Она вышла из кухни, и Нейт напомнил себе, что идти следом не стоит. Сейчас главное — не давить на нее.
Получив записку, Нейт сперва пробежал ее глазами, затем прочел еще раз, более внимательно. Но что он мог сказать? Пэтси Кэрролл, известная также как Трейси Эдвардс Мерритта, для него — незнакомка. Если уж родная дочь ничего не поняла из этой записки, что может понять чужой человек?
— Вы сказали, ничего необычного здесь нет. Она всегда называет вас Самантой?
— Да, — вздохнула Сэм. — Я перечитала записку, наверное, раз двадцать. Ничего такого нет.
— Она здесь упоминает какого-то друга. Не знаете, кто бы это мог быть?
— Нет, — тихо ответила Сэм. — У нее есть приятельницы, но никаких близких друзей я не знаю. По-моему, единственным ее настоящим другом был мой отец. Раньше я думала, что она одиночка по натуре, но теперь понимаю — должно быть, она боялась, что ее тайна раскроется.
— А родные?
Что-то блеснуло в глазах Саманты. Воспоминание? Внезапная догадка?
— Нет, никого нет, — ответила она.
Нейт понял, что Саманта умалчивает о сестре матери, и ему стало грустно, что она все еще не доверяет ему. Он еще раз проглядел записку.
— В полицию вы, конечно, не обращались?
— Нет. Мама пишет, что пока не готова ни с кем говорить. А если я пойду в полицию, придется рассказать все. — Она смело встретила его испытующий взгляд. Нейт пожал плечами и глотнул еще кофе.
— Вам все равно не удастся сохранить эту историю в тайне. Слишком много людей уже знают правду.
— Понимаю, — с безнадежностью в голосе ответила она. — Но я не хочу, чтобы мама страдала из-за меня.
Нейт молчал, не спуская с нее внимательных глаз.
— Она уже из-за меня пострадала, верно? — прервала молчание Саманта. — Если бы я не отправилась в Бостон…
— Случилось бы то же самое, — мягко возразил он. — Люди которые приходили к вам в галерею, звонили отсюда Мерритте, и мы зафиксировали звонок. Так что мы знали, что у Пола есть дочь. И рано или поздно вас бы нашли… и мы, и те, кто пытался вас убить.
— Но зачем?!
— Я думаю у вашей матери есть информация, которая нужна и им, и нам.
— Что она может знать? Бога ради, она рассталась с Полом тридцать лет назад! — умоляюще воскликнула Саманта.
— Некоторые дела не имеют срока давности.
И Нейт снова отхлебнул ароматный горячий напиток. Кофе был первого сорта и прекрасно приготовлен, и Нейт поймал себя на том, что ему все больше нравится и этот уютный дом, и его хозяйка. А если уж говорить честно, хозяйка — не просто нравится…
«Держи себя в руках! — мысленно приказал он себе. — Как бы тебе ни хотелось протянуть руку и прикоснуться к ней — не делай этого! Помнишь, чем это кончилось тогда, в больнице?»
Саманта, казалось, о чем-то задумалась. В глазах ее появился мечтательный туман, и Нейт спросил себя, не вспоминает ли она сейчас о том же самом?
Но она резко тряхнула головой, отгоняя непрошеные мысли.
— Как вы думаете, ее похитили? — Эти слова вернули Нейта к реальности. — Мама не могла просто взять и уехать! Я же ее знаю! — Она вдруг замолчала. — Точнее, всегда думала, что знаю…
В Нейте боролись противоположные чувства. Он был готов бросить все силы на поиски Пэтси Кэрролл, чтобы выяснить, что же знает эта женщина о клане Мерритта. Но ему было страшно, что продолжение расследования разорвет хрупкие незримые нити, уже успевшие связать его с Самантой…
Двадцать лет ты мечтал отомстить! Опомнись, Маклин, не можешь же ты сейчас все бросить!
Перед глазами встало залитое кровью лицо матери — но странно, вместо привычной ненависти это видение вызвало прилив страха. Он понял, что то же может случиться и с Самантой. До сих пор Нейт видел в ней лишь орудие для достижения своей цели. А на самом деле она — невинная жертва, такая же, как его мать. И не использовать ее он должен, а защитить.
И все же попробуй ее разговорить. Задавай вопросы. Выясни все, что она знает. И держи в узде свои желания!
— Как вы узнали о своем родстве с Мерриттой? — мягко спросил Нейт. Хороший следователь всегда начинает допрос с таких вот общих вопросов: они помогают сложить из разрозненных осколков цельную картину происшедшего.
Саманта подозрительно взглянула на него, затем пожала плечами.
— Это случилось на прошлой неделе. Двое мужчин явились ко мне в галерею. Показали семейную фотографию: мы с Ником маленькие, мама и… Пол Мерритта. Сказали, что он умирает и хочет меня видеть.
Нейт наклонился к ней.
— А до того вы ни о чем не подозревали?
— Нет, — твердо ответила Саманта. — Никогда и тени сомнения не было, что Дэвид Кэрролл — мой родной отец.
— Вы поговорили с матерью? Что она вам рассказала?
Сэм подняла на него глаза — глубокие синие озера, полные боли. Острое сострадание клещами сжало сердце Нейта, и на миг он почуствовал себя последним негодяем — но тут же отбросил сомнения. Он не сможет ей помочь, если не будет знать всего.
— Уйти из «семьи» и остаться в живых — редкая удача, — медленно произнес он. — Невероятно редкая.
Что-что, а дурой Саманта не была: по ее лицу Нейт угадал, что она сразу поняла, о чем он.
— Но… может быть, они ее просто не нашли? Или вообще не искали? — пробормотала она, явно не веря собственным словам.
Нейт промолчал, и Сэм слабо улыбнулась.
— Я, должно быть, говорю глупости?
От ее улыбки у Нейта снова сжалось сердце. Но он понимал, что щадить ее нельзя. Необходимо сказать правду: пока Саманта не знает, что ей грозит, она не может защищаться.
— Поверьте, если мафия кого-то ищет, то всегда находит. У клана Мерритта везде свои люди.
«И в бостонской полиции, — мысленно добавил он. — И, возможно, даже в ФБР».
— Я ни на минуту не верю, что старик искал вас тридцать лет и нашел лишь за несколько дней до смерти. Таких совпадений не бывает.
— Значит, вы думаете, маму похитил кто-то из «семьи»?
— Не знаю, — признался он.
— Но зачем? Кому она может повредить теперь, когда Пол Мерритта умер?
— Думаю, ее тайна касалась не его одного. Возможно, Мерритта защищал ее, пока был жив. Теперь он мертв, и у вашего врага развязаны руки. Держу пари, этот человек — кто бы это ни был — на все готов, чтобы тайна не вышла на свет. Но есть и еще один мотив: желание избавиться от претендентов на наследство. Насколько я понимаю, ваша мать так и не развелась с Мерриттой, значит, теперь она — его вдова и может претендовать на свою долю. Очередное осложнение. А эти люди осложнений не любят.
Саманта, слушая его, все сильнее бледнела.
— Ваша мать не смогла бы скрыться от «семьи» без посторонней помощи, — продолжал Нейт. — И здесь встает следующий вопрос: ваш отец. О Дэвиде Кэрролле нам ничего выяснить не удалось. Абсолютно. Как будто до женитьбы на вашей матери у него вовсе не было прошлого. — Он вгляделся в ее лицо. — Вы знаете его друзей? Родственников? Может быть, к ним ваша мать сейчас обратилась за помощью?
Сэм медленно покачала головой.
— Родных у него не было, и друзей тоже. Никого не было, кроме мамы и меня.
— Вы знаете, где он родился? Где рос?
— Он потерял родителей, когда был еще ребенком, — ответила она. — Вырос в католическом приюте. Потом завербовался в армию. — И, помолчав, добавила: — Он умер два года назад.
— Вам известно, где ваша мать хранит важные документы? У нее есть депозитный сейф в банке?
Затаив дыхание, Нейт ожидал ответа.
— Вы имеете в виду, где можно спрятать компромат?
— Да.
— У нас есть депозитный сейф, где хранятся документы. Но я не раз их просматривала. Ничего такого там нет.
— А какое-нибудь другое место? — едва сдерживая нетерпение, спросил Нейт.
— Не знаю. Просто не представляю, — ответила Саманта.
Однако в глазах ее мелькнуло сомнение, и Нейт понял: она снова чего-то недоговаривает.
— Подумайте об этом.
— Хорошо, подумаю.
— Саманта, это очень важно!
— Для меня? Или для вас?
