– А потом? А раньше?

– Потом не нашлось никого смелого. А раньше, сказывают, были. Ходили в горы, только не нашли никакой дороги. Говорят, эта дорога не каждому открывается.

Альбор надолго задумался. Ведь он сам хотел идти в горы. Хотел, но так и не решился. Всё откладывал, выбирал подходящий момент. А жизнь на месте не стояла, окутывала его своей прочной паутиной, привязывала к дому. Женили его рано, сын родился. Всё время на виду у Богов, куда уйдёшь? Потом сын вырос, молодую жену в дом привёл. Внучка родилась, второго ждали, надеялись: мальчик будет. А потом несчастье случилось: в огне погибли и жена, и сын с невесткой, и внук второй, неродившийся. Один остался с маленькой Лиэной на руках. Тут, уж, и вовсе – конец всем мечтам, жить нужно было как-то, внучку растить.

Они уже подходили к дому.

– Мне откроется, – сказал Айгур неожиданно. – Я найду дорогу через горы.

Альбор остановился и внимательно посмотрел на горбуна.

– Риск большой, – сказал он. – Понимаешь ли, на что идёшь?

– Понимаю. Но, иначе, мне жизни не будет.

– Можешь не вернуться, – пытался отговорить его Альбор, но в душе уверен и даже рад был: должен Айгур идти. Только ему дорога откроется.

– Если не вернусь, – грустно сказал юноша, – стало быть, судьба такая. А вернусь… – посмотрел на Альбора пристально: – Отдадите, уважаемый Альбор, внучку за меня? Люблю я её, давно уже люблю. Считай, сразу, как увидел…

– Знаю, что любишь, – проворчал старик. – И она тебя тоже. Старика не обманешь. Да и дед я ей – родная кровь. Чувствую… Ты возвращайся. Вернёшься – свадьбу сыграем. Ты для меня за эти дни всё равно, что сын родной стал… За Лиэну не беспокойся. Сберегу её для тебя. Я, конечно не молод уже, но помирать вскорости не собираюсь. Мне ведь шестьдесят с небольшим всего, просто выгляжу таким старым.

По дороге, ведущей к Вратам Рая, Айгур шёл ночью. Пробирался тихо и осторожно, придерживаясь обочины. Часто останавливался и прислушивался, вглядываясь вдаль и осматриваясь по сторонам. Гай вперёд не вырывался, следовал у левой ноги горбуна, как приклеенный. Останавливался Айгур – и Гай останавливался. И тоже прислушивался. Потом заглядывал в глаза новому хозяину, умно так, словно хотел сказать: пошли, мол, дальше, тихо всё, я же чую.

С рассветом Айгур выбрал место поукромнее, где деревья росли гуще, и кусты высокие. Огонь разводить не стал, боялся, что дым заметен будет. Откуда здесь дыму взяться – места безлюдные. Охотничьи угодья на севере и далеко на западе долины, а Йяка, хоть и текла с юга на север, в этом месте большой загиб на восток делала. Так, что, человеку без особой нужды тут делать было нечего.

Перекусили всухомятку – лепёшками и копчёной козлятиной. Айгур добавил к скудному обеду пару крупных яблок, которых здесь было полно. Гаю подобная трапеза показалась скудной, он грустно понаблюдал, как Айгур хрустит яблоками, встал, отряхнулся и исчез в кустах. Через часок вернулся, держа в зубах задушенного кролика. Положил его к ногам нового хозяина, посмотрел вопросительно.

– Спасибо, дружище, – сказал Айгур. – Это твоя добыча. Ешь сам.

Гай не стал себя упрашивать, сожрал всё до крошки, только пуха немного осталось. Сытый, завалился спать до вечера.

…Взять Гая с собой Айгура уговорила Лиэна.

– Да, пойдет ли он со мной? – спрашивал Айгур. – Как он хозяйку свою бросит?

Лиэна опустилась на корточки, обхватив пса за мощную шею. Что-то говорила ему ласково, тихо, чтобы слышал только он, что-то объясняла, доказывала, изредка кивала головой, указывая на Айгура. Гай слушал внимательно, казалось, он понимает все слова хозяйки. Когда Лиэна закончила говорить и поднялась, похлопав его по заду, Гай подошёл к Айгуру и встал рядом. И больше не отходил от нового хозяина ни на шаг. Разве, что, на охоту один раз сбегал…

Вечером снова отправились в путь.

