— Нормально. — Еще ничего не подозревая ответила я.

— Как твои семеные дела? Как здоровье отца, чем занимается Константин?

— Да все у меня в порядке. — Через силу улыбнулась я. — Лучше про себя расскажи, когда ты, наконец, устроишь свою личную жизнь.

— А я уже устроила. — С непонятным мне в тот момент подтекстом ответила она. — Я нашла себе мужичка. С улицы, можно сказать подобрала.

— На кой черт тебе сдался бомж? Одного тебе было мало, так ты решила повторить

— Не скажи. Я его отмыла, почистила, вроде ничего. Да ты его скоро увидишь. У нас сегодня что — то вроде помолвки. В девять он обязательно должен быть дома. Ты его неприменно дождись. Мужик симпатичный. Староват только. Все таки сорок пять лет отроду.

— И надо тебе это? — Удивилась я зная её бешенный темперамент. — Он же через пару лет из своего прибора сможет только писать.

— Да он и сейчас — то как следует замесить меня не может. Но я думаю, что это у него пройдет. Он пока жену свою забыть не может.

— А за что она его выгнала? — Чисто по бабаски полюбопытствовала я.

— Почему ты решила, что она его выгнала. Нет, он ушел от неё сам.

— От хороших жен не уходят. — Чисто риторически заметила я.

— Это точно. — Ухмыльнувшись она многозначительно посмотрела на меня. — Уходят в основном от алкашек, шлюх и проституток. Да, он мне так и сказал, что жена у него отъявленная б…, пробы ставить негде. От хороших баб не уходят.

— Да. — С трудом выдавила я из себя. Я вдруг явственно увидела свои задранные ноги и похотливую рожу Рустама жарко хрипящую мне в лицо. И твой последний уход из дома. Стерва расчитала точно. Она хлестала меня безжалостно и наверняка, получая при этом огромное наслаждение. Но и в тот момент я ещё ничего не знала. — А где он у тебя работает спросила я, чтобы уйти от той темы.

— Охранником на какой — то фирме. — Простодушно ответила она и выложила на стол револьвер Ивана Жукова. — Вот его орудие труда. Сегодня забыл.

Я все поняла. Покачнувшись завертелась комната, закружились предметы и только её улыбающаяся физиономия оставалась неподвижной. А потом у неё меж глаз появилась дырка и я пришла в себя и первым делом глянула на часы. Они показывали шесть сорок пять. Я вытерла револьвер салфеткой и положила её в сумочку. Потом оттиснула на рукоятке ладонь Татьяны и бросила его ей под ноги. Осмотревшись я оделась и никем не замеченная вышла из квартиры. Чтобы внести большую путанницу, дверь я оставила приоткрытой.

Дома я вытащила сафетку и хотела выбросить её в мусоропровод, но что то меня удержало. Вероятно я хотела оставить её на память. Не знаю только зачем, наверное это уже из области психитрии. В общем я её выстирала и спрятала.

Закрывшись в комнате я до мелочей, до интонаций воссоздала наш разговор и пришла к выводу, что зто была хорошо продуманная и заранее спланированная акция. Она изошренно травила и издевалась надо мной в течении пятнадцати минут. Но это было не самое страшное. Бабам свойственны такие номера. Из — за этого я бы не подняла на неё руку. Страшно было другое. Я не могла стерпеть твоего предательства. Как ты мог, после всего того что я сделала, говорить моей подруге обо мне подобные пакости? Это было выше моих сил. Без пяти девять, чтобы тебя подставить и отомстить я позвонила дежурному и сообщила об убийстве. Каково же было мое удивление, когда я узнала, что ты разгуливаешь по городу.

Вот и все, Константин Иванович Гончаров. Иди звони ментам, а я буду собираться.

— Сделай так, чтобы через три дня твоя подруга освободила мою квартиру. — Манипулируя одной рукой я через плечо перекинул сумку и подхватив чемодан вышел за дверь, на этот раз, кажется, навсегда.

КОНЕЦ

г. Тольтти

01.12.99.