Лицо Сарафи вновь сменилось неутешительной картиной. Некоторое время мы наблюдали за тем, как садится в песок пирамида.

– Готовность ноль-ноль. – Голос Гиша заставил нас вздрогнуть. – Всем бойцам занять позиции и ждать. Не нападать и не показываться без моего приказа. Дарн, Барт, – вы идете со мной. Кажется, нам есть что сказать гостям. – Каменная плита отъехала вбок, и из потайной комнаты неторопливо вышел Гиш и направился к нам. – Дайна, ты…

– Нет. – Я решительно мотнула головой. – Я не останусь.

– Но…

– Пусть идет с нами, – вдруг поддержал меня Барт, как-то уж очень пристально посмотрев в глаза хмурого отца. – Я ручаюсь за ее жизнь. И волоса не упадет с ее головы.

Тот еще больше нахмурился и, бросив на меня быстрый взгляд, пожал плечами:

– Хорошо. Я верю тебе, даже после угроз Сарафи. А ты что молчишь? – Глаза ученого уставились на стоящего рядом со мной Дарна.

Я почувствовала, как его горячая ладонь легла мне на плечо:

– А что говорить? Пойдемте.

Полумрак коридоров, по которым мы шли, закончился неожиданно и быстро, ослепив нас лучами утреннего солнца, пробивающимися сквозь расщелину пещеры. Наверх вели каменные ступени, перед которыми я и остановилась, послушная приказу Гиша. Жара еще не наступила, и я с наслаждением вдохнула чуть резковатого, прохладного, напоенного озоном воздуха.

– Надо подождать. – Гиш в нетерпении переступил с ноги на ногу, поглядывая в тихий полумрак коридора, из которого мы только что пришли. Словно в ответ на это из темноты стали появляться тени, которые тут же превращались в рослых парней. Последним шел Вейтр. – Оставайся здесь. Действуй так, как мы с тобой и говорили, но помни – постепенно.

Я покосилась на Вейтра, гордого от возложенной на него задачи, на невозмутимого Дарна, на согласно кивающего Барта.

Эх, ну хоть бы чуточку понимать из того, что они задумали!

Я поежилась.

Может, и не было бы так страшно….

Гулкий шум, вдруг раздавшийся у меня в ушах, только обострил панику. Стиснув пальцы Дарна, я прижалась к нему, поглядывая то на заплатку насыщенного зеленью неба, видневшегося в пролом пещеры, то на застывшие в ожидании приказа невозмутимые лица окружавших меня рейвов.

– Посадка завершена, – едва слышно буркнул Барт и вдруг начал подниматься по лестнице.

Словно подчиняясь его безмолвному приказу, мимо нас беззвучно заскользили рейвы. Притянув меня к себе, Дарн несколько мгновений пристально смотрел мне в глаза и едва заметно улыбнулся:

– Будь рядом. Ничего не бойся.

Чувствуя колотящееся где-то в горле сердце, я на негнущихся ногах отправилась за ним. Тревога, даже не тревога, а ожидание чего-то неизбежного усилилось. Выйдя под изумрудное небо, я замерла, разглядывая открывшуюся картину: неподалеку монументально высилась на белоснежном песке подозрительно черная пирамида.

– Почему корабль один? – едва слышно выдохнул Барт за моей спиной.

– Меня мучает другой вопрос – а не поторопились ли мы? – Рядом со мной замер Вейтр. Приставив козырьком руку ко лбу, он внимательно вгляделся в корабль визитеров. – Не спешат они нас встречать.

– Наверное, потому, что они так же внимательно сейчас рассматривают нас, – фыркнул Гиш и медленно направился вперед. Все последовали за ним.

Через несколько шагов, словно подойдя к условной черте, Гиш остановился. И почти сразу же в пирамиде открылся люк, из него медленно выдвинулась темная платформа, из которой появилась лестница и уткнулась в песок. Я едва не застонала, увидев, как на платформу шагнули печально знакомые низкорослые фигуры. Раски. И направились по лестнице вниз. За ними следовало несколько короткостриженых рейвов. Когда вся процессия спустилась и расположилась полукругом у корабля, из недр пирамиды показался Сарафи.

– Не ожидал, что ты боишься нас настолько, что даже воспользуешься услугами собирателей падали, – усмехнулся Гиш, отвесив Сарафи шутливый поклон. Тот проигнорировал приветствие и коротко выкрикнул:

– Где элемент?