К середине ночи Гай, не издавший доселе ни единого звука, глухо утробно зарычал. Видимо, почуял что-то. Айгур пока ничего не слышал, но знал: горы близко. Чудо Богов светило ярко, и они старались держаться в тени деревьев. Взойдя на пригорок, Айгур увидел вдалеке селение слуг Божьих, освещенное лучами Чуда, и до его слуха донесся лай собак.

Дальше их путь лежал в сторону от дороги. Подумав, Айгур свернул направо, на запад.

К утру они достигли подножья Голубых Гор. Но останавливаться не стали, пошли дальше; Айгур высматривал место, подходящее для восхождения – лощину, овраг или менее крутой склон. Перекусывали на ходу лепешками. Одну Айгур клал себе в рот, другую бросал псу. Тот ловко ловил подачку и глотал, не жуя.

К середине дня удобное место было найдено – широкое ущелье поднималось полого, уходя вглубь горного массива и теряясь в дымке.

У основания ущелья нагромождение обломков скал образовало некое укрытие наподобие пещеры, где Айгур решил провести остаток дня и ночь перед восхождением. Рядом с укрытием протекал быстрый ручеек с холодной ключевой водой.

Временное их жилище оказалось небольшим и уютным. Стены и пол, поросшие мягким ворсистым мхом, были сухими и тёплыми. Два валуна вверху, исполняющие роль крыши, лежали неплотно друг к другу, образуя длинную узкую щель, через которую пробивались лучи солнца.

Айгур сбросил с плеч дорожный мешок и занялся поклажей Гая. Собачья ноша по весу не уступала мешку Айгура и была привязана к широкой спине пса кожаными ремнями. Едва Гай освободился от ноши, он выбрался из пещеры и исчез в густых зарослях высокого кустарника. Отправился на охоту, догадался Айгур. Парень приготовил себе постель, наломав огромную охапку душистых веток, и застелив её куском холста. Сухих сучьев для костра вокруг было достаточно, и вскоре жаркие языки пламени уже лизали днище медного котелка. Воды Айгур набрал из ручья.

Гай вернулся быстро. В его зубах билась крупная птица. Как и в случае с кроликом, Гай положил охотничий трофей у ног хозяина, и вопросительно посмотрел ему в глаза. На этот раз Айгур принял добычу Гая, потрепав пса по загривку и похвалив его за усердие в вопросе пропитания. Потом принялся готовить еду.

Пообедали и поужинали одновременно. Похлебка из птицы, сдобренная крупой, взятой из припасов, и росшим у порога пещеры диким чесноком и пряными травами была наваристой, а мясо, хоть и не отличалось достаточной нежностью, но хорошо пахло и было весьма приятным на вкус. А с зубами ни у пса, ни у человека никаких не имелось. Ели из одного котелка: сначала Айгур, потом – когда похлебка остыла – Гай. Пёс вылизал котелок до блеска – мыть не надо.

После ужина Гай улегся у догорающего костра и, положив тяжёлую голову на передние лапы, задремал. Уши его чутко вздрагивали при малейшем шорохе. Четвероногий друг изредка приоткрывал глаза, и в них отражалось рыжее пламя костра. Собачий мозг безошибочно определял потревожившие его звуки: вот хрустнула ветка под хозяином, вот, глухо хлопая крыльями, пролетела над пещерой птица. Дробные торопливые шажки мелкого зверька, недалеко от входа. Зверёк остановился, постоял у входа, принюхиваясь к незнакомому запаху. Дальше побежал – из кустов выбежал, в кусты же и шмыгнул. Опасных звуков нет. Гай, успокоенный, засыпал снова.

Айгур уснул сразу. Во сне он увидел Лиэну.

Девушка стояла на вершине горы и манила его рукой, подзывая к себе.

«Как она туда забралась? – подумал Айгур, – высоко же, упасть может!..»

Гора была скользкая, вся покрыта сверкающим голубым льдом. Лиэна стояла на скользкой вершине и весело смеялась, маня его. Айгур стал карабкаться вверх. Его ноги скользили по обледеневшему камню.

Вдруг за спиной раздался хлопок.

Это раскрылись крылья. Крылья прятались там, в горбу! Оказывается, они были там всё время, а он и не знал об этом.

Крылья раскрылись, Айгур взмыл в небо.