— Ты сам?

— Старался выбраться из клетки, в которую меня засадили.

Рука Чандры, державшая вилку, дрогнула. Линк не заметил ее движения и продолжал говорить.

— Могло быть и хуже. Но я нашел подходящий выход.

— Как же ты очутился в такой ситуации?

— Это было не совсем обычно. Я жутко перепугался.

Чандра недоверчиво посмотрела на него.

— Ты? Испугался? Такого быть не может.

— Еще как был напуган. Особенно когда увидел их с молотком.

— С молотком?

— Тогда я подумал, что хуже всего будет отцу, если он увидит, в каком виде я появлюсь. Ведь и его собирали по кусочкам. О Шейле я не беспокоился. У нее выдержка железная, а вот отец… С ним все обстоит иначе. Он прошел через это и знает, чем это пахнет.

— О боже, — прошептала Чандра в ужасе. — Слушать это невыносимо.

Чандра с трудом проглотила слюну. Линк внезапно наклонился над ней. В его глазах плясали искорки пламени от керосиновой лампы, которую он зажег.

— Ты думаешь, если человек храбр, то ему чуждо чувство страха? Ерунда. Героем может быть идиот, который не ведает боязни. Настоящая храбрость всегда испытывает страх, но ищет выход из него. Например, отчаянный прыжок в океан.

Он намекал на мой поступок, думала она, лежа на узкой лавке и глядя в потолок. Он откровенничал с ней, говорил о вещах, о которых ему было неприятно вспоминать. Она понимала, что Линк старался внушить ей веру в собственные силы, убедить, что не такая уж она трусиха.

Кое в чем он ошибался или просто переоценивал ее возможности. Ведь ее долгое время убеждали в собственном безволии. Отец учил относиться к себе, как к вещи, которую можно купить. Муж твердил о том, что она носитель определенной стоимости. А Линк всячески старался убедить в том, что отец был не прав, что существуют мужчины, которые руководствуются в отношениях с женщинами совсем другими принципами, где отсутствует понятие платы, цены.

Она лежала в тишине, чутко прислушиваясь к дыханию Линка, доносившемуся из соседней каюты. Она вновь и вновь возвращалась к мысли о том, почему же он отверг то, что она предлагала? Это вызывало у нее ощущение внутренней пустоты и невольного стыда, словно она старалась всучить ему мелкую монету за все, что он для нее сделал.

Она вспоминала, как был разгневан Линк, когда говорил ей, что предлагать себя в качестве платы — значит унизить собственное достоинство. Это было так не похоже на то, что проповедовал Дэниел. Эти мысли не давали ей покоя. Они преследовали ее даже во сне.

— Что? — испуганно произнесла Чандра, с трудом открывая глаза.

— Я сказал, чтобы ты собиралась, — терпеливо повторил он. — Мы отправляемся к моей сестре.

Когда до нее дошел смысл его слов, она отрицательно затрясла головой.

— Чего ты нервничаешь? Там ты примешь горячую ванну. Нас угостят вкусной едой. Нельзя же сидеть все время на консервах. Кроме того, я должен вернуть ей машину.

— Нет. Я не могу.

— Почему?

Она запнулась. Что ему ответить? То, что яхта стала для нее надежным убежищем, и необходимость покинуть ее вызывала страх? То, что она боялась вновь оказаться в пугающем ее обществе? То, что ей трудно будет посмотреть в лицо Шейлы, которая отрицательно отозвалась о ней?

— Просто не могу, и все.

— Сестра не скажет тебе ни слова. Тем более я обещал быть у нее на обеде. У нас в запасе несколько часов.

— Ну и поезжай один.

— Чандра!

— Ей будет неприятна встреча со мной. Ты же слышал, что она говорила.

Линк подошел к ней и обнял за плечи. Его прикосновение было похоже на удар электрическим током.

— Послушай меня, — жестко сказал он. — У моей сестры память о матери всегда вызывает раздражение. Но сердце у нее такое же необъятное… как Тихий океан. Она всегда готова прийти на помощь тому, кто в ней нуждается. Знаешь, как получилось с Коном?

— Откуда же мне знать.

— Она увидела его в больничной палате, слабого, изможденного, и сразу же ринулась ему на помощь. Она даже не знала, что он мой друг.

