Слово «молящие» насмешило Костю. Слегка фыркнув, он пошёл было дальше. Но вдруг остановился. Это что такое? Из церковных дверей вышмыгнул этаким мышонком… Слава Курков. Торопливо засеменил прочь с лицом озабоченным, а в руках свёрточек.
В два прыжка Костя догнал Куркова.
— Постой! Ты что в церкви делал?
Слава поднял на него глаза, слегка покраснел, но ответил спокойно:
— Молился.
Удивление Кости было так велико, что с минуту он, молча, разглядывал Славу. Потом спросил:
— Как так молился? Зачем?
— Обыкновенно. Как люди молятся. Ты только ребятам не говори, ещё смеяться станут.
— Тайком, значит, ходишь? Красиво! Но ведь бога нет!
— А ты докажи!
— Чудило! — воскликнул Костя. — Что ж тут доказывать? Космонавты давно выше всяких облаков летают… Нет на небе никакого бога!
— А он, может, невидимый? А сам всё равно всё видит и знает. Бабушка говорит: очень всемогущий.
— Это тебя бабушка в церковь водит?
— Ага! Она осталась службу достаивать, а меня домой услала, мне жарко стало. Вот свечек купили. — Он показал свёрточек.
Костя уставился на свёрток: из бумажной обёртки концы тонких свечек торчат. Голова у Кости шла кругом.
— И часто ты ходишь в церковь?
— Раз в неделю — это уж непременно. А то и чаще.
Костя взял Славу за руку.
— Пошли. Что мы стоим… как два барана? Славка, я тебя уверяю: никакого бога нет!
— А ты откуда знаешь? — Слава покорно шёл рядом, руки своей у Кости не отнимал, но тон у него был непреклонный.
— Да нету, нету! — горячо убеждал Костя. — Был бы, давно появился бы… От ребят таишься, значит? Надуваешь их…
— Я не надуваю, просто не говорю.
— Всё равно нехорошо. И как же ты пионером станешь, если ты… верующий?
Слава погрустнел, вздохнул легонько:
— А пионером мне быть и не придётся, наверно…
— Это ещё почему? Ты же октябрёнок!
— Октябрёнком можно. А пионером… это уж навряд ли.
— Почему?
— Октябрята все. А пионеры… это уж такое… партийное. — И опять попросил: — Ты не говори ребятам, что я… в церкву хожу.
— Не скажу, не бойся! — сердито пообещал Костя. — Но, Славка, я тебе клянусь, что никакого бога нет!
Слава промолчал.
На углу они расстались. Слава пошёл к своему дому, бережно неся свёрточек. Костя постоял, глядя ему вслед…
В квартиру он ворвался сам не свой. К счастью, родители были ещё дома, успел застать. Они собирались куда-то уйти. Мама прихорашивалась в спальне перед зеркалом — в открытую дверь видно. Отец, с газетой в руках, сидел на диване в выходном костюме.
— Папа, папа! — закричал Костя. — Он в церкву ходит, ты подумай!
Отец опустил газету:
— Почему в церкву, а не в церковь?
— А, да не всё ли равно? Он так сказал, ну и я нечаянно…
Мама вышла из спальни:
— Кто ходит в церковь? Что ты так расшумелся?
— Да Славка же Курков! Бабушка его туда таскает. Я ему говорю: бога нет! А он: докажи!
— Один из твоих октябряток в церковь ходит? — сказала мама. — И чего ты так с ума сходишь? Он же ещё маленький, подрастёт — поймёт.
— Мама, ну как ты… — возмутился Костя. — Ведь он даже пионером не надеется стать! А Светка ещё говорила про него: просто мальчик. Ничего себе — «просто мальчик»!
— Не кипятись, сын. Сядь, — сказал папа. — Курков… Курков… Есть у нас на заводе такой фрезеровщик. Где они живут, не знаешь?
— Да тут не далеко, на Продольной улице. Папа, ну что делать? Как Славку убедить? — Сидеть Костя не мог, сновал по комнате.
— Родя, мы же хотели прогуляться. И к Пименовым зайти. Костя, если есть захочешь, нас не дожидайся. Обед на кухне готовый.
Костя с досадой покосился на маму: прогулка, обед — какое это имеет значение, раз обнаружилась такая дикость?!
Папа поднялся с дивана.
