По словам Витгенштейна, 5-я дивизия и запасные батальоны, «свернувшись в колонны, пошли навстречу наступающему неприятелю и, будучи поддержаны жестоким огнем легкой роты № 9 и батарейных № 5 и 28, принудили неприятеля вновь к отступлению, причем генерал-майор Казачковский был ранен в ногу пулею» (он командовал левым флангом первой линии). Берг пишет, что тогда «по моему приказу Калужский пехотный полк и 1-й Сводный устремились в штыковую атаку навстречу неприятелю, который, несмотря на численное превосходство, был немедленно разбит и преследован до своих собственных батарей. Я привёл к ним Гродненских гусар, которые находились позади нас на левом фланге, так как начала появляться неприятельская кавалерия. В этот момент ко мне были приведены многочисленные пленные».

Рагловичу показалось, что «русские, вероятно, были предупреждены о нашем плане», поскольку они немедленно открыли ответный огонь из своих батарей, в том числе с «батареи из шести пушек на правом фланге перед мызой Присменица; она была направлена прямо против выхода из имения иезуитов и полностью взяла нас с тыла при нашем движении вперёд, нанеся нам большой вред своим беспрерывным картечным огнём. 3-й лёгкий батальон целиком двинулся по дороге в тот же момент, когда бригада генерала Беккерса выдвинулась справа; он выдержал первый удар неприятеля. 1-й батальон 10-го полка следовал за ним, затем шёл 2-й батальон. Удвоенный картечный огонь, который этот батальон получил с тыла и с фронта, был настолько убийственным, что самые старые офицеры и солдаты не помнят более жестокого; он вынудил его отступить».

Рапорт 3-го батальона гласит: «Ружейный и артиллерийский огонь сделался яростным, многие люди были ранены. Подполковник Бернклау ранен; в то время как левое неприятельское крыло отступило, один батальон правого неприятельского крыла двинулся против нас с большой энергией, чтобы взять во фланг наше левое крыло и отрезать его; я сделал полуоброт с половиной моего батальона, двинулся против него и отбросил». В рапорте 10-го полка сказано, что он «должен был пройти возвышенность, сильно обстреливаемую артиллерией. На протяжении 550 м движение колонны проходило под непрерывной канонадой; тогда она развернулась вправо под жестоким картечным и ружейным огнём; полк понёс тяжёлые потери. Прибывая в линию, каждый взвод атаковал рядами. Полк продвинулся на несколько сотен шагов с величайшей решимостью и самообладанием, но беспрерывный картечный и ружейный огонь вынудил отойти назад не только полк, но и всё правое крыло. Противник энергично преследовал нас, мы вновь заняли нашу прежнюю позицию». При этом был ранен полковник Прейзинг, тяжело ранены майоры барон Бюллингер и Трёльтш; тамбур-мажор 10-го полка Ф. Претцель был ранен в руку, но продолжал бить в барабан одной рукой, а капрал Й. Церер из 1-й гренадерской роты соединил и повёл свою роту, несмотря на ранение пулей в голову (оба воина были награждены серебряной медалью за Военные заслуги).

Орудия лейтенанта Гунти «развернулись вместе с пехотой снаружи деревни Спас в боевой порядок. Лейтенант находился слева от деревни; он занял выгодную позицию, чтобы лучше поставить свои пушки и надлежащим образом обстреливать батарею, находившуюся перед ним, и в то же время облегчить движение вперёд и развёртывание пехоты… Пройдя через деревню, она попала под жестокий картечный огонь и не смогла продолжить движение. Пехота была вынуждена ретироваться; полубатарея отошла тогда на свою первую позицию».

