Турн унд Таксис пишет: «7-го мы соединились, чтобы перейти Двину по двум понтонным мостам, построенным напротив Полоцка, и осуществить объединение со ІІ-м корпусом… Противник разместился примерно в трёх милях отсюда. Главная квартира маршала Удино находилась в большом и красивом монастыре иезуитов; генералы Гувьон и Вреде направились туда, чтобы посоветоваться о том, что делать. Противник стеснял нас своей близостью, поэтому решились его атаковать. Затем выступили, но неприятель не стал дожидаться нашей атаки и ретировался за Дриссу. Маршал Удино шёл впереди нас; он продвигался по большой дороге из Еликов до Антонова, генерал Вреде — до Гамзелева; Гувьон-Сен-Сир, который упорно считал, что не следует торопиться, остался в третьей линии с дивизией Деруа».

Вечером Турн унд Таксис был послан Сен-Сиром к Удино, чтобы узнать, что делается впереди. Князь вспоминал: «Я нашёл маршала в большой нерешительности относительно того, что следует делать, потому что донесения противоречили друг другу, сообщая, что противник ретируется то по большой дороге, то вдоль Двины. В течение небольшого времени, что я оставался возле него, он несколько раз менял мнение, и отослал меня с таким ответом, что он хочет дождаться более точных известий. Кроме того, он весьма зло выражался против генерала Гувьона, который не был сторонником вступления в бой. Взвешивая всё скажу, что, хотя Удино, как солдат, нравился мне больше, чем Гувьон, и что этот последний, если даже не только по причине своей любви к комфорту, которая превосходила всё, что можно только вообразить, должен был бы оставить профессию, мне он казался, несомненно, более одарённым талантами, необходимыми для самостоятельного ведения военных операций, чем Удино. Генерал Лорансе, начальник штаба и в то же время зять маршала, показался мне человеком способным, но не имевшим решающего влияния. Полковник Аежен… присланный из Большой Главной квартиры, чтобы увидеть то, что происходит, показался мне, насколько я мог судить, особенно отличавшимся среди всех своими правильными суждениями». По словам ординарца Удино Ф. Пиля, Аежен прибыл, «чтобы дать приказ маршалу занимать Полоцк и упорно оборонять эту точку, которая приобретала величайшую пользу в момент, когда император покинул Витебск, чтобы двинуться на Москву». Кроме того, полковник привёз подтверждение множества награждений, о которых просил маршал.

Удино написал, что, по данным разведки, Витгенштейн имеет более 25 тыс. пехотинцев, не считая подошедших к нему подкреплений, что его кавалерия весьма многочисленна, что «Витгенштейн, будучи ранен в голову, ещё носит повязку». Д’Опуль также уверял, будто Витгенштейн имеет 40 тыс. чел.; «говорят также, что они имеют большое количество казаков, и что они имеют замысел выслать их в направлении к Вильне, чтобы перехватить дороги и обеспокоить тылы Великой армии». Войска Удино «находятся в хорошем состоянии и, кажется, одушевлены хорошим духом… Четырнадцать пушек, которые были захвачены, так же как две или три тысячи пленных были немедленно направлены в Вильну, генерал ан шеф Витгенштейн ранен в голову. Генерал лёгкой кавалерии Кульнев убит; согласно сообщениям жителей, кажется, что это вызвало чрезвычайную скорбь у русских, которые рассматривали его как второго Суворова» (Sic!).

Капитан сообщил также, что “Главная квартира маршала находилась этой ночью в Белом, а аванпосты продвинуты до реки Дриссы. Русские эвакуировали левый берег этой реки и сожгли всё, вплоть до соломы на биваках. Их армия в данный момент занимает позицию на другом берегу Дриссы, прислонясь своим правым флангом к маленькому городу того же названия”; “кажется, что русские считают важным прикрывать прекрасный укреплённый лагерь, который они имеют между Леонполем и Дриссой. Двина и Дисна проходимы вброд во многих местах; в данный момент восстановлен маленький мост у Дисны, который перережет путь отступления герцогу Реджио”.[103]

8 августа Удино донёс императору из Белого, что его войска исполнили следующие движения: «1-я и 2-я пехотные дивизии с 5-й бригадой лёгкой кавалерии заняли позицию между Белым и Сивошиной. 3-я дивизия и 6-я бригада лёгкой кавалерии направились в Лазовку; дивизия генерала Вреде — в Гамзелеву; дивизия генерала Деруа и кирасиры находятся перед Полоцком, наблюдая дороги из Невеля и Витебска». Пуже вспоминал: «Утром первого дня марша один баварский солдат по неосторожности нанёс мне удар штыком в левую ногу, которая распухла, причиняя сильную боль. Я был вынужден немедленно возвратиться в Полоцк, где оставался до 17-го». На марше союзники встретили лишь несколько партий казаков и гусар. Русские отвели основные силы за р. Дрисса; дивизия, которая располагалась перед Сивошиной на правом берегу, занималась погребением убитых; раненые отвезены в Замошье, где находятся более 3 тыс. чел. «Все жители согласны в том, что на поле боя находились десять русских на одного француза»; они единогласно говорят, что русские отступили сначала к Волынцам, а теперь заняли позицию на правом берегу Дриссы за Свольней.

Затем Удино сообщил, что «призвал к себе дивизию Вреде, двинул дивизию Деруа в Лазовку, чтобы там соединиться с дивизией Мерля и бригадой Корбино. Генерал Гувьон-Сен-Сир принял командование этими силами, и, поскольку в окрестностях Волынцев местность открытая и ровная, я дал ему дивизию кирасир. Сегодня я навёл два моста на Дриссе, один через брод в Черковище, деревне на правом берегу, почти на высоте Лазовки. Именно в этой точке я предполагаю перейти с тремя дивизиями, тогда как генерал Сен-Сир перебросит свой мост и осуществит переправу на высоте Волынцев, а чтобы дать ему средства преодолеть любое сопротивление, я передал в его распоряжение мою резервную 12-фунтовую батарею и четыре гаубицы 6 дюймов и 4 линии и понтоны». По словам Майлингера, баварцы через Гамзелево к 19 часам прибыли в Лазовку, «Сен-Сир занял свою квартиру в лежащем поблизости поместье Балдаши».[104] Как видно, Удино ещё точно не знал, в каком направлении отошли основные силы Витгенштейна, и потому разделил свои силы на две колонны, почти равные по силам.

В тот день Витгенштейн с главными силами находился в Расицах, резерв в Бабах, правый авангард в Придруйске, левый авангард в Покаевцах, 4 эскадрона гусар в Волынцах, 200 казаков в Сивошино, отряд Гамена в Рыбенишках. Не зная ещё о наступлении Удино, Витгенштейн обратился к своему прежнему плану действий против Макдональда. Для этого он предполагал навести несколько мостов у Друи, но все материалы, собранные там прежде для устройства переправы, были брошены при движении корпуса к Клястицам, а затем перевезены неприятелем в устье р. Друйки. Поэтому из авангарда был выслан полковник Албрехт с 2 эскадронами драгун и ротой егерей, чтобы «прогнать неприятеля из Друи и занять этот город»; «разыскав скрытый брод на Двине, он перешёл его с драгунами, перевезя егерей на крупах лошадей, и, несмотря на сильный ружейный огонь, прогнал противника из города, захватив 27 пленных, потеряв всего одного человека». Албрехт захватил множество лодок и приступил к наводке моста. Антоновский пишет: «27-го находились всем отрядом у Друи и чрез реку Двину перестреливались, кажется, в виде того, чтобы чем-нибудь занять друг друга». Начальник авангарда левого крыла Гельфрейх выслал из Дриссы разъезд из 12 гусар во главе с поручиком Цытлядзевым, который перешёл в брод через Двину, напал на французский транспорт и захватил в плен 2 офицеров и 198 нижних чинов.[105]

28 июля/9 августа авангард правого крыла под командой Балка при под держке егерей занял Друю и начал возведение тет-де-пона. Но тут Витгенштейн получил известия, заставившие его во второй раз отказаться от наступления на запад. От пленных узнали, что Удино был усилен корпусом Сен-Сира; Балк узнал от шпионов и пленных о переправе части корпуса Макдональда через Двину у Кройцбурга; шпионы также утверждали, будто этот маршал вскоре ожидал подкрепления («двенадцать испанских полков»). Учитывая невероятность последнего известия, Витгенштейн решил двинуться сначала против Удино. Он отдал распоряжения к наступлению, но сам был не в состоянии руководить «по болезни, усилившейся от раны до такой степени, что будучи не в состоянии сидеть на лошади», он сдал командование начальнику штаба генералу Ф.Ф. Довре.