Литмир - Электронная Библиотека
A
A

Высоко над головой пел муэдзин. Она посмотрела наверх и увидела совсем близко головокружительно высокий минарет, ослепительно-зеленый, на фоне яркого синего неба. По лицу струился пот. Он заливал и жег глаза. Димити тяжело дышала после долгого бега, сухой воздух застревал в легких. Часто моргая, она села на пыльном пороге, прислонившись спиной к старинной деревянной двери, чтобы перевести дух. Когда девушка вспоминала о гневе Селесты, ее начинало мутить. Она не могла забыть наполненные яростью голубые глаза женщины и быстрые, сильные движения рук, срывающих с нее шарф и бусы. Селеста слышала, как Димити произносит свадебную клятву, посвященную Чарльзу. «Это только игра» – вот что ей хотелось сказать Селесте. Но это была бы неправда, и Селеста это знала, этим и объяснялась ее ярость. Димити не смогла бы заставить себя снова встретиться с ней, чтобы извиниться. Такая мысль казалась невыносимой, и все же она не могла придумать способа, как этого избежать. Если она не возвратится в гостевой дом, ее не смогут забрать обратно в Англию, в Блэкноул. Но чем это ей поможет, если Чарльз уедет вместе со всеми? Она ощущала, как по лицу текут слезы – еще более горячие, чем солнце в знойный полдень.

Какое-то время она клевала носом, погрузившись в мечты, в которых Чарльз ее находил, обнимал и ласковым поцелуем прогонял все страхи. Эти видения отзывались в груди ноющей болью. Внезапно совсем рядом с ней раздались голоса. Она вздрогнула и очнулась. Перед ней стояли две женщины. Одна в пепельно-сером свободном одеянии, оставляющем открытыми только глаза, похожие на раскаленные угли. Кожа другой была насыщенного черного цвета, что совершенно покорило Димити. Зубы, когда она говорила, выглядели белыми, как пенящийся гребень волны ночью. Негритянка улыбалась и то и дело вставляла отдельные словечки в льющуюся сплошным потоком речь своей подруги с закрытым лицом. Димити не могла понять, улыбается ли она тоже, сердится или просто хочет что-то выяснить. Женщина выглядела безликой, и казалось, будто от нее исходит угроза. Димити не понимала, что они ей говорят, а поэтому замерла и ничего не отвечала. Сердце сильно заколотилось. Женщины обменялись взглядом, потом негритянка взяла за локоть Димити и осторожно потянула к себе, приглашая подняться и пойти с ними. Димити яростно замотала головой, вдруг вспомнив рассказы Делфины о белых рабах и рабынях. Негритянка повторила попытку. Димити, пошатываясь, вскочила на ноги, выдернула руку и побежала, спотыкаясь от быстрого бега и ожидая в любую секунду почувствовать снова прикосновение чужой руки.

Сердце готово было выпрыгнуть из груди, она не могла больше бежать. Девушка едва тащила ноги, поднимая клубы пыли и все время спотыкаясь о камни. Здания в той части Феса, куда она попала, были высокими и лишенными украшений, штукатурка разрушалась на их красноватых стенах. Никаких балконов, окна скрыты за старыми ставнями, улицы были пустынными. Замедлив шаг, Димити остановилась, и в душу закрался новый страх. Она не имела ни малейшего представления, где находится, как ей возвратиться в гостевой дом или даже просто найти ворота города, то есть край этого лабиринта. Едва отдышавшись, она медленно осмотрелась. Не ходи здесь одна, Мици, ладно? Двери домов казались огромными и неприступными. Их поверхность была покрыта вычурными узорами, в которых скапливались принесенный из пустыни песок и уличная пыль. В какое-то мгновение Димити захотелось постучаться в одну из них и спросить дорогу, как если бы ей открыл дверь хорошо знакомый человек. Как если бы она помнила название риада, в котором остановилась, или на какой улице он находится. Как если бы она поняла бы ответ. Ноги налились тяжестью, ужасная жара угнетала и не давала идти дальше. Димити больше не слышала муэдзина, хоть и продолжала напевать себе под нос слова из его песни, которые запомнила. Будто это могло привести ее обратно к зеленой башне, которая, как она знала, находилась недалеко от их риада. Аллаху Акбар, Аллаху Акбар…

Рядом с ней, скрипнув, открылась дверь. Показался худой человек, который прищурился и стал с любопытством ее разглядывать колючими глазами. Димити судорожно вздохнула, перестала петь и лишь покачала головой в ответ на неожиданный поток адресованных ей слов. Она развернулась и зашагала обратно. Когда она оглянулась, то увидела все того же мужчину, который стоял на мостовой, наблюдая за каждым ее движением. В туфли набилась пыль, пальцы и пятки стерлись до крови. Она вытерла пот с лица и ощутила на руке песок, от которого шероховатыми казались даже веки. Девушка поспешила дальше, и с каждым шагом возрастала напоминающая бьющуюся птицу паника, лишая способности думать. Чарльз не зря назвал старую часть города лабиринтом, и даже Димити знала, что это слово означает место, из которого невозможно выбраться, рассчитанное на то, чтобы поймать в ловушку и свести с ума. Хитросплетение слепых поворотов и тупиков, в самом сердце которого вас поджидают чудовища.

