Она сглотнула, поворачивая голову, и наткнулась на него взглядом, когда он уже проходил в ворота. Он шел прямо на нее - быстро, резко, и в этой резкости было что-то пугающее. На мгновение ей показалось, что сейчас он ее ударит, и Шталь, коротко вздохнув, приподняла руки, но Олег оттолкнул их, пальцы одной его руки больно сжались у нее на плече, другой - на затылке, и он, дернув ее на себя, поймал губами вырвавшийся у нее испуганный возглас.
Потом все куда-то исчезло на много-много лет - возможно, на века, а то и на тысячелетия, и когда Эша пришла в себя, то обнаружила, что они уже стоят за воротами, возле крыльца. Вернее, стоит только Олег, а она свернулась у него на руках, уткнувшись носом ему в щеку.
- Что ты делаешь?! - всполошилась Шталь и попыталась высвободиться. - Поставь меня! Олег, ты только из больницы!.. тебя нельзя поднимать уборщиц!
- Можно, если они без швабры, - Ейщаров улыбнулся и крепче сжал руки, усмиряя ее слабые трепыхания. - Шталь, пообещай мне не толкать больше таких готических речей, хорошо? Напугала.
- Но ведь подействовало, - пробормотала Эша, щурясь и по-кошачьи потираясь щекой об его щеку.
- Подействовало. Хотя это ведь не настолько правда, а?
- Пусти! - вскинулась она и задергалась уже по-серьезному. - Пусти меня, я пойду!
- Куда ты пойдешь?
- В Москву! Пусти!
Олег, засмеявшись, осторожно опустил ее на дорожку, но Шталь, в противовес своему заявлению, обхватила его руками и замерла, чувствуя, как его пальцы скользят среди ее спутанных волос.
- Прости, что я не пришла в больницу, - прошептала она. - Я... просто я...
- Ты струсила, - спокойно произнес рядом с ее ухом ейщаровский голос. - Как это все странно - один человек, очертя голову, мчится за другим на верную смерть, ввязывается в драку, и ему все нипочем, а потом, когда вокруг спокойно и безопасно, он боится даже посмотреть тому другому человеку в глаза.
- Я все испортила, - призналась Эша севшим голосом. - Тебя из-за меня чуть не убили!
- О чем ты говоришь? - с искренним удивлением спросил Олег и, приподняв ее голову, заглянул в глаза. - Дурочка, что ты такое говоришь? Ты ничего не испортила. Ты дала мне время.
- Тебе не следовало разговаривать с остальными! Если бы вместо меня поехали подготовленные люди...
- ... то я, вероятней всего, ничего бы не узнал. Ты все сделала правильно, ничего не испортила, хотя я предпочел бы, чтоб тебя там не было...
- Ты спас меня от пули, и она попала в тебя!
- Хм, - Олег вздернул одну бровь. - Это не приходило мне в голову.
Эша сокрушенно посмотрела на него, но тут же приметила озорной блеск в его глазах, сердито дернула губами и отвернулась.
- Я очень беспокоился, когда ты не пришла. Думал, может что-то случилось. Потом думал, что, возможно, ошибся во всем... А на следующий день увидел, как ты прячешься в кустах сирени, и понял, что все в порядке.
- О, господи! - в ужасе сказала Шталь, закрывая лицо растопыренными пальцами.
- Не буду отрицать, что это льстит, - Ейщаров усмехнулся. - Ни одна женщина еще не шпионила за мной из кустов.
- Пожалуй, пойду-ка я, все-таки, в Москву, - заявила Эша, вяло выворачиваясь из его рук, но Олег притянул ее к себе, и его ладони вновь легли на шталевские виски.
- Пойдем лучше домой, Эша, - тихо сказал он. - Пойдем домой.
Эша потянулась к нему, и в этот раз его руки не возражали. Через несколько минут, неохотно оторвавшись от его губ, она потрясенно, почти испуганно произнесла:
- А ведь я действительно могла уехать! Взять и уехать - как идиотка! Вот что меня раздражает в этой ситуации - то, что ты опять оказался умнее меня!
- Ничего страшного, - заверил Олег. - Из двух влюбленных идиотов хоть один да должен что-то соображать.
* * *
- Ну, я же говорил! - торжествующе провозгласил Электрик. - Давай!