Отступление войск Рагловича было особенно опасным для бригады Беккерса, так как оголяло её левый фланг. По мнению Хаусмана, именно атака бригады Рагловича «объясняет, почему неприятель не сразу заметил движение бригады Беккерса в дефиле, расположенном в 500–600 шагах оттуда. Когда противник значительно усилил своё угрожаемое левое крыло и бросил сильный отряд в пробел, который образовался на плато между левым крылом бригады Рагловича и упомянутым дефиле, неприятель обнаружил с одной стороны расположение бригады Беккерса, действовавшей в дефиле, а с другой стороны отступление бригады Рагловича, а также промежуток, который образовался в бригаде Беккерса. Последняя рота 1-го батальона полка Лёвенштайна и часть 2-го батальона того же полка, проходившие через сад… были отрезаны атакой, которую противник произвёл с высоты плато против этих подразделений.

Остались только семь изолированных рот полка, которые отступили в широкие рвы… окружавшие пристройки поместья Спас, и там, насколько возможно, перестроились и вышли из этого дефиле в другом направлении, так как справа река Полота, а слева возвышенности, занятые неприятелем, делали любое отступление невозможным». Хаусман убедился, что этот ров, напоминающий суживающуюся лощину, превратил батальон в мишень, не способную ни к какому сопротивлению. Поэтому он попросил майора Мерца как можно быстрее дать батальону приказ взобраться на крутые возвышенности впереди, чтобы укрыться от неприятельского огня. «По сигналу этого старшего офицера все войска вскарабкались на возвышенность, и нашли время спешно построиться позади своего рода естественного парапета и дать острастку неприятелю».

Затем Хаусман и юнкер Сарториус увлекли солдат в штыковую атаку, и «батальон, не соблюдая равнения, быстро двинулся ко рвам, куда бросился противник; тот был быстро выбит из одного, затем из другого рва и без остановки и отдыха преследован до леса». Увидев это, какой-то отступавший баварский батальон «остановился, затем повернул назад и вместе с нами преследовал русских к лесу». Здесь 2-й батальон соединился с 1-м батальоном своего полка под руководством полковника Майо. В рапорте самого Майо обо всём этом сказано только, что «майор Мерц заметил, что неприятель проник уже в место, где дефиле расширялось, тотчас направился туда со 2-м батальоном, чтобы занять возвышенность, остановить движение противника и отбросить его; это ему полностью удалось, несмотря на его превосходство».

По словам Витгенштейна, гродненские гусары «опрокинули неприятеля и прогнали его за Полоту; но, получая беспрестанно новые силы, неприятель с помощью жестокого картечного огня с батарей левого берега Полоты и с высот при Спасе принудил нашу пехоту опять к отступлению; пехота отряда полковника Властова, будучи подкрепляема сводным гренадерским батальоном 14-й дивизии, заняла край лесу, а 5-я дивизия взяла позицию при м. Присменице; в сем положении началось жесточайшее сражение; поле боя между Присменицею и Спасом было покрыто трупами неприятельскими, который покушался три раза взять м. Присменицу и тем прорвать центр наш». По словам Берга, «неприятельские батареи вновь открыли очень жестокий огонь», Калужский и 1-й Сводный пехотный полки «потеряли много людей и были вынуждены немного отступить. Тем временем я разместил Севский пехотный полк в подкрепление наших орудий, и неприятель, который бросился на них, был отбит и преследован. Именно тогда я был ранен».

Между тем 3-я бригада 19-й дивизии в 17 ¼ часа последовала за 2-й бригадой в таком порядке: 8-й линейный полк и 4-й лёгкий батальон. Она установила связь между 2-й бригадой и дивизией Леграна. 4-й батальон должен был «составить правое крыло 3-й пехотной бригады, которой командовал полковник Вреден. Он тотчас исполнил этот приказ, и левый фланг батальона последовал за правым флангом 8-го линейного полка. Он прибыл на возвышенность, покрытую строениями, которые частью ещё стояли, частью были сожжены; справа находилась 2-я [20-я] дивизия, а слева многочисленные французские войска; 8-й полк тогда едва развернулся, будучи тотчас стеснён постройками и различными препятствиями пересечённой местности». Осознав, что такие же препятствия угрожают 4-му батальону, его командир приказал сделать движение вправо назад, чтобы занять свободное пространство и не препятствовать движению 1-й бригады, которая следовала позади. Батальон тотчас развернулся под жестоким ружейным и артиллерийским огнём.