Она шла несколько часов. Пробовала идти по прямой, нигде не сворачивая, полагая, что в таком случае обязательно дойдет до пустыни, но город все не кончался. Тогда Димити стала при любой возможности поворачивать направо, но это закончилось тем, что она снова и снова возвращалась на одну и ту же маленькую площадь, где на нее настороженно смотрела голодная собака. Потом Димити решила попеременно сворачивать то вправо, то влево и стала петлять по улицам, но и это не помогло найти какой-нибудь дом, который она узнала бы, или улицу, на которой она бывала раньше. Она попыталась вспомнить, каким путем пришла в эту часть города, но, шагая обратно, всегда оказывалась в новом месте, словно Фес был наполнен демонами, которые с помощью черной магии передвигали дома за ее спиной. Сердце ныло от страха и усталости, и точно так же болело все тело.

Наконец Димити наткнулась на шумный базар, и в ней вспыхнула надежда, но вскоре выяснилось, что он намного меньше, чем тот, куда ее водил Чарльз, и, завернув за угол, она вновь очутилась среди пустынных улиц. Димити чувствовала, что на нее исподтишка смотрят. Словно кто-то злой просто тянет время, поджидая, когда она потеряет сознание. В конце концов заблудившаяся оказалась у подножия крутой каменной лестницы. Она постояла, чтобы отдышаться, а затем двинулась наверх, с трудом поднимая налитые свинцом ноги, надеясь добраться до высокого места, с которого сможет увидеть какой-нибудь знакомый ориентир. Однако ступени вели к еще одной каменной стене, за которой ничего нельзя было увидеть, и еще одной арочной двери, в которую она не могла войти. В отчаянии, она постучала в нее, решив сдаться на милость тех, кто за ней живет. Возможно, там окажется какая-нибудь добрая женщина, которая даст ей попить и поможет найти обратную дорогу. Димити стучалась долго, но никто так и не вышел. Она продолжала барабанить в дверь, пока не сбила кожу на костяшках пальцев до крови. Наконец бедняжка опустилась на землю рядом с этой глухой к ее страданиям стеной и больше не смогла удерживать рыдания.

Горло пересохло. За всю жизнь ей никогда так сильно не хотелось пить, и никогда она не ощущала себя такой потерянной и напуганной. Солнце начало клониться к закату, но по-прежнему оставалось таким ярким, что обжигало глаза, и от его нестерпимого жара в голове стучала кровь. Димити понятия не имела, сколько времени провела на вершине лестницы, но в конце концов нашла в себе силы спуститься. Обратно в лабиринт улиц и переулков, бесконечных поворотов и арочных проходов, закрытых дверями. Казалось, она шла бесконечно долго. Ноги, ослабевшие от усталости, подкашивались при каждом шаге, но зато Димити наконец снова попала на улицы, где находились лавки и на которых люди спешили куда-то или стояли группами, углубившись в беседу.

Хоть это и принесло облегчение, но добавило нового беспокойства. Димити жалела, что у нее нет куска серой ткани, которую она смогла бы набросить на голову, оставив открытыми только глаза, и тем защититься от взглядов мужчин. Может, именно из-за них здешние женщины прятали лица, потому что смотрящие на нее глаза прохожих казались колючими и внимательными, враждебными и вопрошающими. Даже знай она местный язык, ей было бы страшно попросить у них помощи. Она потерялась навсегда и обречена вечно бродить по узким улочкам, словно привидение. Димити изо всех сил старалась не проявить своего страха, своей уязвимости. Но вот за углом девушка наткнулась на затейливо украшенный изразцами фонтанчик, из которого струя лилась в каменный желоб. С криком облегчения она, спотыкаясь, бросилась к нему и принялась пить взахлеб, обрызгивая себя, то и дело подставляя ладони под льющуюся из латунного носика воду, сущий бальзам для ее пересохшего горла. Жидкости в нее вошло столько, что живот, казалось, раздулся. Она сполоснула руки и принялась тереть ими грязное лицо, а когда закончила, то увидела, что позади нее стоят полукругом несколько мужчин. Димити замерла. Их лица были бесстрастны и непроницаемы, губы поджаты, руки свободно опущены, а глаза пристально глядели на нее. Не ходи здесь одна, Мици, ладно? Эти слова Чарльза снова вспомнились ей. А что случится, если туда зайдет христианин? Думаю, лучше не пробовать это узнать. Она поняла, что ей не позволят уйти: каждый стоял не более чем на расстоянии вытянутой руки от другого. Димити вспомнила о коровах с фермы Бартона, что была неподалеку от Блэкноула. Прошлым летом они окружили туристку, которая выгуливала собаку на поле, где они паслись. Просто встали вокруг и не выпускали, глядя на нее такими вот глазами. А когда женщина попыталась пройти между ними, они сомкнули строй. Потоптали, сломали ей ногу и ребра. Собака погибла.

78
{"b":"222173","o":1}