— Прости. Я не думала…

— Она тоже не думала. А теперь собирайся.

— Но…

— Никаких «но». Собирайся.

Чандра перестала упрямиться. Она привыкла подчиняться чужой воле. Она принялась складывать свои пожитки в пластиковый пакет. Для генерала он слишком молод, подумала она, но ведет себя как генерал. Однако генерал — это армейское звание. На флоте это адмирал или что-то в этом роде. Чандра причесалась. Сейчас это не составляло труда. Она была коротко острижена. Дэниел всегда настаивал, чтобы она никогда не прибегала к ножницам. «Твоя красота, — говорил он, — зависит от длины твоих волос. А ценность зависит от красоты».

Линк повел ее к автостоянке. Чандра зажмурилась при виде блестящего красного «блайзера», припаркованного около ворот порта. Конечно, только такая машина могла понравиться Шейле.

Почти всю дорогу Чандра хранила молчание. Она восторгалась красотой прибрежного южного района, прекрасным видом Сан-Клемента, прелесть которого подчеркивалась красными крышами домиков, создававших впечатление сонной и уютной испанской деревушки.

Когда Линк миновал узкую старую улочку, в поле зрения Чандры оказался маленький домик, окруженный садом.

Она всегда любила такие садики. Дэниел же предпочитал чопорную холодность газонов. Глядя на издающие сладкий аромат бутоны первых весенних цветов, Чандра по-другому подумала о неприступной и резкой Шейле Риз Макквайд.

— Они за домом, — сказал Линк, когда они въехали на дорожку, ведущую к подъезду. — В прошлом году Кон соорудил Шейле оранжерею, и с тех пор она не вылезает оттуда.

— Вот как, — тихо сказала Чандра, с опаской оглядываясь. — Нам нужно каким-то образом дать знать о себе, постучать что ли.

Линк с усмешкой посмотрел на нее.

— Все это лишнее. Кон знает, что мы уже здесь.

— Что? Ты полагаешь, что он слышал шум машины? — удивилась Чандра.

— Он уже определил, что это мы, в тот момент, когда машина находилась на вершине вон того холма.

— Но как он определил, что это наша машина?

— Кон настолько чуток, что может отличить двигатель «блайзера» от «бронко» на расстоянии мили. А уж «блайзер» Шейлы он слышит за целых пять миль, — улыбнулся Линк. — Если бы он не был уверен, что это машина Шейлы, то сразу же появился бы здесь.

— На белом коне? — пошутила Шейла.

— И в белой шапочке, — в тон ей ответил Линк.

Дверь в оранжерею была открыта. Чандра оказалась в волнах цветочных ароматов. Ей захотелось не показываться этим людям. Когда Шейла увидела спутницу брата, глаза у нее округлились, но, соблюдая приличия, она вежливо кивнула.

— Я принесу еще чашку, — сказала она и направилась в кухню.

Кон при виде Чандры не выказал удивления. Коннор Макквайд только внимательно оглядел Чандру, а потом перевел взгляд на Линка, словно подтверждая, что ожидал этой встречи.

— Надеюсь, вам известна эта миссис, — сухо сказал Линк, подвигая Чандре стул и садясь сам.

— Я догадываюсь, — ответил Кон.

— Не сомневаюсь, друг мой.

Кон взглянул на Чандру проницательными голубыми глазами.

— Полагаю, это вы явились причиной появления нового замка на яхте? — хитровато спросил он.

Чандра задержала дыхание и отвела глаза в сторону. В его словах она не заметила едкой иронии и, тем не менее, не осмелилась посмотреть на него.

— У нее не было выбора, Кои. Она замерзла, устала, напугалась и оказалась без чьей-либо поддержки, — пришел на выручку Линк.

— Неужели это правда? — сказала Шейла, входя с чашкой и кофейником. — Я бы не позволила себе раскиснуть.

— Знаешь, дорогая, — сказал Кон, — мне хорошо известно чувство потерянности.

Эта неожиданная поддержка со стороны человека, в первый раз видящего ее, ободрила Чандру. Она взглянула на Шейлу, которая вопросительно смотрела на мужа. Шейла отодвинула в сторону утреннюю газету и поставила кофейник на стол. Затем она повернулась к Чандре.

— Не хотите ли кофе, миссис Лансинг?