Гиш развел руками:

– А ты не замечаешь? Кстати, можешь не благодарить. Очень скоро мы выведем водные ресурсы на поверхность. Я просто тебя предупреждаю. Чтобы не удивлялся. Ведь Система мертва, а значит, твое разрешение мне ни к чему.

– Не может быть, чтобы ты израсходовал весь Воздушный элемент! – проигнорировал его ответ Сарафи. – Сколько ящиков еще осталось?

Гиш усмехнулся:

– Нисколько. Он весь здесь! Взгляни на небо Лутана. Когда ты видел такое?

Сжав кулаки, Сарафи решительно сделал несколько шагов по направлению к нам:

– Ты даже не представляешь, что ты натворил в своем стремлении спасти планету! Воздушный элемент – единственный шанс снять с Лутана угрозу шарбов. Не знаю для чего, но он им нужен именно в виде кристаллов. Я почти десять тысяч дней собирал его для откупа, а ты за пару дней превратил его в не нужный никому кислород! Его снова выкачают. Купола восстановят. Уже ничего не изменить, Гишад. Наша планета обречена.

– Точно так же говорили и мои братья, когда впервые на Лутан прибыли пирамиды с послами Альянса. – Лицо Гиша окаменело. – Нет, Тернар, мы не вернемся к прежней жизни в куполах.

– Это ты так считаешь. – На тонких губах Сарафи змейкой скользнула усмешка. – Очень многим не по душе твоя свобода. Открой клетки, в которых ты держишь их, и посмотрим, сколько предпочтет вернуться в города. К прежней жизни. Кстати, ты захватил с собой девчонку, которая осмелилась развеять моего сына? Меняю ее на двух других русов.

– Произвол Шарама давно пора было прекратить, – невозмутимо хмыкнул Гиш. – А насчет русов… не поверю, что они с тобой, пока не увижу собственными глазами.

– Не знаю, на что ты рассчитываешь… – Сарафи кому-то махнул, и секунду спустя я увидела, как пара расков вывела из темноты корабля Галку и обнимавшего ее Петра. – Так что? Обмен? Впрочем, как я уже сказал, меня по большому счету интересует только Воздушный элемент – всего несколько ящиков, – и делай с ними, что хочешь.

– Я уже сказал. У меня не осталось ничего. Все запасы минерала превращены в кислород.

– Что ж, тогда мне их оставлять в живых незачем.

В руках Сарафи я с ужасом увидела оружие, направленное в сторону моей сестры. Крик застыл в горле. Дарн вскинул руку с Лучом, и стоявший чуть впереди раск развеялся пылью. Другой бросился вперед, но и его постигла та же участь. Сарафи неуверенно оглянулся и, выпустив оружие, вдруг схватился за голову. Я почувствовала, как невероятный страх сдавливает разум, парализуя тело. Из утробы пирамиды вновь посыпались раски. Десятки. Сотни...

И когда я поняла, что от невыносимого ужаса вот-вот остановится сердце, над толпой взвился голос Галки:

– Господи боже мой! Столько здоровенных мужиков стоит и трясется оттого, что на них пялится горстка пучеглазых уродцев. Да вы вглядитесь в их лицо – «уши врозь, в носу кольцо», как сказал один уважаемый мною автор. Как таких бояться? Таких жалеть надо. И в зоопарк партиями продавать, чтобы и другие жалели!

От ее голоса страх постепенно отступал, словно море в час отлива, а вместо него меня вдруг начал душить смех. Рядом тоже кто-то фыркнул, кашлянул.

Наконец и толпа не выдержала – раздался истеричный хохот, который словно прорвал плотину эмоций. Парни самозабвенно ржали. Возможно, даже не понимая причины и не уловив смысл, а просто сбрасывая паутину едва не подчинившего всех нас ужаса.

Раски озадаченно переглянулись и вновь уставились на нас. Я почувствовала, как меня вновь царапнула тревога, но так незаметно и издалека, что даже не обратила на нее внимания. Видя неэффективность проверенного оружия, в трехпалых лапах появились нацелившиеся на нас серебристые трубки, и, словно по команде, вернулась тишина.

– Они вас все равно убьют. За смерть раска можно заплатить только смертью, – мило пояснил Сарафи и сложил руки на груди.

– Ой, мамочки!

Я заметила приближающуюся от корабля к нам по воздуху точку, в которой с удивлением узнала Хряпа. Он бежал, словно по асфальтированной дорожке, и, время от времени оглядываясь, выкрикивал: