– Там… там такое… Такое!

– Хряп! – Я махнула рукой, привлекая его внимание. Вдруг поможет? – Ты куда пропал?

– Меня Хранительница кое-чего разведать послала. А я… там… там…. – Вновь с ужасом взглянув в сторону пирамиды, домовой исчез.

– Не стрелять! – вдруг прорычал такой низкий утробный голос, что мы застыли, не сводя глаз с огромной мерзкой твари, появляющейся из пирамиды.

Тварь напоминала громадного, лоснящегося черного паука, стоявшего на четырех задних лапах. Его голова была странной вытянутой формы, но я не заметила ни глаз, ни жвал. То, что он произносил, было похоже на набор рычащих звуков, которые, видимо, проходя через какой-то прибор, превращались в слова, содержащие смысл. Перебирая лапами, тварь неспешно направилась к нам и остановилась рядом с согнувшимся в поклоне Сарафи. – Не смей! Это – еда моего рода. А теперь отдай мне то, о чем ты говорил, и получи свободу от Альянса, о которой ты, червь, мечтал. Где голубые «Кристаллы смерти»? Ты сказал, что они у этих дикарей.

– К сожалению, мой властелин, они уничтожили голубые кристаллы, создав из них дыхательный газ. – Для наглядности Сарафи вскинул руки, словно стараясь объять небо. – Но я знаю, где есть планета, на которой таких кристаллов множество. С той планеты прибыли эти двое. – Он развернулся и обличающе указал на Галку и Петра, которые стояли крепко обнявшись. – А там стоит тот, кто знает туда путь.

Мне показалось, что палец, наставленный сейчас на нас с Дарном, вот-вот выстрелит.

Безглазая, словно выточенная из черного мрамора голова шарба повернулась к нам, чуть склонилась и замерла. Меня прошиб холодный пот, когда я вдруг явственно почувствовала ледяной, полный всепоглощающей ненависти взгляд. Словно ненависть была его единственно возможным чувством.

Не отводя от нас невидимых глаз, шарб вдруг развернулся и прямиком направился к нам. Стоявшие впереди рейвы отшатнулись в стороны так быстро, будто их смыло волной, а я, не в силах пошевелиться, только сильнее прижалась к Дарну. С разных сторон к нам шагнули Гиш, Вейтр и Юден, создав для нас живой щит. Шарб сделал еще несколько шагов и вдруг опять замер, словно к чему-то прислушиваясь.

– Я чувствую источник Великой силы. Откуда у вас, черви, взялась саарзи?

В ответ на его вопрос установилась такая тишина, что вздох, прозвучавший за спиной, показался мне громом. Мимо нас прошел Барт и остановился в метре перед нависающей над ним тушей.

– Владыка Зааргх, рад видеть тебя в добром здравии.

– Бардаарх? Но... Сарафи сказал, будто тебя убили...

– Владеющих частичкой Великой силы может убить только Великая сила или ее тень.

– Да. Я знаю. Но ты рожден слабым. Ты рожден в теле раба.

– Слабость тела ничто, ведь во мне дух перерожденного из нашего великого рода.

Шарб, удовлетворенный ответами Барта, довольно качнул головой:

– Говори…

– По вашему приказу я попал на борт корабля Сарафи, спровоцировав поломку на своем челноке. Некоторое время я служил ему стражем и вот что узнал. Ферр Ругг сообщил им ваши условия откупа, но, получая Воздушный элемент, дыхательный газ и клонов, он поставлял вам только «пищу» и часть кислорода. Оставшийся у него дыхательный газ он продавал на торгах, а кристаллы забирал себе. Я прочел это сейчас в его памяти.

У шарба вырвалось яростное рычание, заставив меня обреченно зажмуриться, но оно не смутило Барта.

– Помимо всего прочего, я узнал, что ферр Ругг собрал уже достаточное количество кристаллов, чтобы поставить условие всему роду Владык.

Один из стоявших рядом с Сарафи расков вдруг бросился к открытому люку пирамиды. Шарб вскинул в его сторону одну из лап, и беглеца настиг черный луч. А затем... будто смерч объял тело раска, скрывая его от взглядов. Когда же вертящаяся темнота вокруг него исчезла, на песок упали белоснежные кости с редкими обрывками бурой брони.

– Спасибо за службу, Бардаарх. Убей всех, кто еще знает о кристаллах, и можешь возвращаться домой, на Сойтух. Я попрошу старейших Владык перевести тебя на ступень Хранителей ключей и тайн.

– Это очень большая честь для меня, Владыка Зааргх, но я хотел бы остаться здесь.

– Хм… – Шарб на мгновение задумался. – Мне нравится твое желание. Я заберу с собой всех тех, кто называет себя Правящими, и их рабов. Управляя этой планетой, ты гораздо быстрее создашь из нее новую колонию нашего рода. Я сейчас же прикажу Владыке Варгруху опустить на Лутан большую саарзи. Ты снарядишь множество экспедиций и уничтожишь планеты с месторождениями «Кристаллов смерти». Наш род будет править Вселенной вечно и...

Барт качнул головой:

– Не торопись. Я хочу остаться здесь, потому что здесь мой мир и раса, породившая меня. Я не хочу больше быть рабом ни саарзи, ни Сойтуха, ни твоего рода. И я не хочу уничтожать планеты. Я прошу покоя в ответ на мое бесконечное служение твоему роду и твоей семье и в дар хочу забрать себе Лутан. Дай слово, что забудешь о моем мире и о моем народе.

Шарб склонил голову так, словно внимательно разглядывал Барта, помолчал и вынес приговор:

– Нет. Ты слишком долго жил в моей семье, ты знаешь наши тайны. Старейшие Владыки отрежут мне лапы, если я тебя отпущу. Хочешь свободы? В награду за твое служение я могу подарить тебе легкую смерть, поэтому выбирай – свобода или жизнь?

– Я предвидел это. И даже пожелав сбежать от твоего рода, затерявшись на какой-нибудь планете, я не смогу этого сделать. Саарзи всегда выдаст меня. Поэтому… – В руках Барта появился сочившийся темнотой шар. – Рядом с Сойтухом уже несколько часов дрейфует корабль. Небольшой. Почти челнок. Он доверху набит «Кристаллами смерти». Я знал, что ты и твой ненасытный род никогда не оставите нас в покое… А заодно и проверим, верна ли ваша главная страшилка.

– Нет! – воскликнул шарб и устрашающе вскинул лапы вверх, сразу став в несколько раз больше. – Ты не посмеешь. Ты не сможешь. Ты мне лжешь! Часть саарзи есть и в тебе.

Барт не сдвинулся с места. Вскинул голову, глядя на возвышающегося над ним монстра, и только улыбнулся:

– Да, и я очень хочу от нее избавиться. Отсчет пошел. Я направил корабль к Сойтуху еще несколько мгновений назад.

Шар начал расти. Темнота вокруг него угрожающе зашевелилась, и вдруг из нее одновременно выстрелило два черных луча, насквозь пронзив Барта и нависшего над ним шарба.

– Всем лечь! – прохрипел Барт, упав на одно колено, и, прежде чем его похоронила под собой грохнувшаяся туша, откинул к кораблю расков распухший шар.

Что было дальше, я не видела. Меня уронили носом в песок, и какое-то время я лежала, не смея пошевелиться: над нами проносились волны жара и жгучего холода. Затем послышался невыносимый звук, от которого, казалось, внутри меня лопаются жилы и дробятся в пыль кости. И когда не осталось ничего, даже меня, только бесконечная, всепоглощающая, убивающая и возрождающая ненависть… все исчезло. Не знаю, сколько времени лежала, пытаясь осознать – что «я» и зачем «я», пока чьи-то руки не обхватили меня за талию, заставляя подняться.

– Эх, жаль, что сейчас не ночь. Может, разглядели бы, как Сойтух разлетелся «тысячами капель тьмы».

В нескольких шагах от меня лежал, слабо улыбаясь, живой и почти невредимый Барт. Гиш сидел рядом, осторожно придерживая голову сына, и прижимал к его груди окровавленную тряпку.

– Не знал, что ты еще и поэт! – усмехнулся у меня над ухом Дарн.

Я обернулась и, встретившись с ним взглядом, уткнулась ему в грудь. Даже если мы никогда не вернемся на Землю, если впереди еще войны и испытания, нам дан шанс все это пережить. Вместе.

– Ну вот, все закончилось и стало неинтересно.

Голос Галки заставил меня радостно вздрогнуть и обернуться. Они с Петром, обнявшись, шли к нам, а за ними высилась покореженная груда металла, в которой сейчас довольно трудно было узнать гордую пирамиду расков. Рядом с ней суетливыми муравьями сновали рейвы, со сноровкой закапывая в песок тела расков и кое-кого из приближения Сарафи, чьи останки, разорванные неведомой силой, были раскиданы неподалеку от покореженного корабля. Еще некоторые несли на руках чьи-то обмякшие тела.