– А я вот собак не люблю. Купила, думала, привыкну, всё-таки живая душа. Не получается. И его мучаю, и сама мучаюсь, – снова сказала тётка.

Она замолчала, словно ожидала, что теперь Антон станет продолжать разговор.

Но Антону заговорить было невозможно.

– Завтра в город. И куда я его с собой повезу? Не было у бабы хлопот, купила она испанеля.

– Это не спаниель, это – ирландский сеттер, – поправил Антон. – Спаниели меньше ростом, а уши у них длиннее.

– А мне всё одно, что сеттер, что испанель.

– Не испанель, а спаниель, – снова не сдержался Антон.

– Во-во, спаниель. Тот, который продавал, так и говорил – спаниель. – Тётка замолчала опять и принялась рассматривать Антона.

Антон опустил голову, и даже жарко ему стало. Он почувствовал, что наступает главное мгновение.

– А что, – спросила тётка, – ты собак серьёзно любишь? Я смотрю, ты всё лето за нами бродишь.

Антон так и не смог выдавить ответ, а лишь кивнул опущенной своей головой.

– Чего же тогда тебе родители не купят? Или деньги жалеют?

– Жалеют, – сказал Антон.

Это была неправда, и поэтому выговорилась она легче.

– Ну-ну, – проговорила тётка и пошла с сеттером дальше.

Антон же остался стоять около дерева.

Полдня он не мог ни о чём другом думать. Все мысли были только о собаке. А к вечеру тётка снова вышла на улицу с сеттером. И сама подошла к Антону.

– Что-то я тебя всё одного вижу, без родителей. Где они у тебя? Отец-то есть?

– Есть, – соврал Антон, – он в Москве сейчас.

– А мама – тоже в Москве?

– Мама врачом в больнице работает.

– Врачом – это хорошо, – подумав, сказала тётка. – А что родители скажут, если собаку дома увидят? Не похвалят?

– Похвалят.

– Ну, смотри, парень, – решилась тётка, – я тебе эту собаку дарю, но чтоб ты её ничем не обидел.

Антон стоял по-прежнему, глядя в землю.

– Что сказать надо, когда тебе дарят подарок взрослые?

– Спасибо, – с трудом выговорил Антон.

– Правильно, спасибо. Завтра утром я уезжаю, завтра с утра собака твоя. Ты мне адрес дашь, в город приеду, проверю, как ты его содержишь.

– Хорошо, – прошептал Антон.

– Приходи завтра с утра и забирай. Только смотри, чтоб всё было по-серьёзному… Этот, который мне продал, никудышный был человек. Спрашиваю, как собаку-то зовут. А он говорит – Буль. У меня, говорит, дома всех Булями зовут. – Тётка презрительно махнула рукой. – Это он так своё питьё на були меряет. Ну, у тебя-то собаке будет хорошо. Я видела, как ты его водой поил.

– Спасибо, – снова повторил Антон тихо.

Это было счастье, счастье, счастье! У него была своя собака! Он мог теперь гулять с ней, сколько захочется. Хотя бы два дня, пока длится дача.

А потом он может взять сеттера в город, устроить у хороших людей жить, а сам будет ходить с ним каждый день.

У него была своя собака!

Он хотел быстрее дожить до утра, потому что боялся – вдруг тётка передумает.

Тётка не передумала.

– Пришёл? – обрадовалась она, когда Антон приблизился к калитке. – Молодец. Я всё приготовила: миску, поводок – прямо сейчас и забирай. А я дачу запираю и в город. Вещи уже отправила.

Она неловко погладила Буля, прижала его голову к себе и сказала:

– До свидания, милый. Ты прости, что я с тобой так, не по-умному.

И Антон вдруг увидел настоящее тёткино лицо. Было оно не сердитым, не хмурым, а добрым и просто немного больным.

Они вышли за калитку, и тётка смотрела им вслед.

Антон держал в левой руке алюминиевую миску, а правой вёл Буля на поводке. Ему казалось, что вся улица их разглядывает.

Он гордо прошёл до угла по направлению к даче бабушки Насти и только в эту минуту, дойдя до угла, понял вдруг, что ему с собакой деваться некуда. Ведь не вести же пса к своей даче – попробуй объясни бабушке, где он его взял.