Михаил, издав раздраженное рокотание, шлепнул на протянутую ладонь две денежные купюры, и потряс головой, словно все еще не мог поверить в то, что видел. Рядом треснула ветка, и Шофер, которому в нос попала пыльца, громко чихнул и тут же испуганно зажал рот ладонью, ткнувшись лицом в траву.
- Не беспокойся, они ушли, - со смешком сказал Байер, отводя от себя золотистую нить паутины. - Все, можно и нам уходить, ты видел достаточно, а дальше подсматривать - это уже извращение. Упрямый ты, Миха - не верить в очевидное. Все знали, что к этому и шло!
- Это неправильно, - пробормотал Оружейник. - И вообще зря они его так рано выписали! Только-только был при смерти - и тут же...
- А по-моему, после тяжелого ранения завалить девчонку - святое дело! - важно заявил Костя.
- Да? - фыркнул Игорь. - И многих ты завалил?
- Да пошел ты! - огрызнулся Костя, с треском восставая из кустов и глядя на далекий особняк.
- Нехорошо все это! - вознегодовала Нина Владимировна. - Как вы можете подглядывать за людьми!
- А ты чем тут сейчас занималась? - изумился Михаил.
- Я здесь была по делу! - с легким смущением отрезала старшая Факельщица, грациозно выбираясь из зарослей. - Хотела убедиться, что у них все хорошо! А теперь - все! - марш-марш на работу!
- Хорошо... - протянул Михаил так тихо, что никто, кроме него, не услышал этих слов, и прищурился, глядя на закрытые кованые ворота. - Нет, нехорошо. Как может быть все хорошо у двоих, одного из которых не существует?
* * *
Они шептали. Шептали ни о чем, возможно, сами того не замечая, - так человек, погруженный в сладостные мечты или в счастливые воспоминания, может начать бессознательно мурлыкать себе под нос какой-то незатейливый мотивчик. Бесплотный, беззвучный шепот тянулся отовсюду, танцевал среди приглушенных солнечных лучей и ткал свой, особый узор расслабленной, умиротворенной тишины. Только однажды ей доводилось слышать многоголосие вещей - в гостинице Домовых, но там было все иначе. Легкие, воздушные ощущения - повсюду, куда не взгляни - все вещи, и даже сам дом - во всем была жизнь. Наверное, так бывает, когда человека переполняют эмоции, когда их так много и они так сильны, что хлещут через край, и их вбирают в себя окружающие его вещи. И если эти эмоции прекрасны, то вещи вокруг начинают петь, и если сосредоточиться, то можно почувствовать их улыбки.
- Они говорят, - тихонько пробормотала она. - Я их слышу, они все шепчутся... От них исходит такой восторг, будто они ощущали то же, что и мы. Мне от этого немного не по себе. Как будто вокруг полно народу.
- Не слушай их ощущения, - Олег забросил руку за голову. - Сосредоточься на своих. Это помогает.
Эша приподнялась, потрясенно глядя на него.
- Ты тоже можешь чувствовать вещи? Мне казалось, ты чувствуешь только людей.
- Странно, что после твоих приключений с зонтиком ты задаешь мне этот вопрос.
Она удивленно плюхнулась обратно на подушку и некоторое время молчала, потом уткнулась в подушку локтями, умостив подбородок на переплетенных пальцах.
- Ты такой же, как я. Да?
- Я могу слышать разные вещи. Иногда договариваться с ними. Но и то, и другое у меня получается гораздо реже чем у тебя, и я никогда не видел их мечты... Эша, не пытайся убрать с лица самодовольство - у тебя это все равно плохо выходит.
- Значит, нас трое? Таких, которые могут ощущать разные вещи... Ты, я и... Лжец. Говорящий с душами, Говорящая с судьбой и Говорящий... с иллюзиями. Точнее, с ложью. Трое... Или есть кто-то еще?
- Очень надеюсь, что нет, - сонно отозвался Олег.
- Значит, мой старший мертв? Или он так никогда и не объявлялся и вы ничего о нем не знаете?
- Твой старший? - рассеянно переспросил он.
- Ну да! Говорящий с судьбой. Откуда-то же я взялась! Как-то же ты на меня вышел... иначе откуда ты вообще мог узнать о моем существовании?