— Очень на этого «простого мальчика», — он слегка усмехнулся, — не наседай! Потихоньку, без нажима. Мы ещё с тобой посоветуемся. И знаешь, есть хорошие антирелигиозные книги. Почитаешь, разберёшься и убедишь своего Славку. Пошли, Клавдия.
— Завтра же пойду в библиотеку! — воскликнул Костя. Немного успокоенный, он взялся за учебник истории.
Всем затеям затея
Неожиданно мечта Иры Сергеевой осуществилась: стали клеить альбом. Но какой! Такого ни у кого ещё не было. Третья звёздочка ликовала.
А вышло всё из-за Тольки. Вернее, не из-за самого Тольки, а из-за Шарика.
Сидели ребята у Кости дома. Обсуждали только что прочитанный рассказ «Честное слово» писателя Пантелеева. Смогли бы сами-то они не уйти с поста, как тот мальчик? А если метель лютая и ни зги не видать? А если дождь с градом? Или гроза и молнии сверкают, вот-вот в тебя вопьются?
Танька призналась, что от молний она убежала бы. Ира в раздумье качала головой, — мол, трудное дело. Алла сказала: «Ой, не знаю…». Мухин неопределённо шевельнул толстыми плечами.
Слава Курков всех удивил. Молчал-молчал, как обычно, да вдруг и выпалил:
— А я бы простоял… если очень надо! — Взглянул на Костю и опустил глаза.
Костя хмыкнул, нахмурился. Почему-то он не раз и как-то по-особенному присматривался к Славке. Толька это заметил и подумал: что такое? Сердится Костя на Славку? Нет, разговаривает с ним ровно, даже ласково — так с больными разговаривают. Доволен Славкой? Не похоже. А чего-то между ними есть…
Про самого себя Толька не сомневался: уж он-то в самую свирепую бурю не покинул бы пост! Но он лишь подмигнул Косте, а вслух говорить о своей уверенности не стал. Чтобы не вышло — хвастается. Хвастовства Костя терпеть не мог, все ребята об этом знали.
Шарик сидел у Толькиных ног, положив голову ему на колени, постукивал хвостом по полу и засматривал в глаза, будто хотел сказать: «Я бы тоже вместе с тобой никуда не ушёл!»
Толька погладил мохнатую голову друга:
— Правда, какой он красивый? Вот бы его сфотографировать!
— Да уж красоты твоя дворняга неописуемой! — насмешливо заметил Мухин. И Танька хихикнула.
Но Костя сказал:
— А что? Можно и сфотографировать. А под портретом написать: так, мол, и так, вот Шарик, умный, хороший пёс.
Толька от восторга подскочил — мохнатый любимец в сторону шарахнулся:
— Давай, Костя, так сделаем!
— А почему одного Шарика портрет? — сказала Ира. — Можно ещё какого-нибудь зверя сфотографировать… Про Шарика-то, — добавила она мечтательно, — можно целый рассказик составить. Он ведь очень верный друг.
Вот молодец-то Ирка! Никак Толька от неё не ожидал такой доблести!
— У нас есть кот, — сказал Мухин. — Сибирский. Он красивее этого Шарика.
Толька не замедлил ткнуть Мухина кулаком в бок.
— А наша кошка, наша кошка, — заспешила Таня, — её почему нельзя?
Мухин съехидничал:
— Из помойного ведра если вытащишь, в которое она у тебя сваливается, и отмоешь хорошенько…
Теперь Мухина толкнула Таня:
— Вредина ты, вредина!
— А у Серафимы три курицы есть в сарае! — завопил Толька. — Я про них позабыл!
— А что про куриц написать? — презрительно сказала Алла. — Они же совсем глупые.
Мелодичным своим голоском Ира сообщила:
— Волнистые попугайчики у Кати Чичаговой из нашего класса. Знаете, какие они интересные? Я могу про них написать рассказик.
— Катя не из нашей звёздочки, ты что? — сказала Таня.
Ира спокойно возразила:
— Можно сделать исключение. Попугайчики, они — неразлучники. А мы про верных друзей альбом сделаем.
— Обсудим всё по порядку! — сказал Костя. — Альбом «Наши животные» — затея, по-моему, интересная. И в отдельных случаях можно, я думаю, и из другой звёздочки взять зверя. Это как вы решите. Особенно если про это животное хороший рассказик кто-нибудь напишет.