На минуту ему стало страшно, даже захотелось бежать назад к бывшей хозяйке, посадить молча, не глядя на её изумление, сеттера рядом с ней и убежать куда-нибудь в лес.

Но тут он перехватил умный взгляд Буля, и страх прошёл. Антон решил пойти с сеттером в лесок к заливу. По дороге он несколько раз останавливался погладить пса и угощал его печеньем.

– Буль, Буль, – приговаривал он, – мы теперь с тобой вместе. Ты у меня самый хороший пёс.

Буль печенье ел с удовольствием и однажды в ответ лизнул руку.

Прежде, в мечтах, Антон часто представлял себе прогулки с собакой. Вот он идёт, спокойный и уверенный, держит в руке поводок. А поблизости весело бегает сеттер, постоянно оглядывается на хозяина, ловит каждое его слово, каждый знак. «Сидеть!» – командует Антон, и сеттер мгновенно садится. Антон гладит его, берёт на поводок, они переходят дорогу, а потом Антон снова отпускает сеттера, и опять продолжается их счастливая прогулка…

Всё оказалось другим.

Большего позора с Антоном не случалось никогда. Едва они пришли в лес и Антон отпустил сеттера, как пёс, понюхав кусты, мокрые от утренней росы, повернулся и не очень быстро, но не так уж и медленно побежал в сторону Гагаринской улицы.

– Буль! Буль! – звал Антон и показывал сеттеру печенье.

Но Буль перестал замечать Антона. Он приостанавливался на секунду, нюхал куст или столбик, а потом бежал дальше. Антон был для него посторонним, чужим.

И Антон представил, как сеттер сейчас прибежит к тёткиному дому, а тётка в это время будет как раз запирать калитку. Сеттер усядется рядом с нею, и тётка посмотрит на Антона презрительно, а потом скажет:

– Эх ты, нельзя тебе собаку доверять!

Антон бежал за Булем по улице и уже не звал его громко, а лишь тихо, про себя, повторял:

– Что же делать, а? Ну что делать?!

На калитке у тёткиной дачи висел тяжёлый замок. Буль ткнулся носом в рейки, отодвинул одну из них и проскользнул за забор.

Он прошёл по песчаной дорожке, взобрался на крыльцо, вздохнул и лёг около двери на веранду.

Антон снова звал его, протягивая через забор печенье, но сеттер лежал, отвернувшись и уставившись носом в дверь.

Мимо по улице шёл человек.

– Не дразни собаку, мальчик, – сказал он строго.

– А я и не дразню, – ответил Антон со злостью. – Это моя собака, мне её подарили.

– И не разговаривай так грубо. – Человек посмотрел на Антона ещё строже. – Кто тебе её подарил?

– Тётка!

– Какая тётка? – удивился прохожий. – Как её зовут?

Антон не ответил.

Прохожий покачал головой и пошёл по улице дальше. А Антон сел у забора на траву. Лезть через забор к сеттеру ему не хотелось. А другого выхода не было. Оказывается, недостаточно, когда один человек передаёт собаку другому. Надо, чтобы и собака поняла, что новый хозяин – её друг. Сеттер пока этого не понимал и по-прежнему считал хозяйкой хмурую тётку. Сохранял ей верность.

И ещё Антон стал понимать, что с Булем ему будет непросто. Но это была лишь первая трудность.

О других пока Антон не догадывался.

Поднималось солнце, и становилось жарче.

Буль по-прежнему лежал на крыльце. Он вывалил язык и часто дышал.

Нужно было принести ему попить. Алюминиевая миска, которую прежняя хозяйка дала Антону, была всё ещё у него в руках.

Антон набрал из колонки воды в эту миску, просунул её через ту же щель, в которую пролез Буль. Сеттер оглянулся на воду, но с крыльца не сдвинулся.

Тогда Антон решился и перелез через забор. Он поставил воду рядом с сеттером, и лишь тогда пёс посмотрел на Антона, вильнул хвостом, а потом, спеша и расплёскивая воду, как в прошлый раз у магазина, принялся пить.

Потом, когда Буль напился, Антон посидел рядом с ним на крыльце, положив руку ему на спину, и пёс несколько раз вильнул в ответ хвостом.