— Куда уж моей убогой фантазии до твоей! Целая стратегия у тебя!..

— Что делать. Кто-то из нас должен задуматься о будущем всерьёз. Соня, ну ты же не хочешь быть со мной, себе-то признайся. Самолюбие задето, допускаю, но нужен ли тебе я?

— Тебе очень удобно так думать, да? — Она неприятно улыбнулась. — Чтобы виноватым себя не чувствовать.

Он удивлённо посмотрел.

— Любишь?

— После того, как ты меня на старую жену променял? Не надейся.

Асадов рассмеялся.

— Так я и знал. — Он вздохнул, но понимал, что если и расстраиваться, то только по поводу самого себя. — Я уже давно не тот человек, о котором ты небылиц наслушалась.

Соня кивнула.

— Это я уже поняла. А ты знаешь, почему я в тебя влюбилась? — вдруг проговорила она наигранно бодрым голосом. — Не потому что наслушалась, как ты говоришь, просто в какой-то момент я поняла, что ты мой муж и мне с тобой жить. Именно жить, я не собиралась разводиться, я пыталась найти к тебе подход, но ты не позволял мне ничего. Ты просто не пускал меня… ты о ней думал, ты страдал без неё, а я была лишь приложением, — с горечью закончила Соня.

— Ты родила мне сына. Я даже выразить тебе не могу…

— Да, да, я знаю — как ты мне благодарен! Знаешь, Лёш, ты жуткий эгоист. Когда-то ты выбрал себе жену, ты её любишь, и важнее для тебя ничего нет. А остальных ты просто не видишь. Ты гнездо вьёшь вокруг неё, вокруг Марины своей, и считаешь, что прав.

На это ему сказать было нечего. Алексей промолчал, наблюдал за Соней, которая зло смахнула слёзы.

— Я подумаю над тем, что ты сказал. Раз ты всё решил, то какой смысл что-то тебе говорить, правда? Я дам тебе развод, а Антон… Я всё обдумаю и мы ещё раз с тобой встретимся. Такой ответ тебя устраивает?

— Да, — вынужденно согласился он. — Давить я на тебя не собираюсь. Думай. Но только думай, Соня, а не строй планы мести. Это единственное о чём я прошу. Я… завтра заберу Антона, утром. У тебя дела, наверное. Вечером привезу. Ты не против?

Соня покачала головой и проговорила в сторону.

— Не против.

— Отлично.

— Отлично! — повторила она несколько язвительно. — А теперь не стой, уходи наконец! Видеть тебя больше не могу… стратег.

Соня пронеслась мимо него и хлопнула дверью спальни, а Алексей, постояв немного посреди комнаты с потерянным видом, прошёл в детскую. Посидел с сыном, поиграл с ним, и дал Маше чёткие инструкции. Оставлять Антона не хотелось, но на данный момент иного выбора не было. Нужно было дождаться Сониного решения — согласится она с ним или нет. Придётся воевать или обойдётся.

Ни о какой работе сегодня и речи идти не могло. Приехал домой, сел на диван и долго сидел в тишине, пользуясь тем, что Марина с Юлей пошли гулять, а Калерия отправилась в химчистку, по-видимому, у неё нашёлся очередной повод поругаться, если вспомнить её утренние сетования на их неумелость. Сейчас Алексей был этому рад. Час тишины он воспринял, как большую удачу. И когда Марина вернулась, обняла его за шею и наклонилась к нему, он улыбнулся ей вполне спокойно.

Марина провела рукой по его волосам, потом по щеке и поцеловала.

— Как ты?

— Хорошо.

Она положила руки на его плечи и погладила. Молчала, но Асадов знал, что просто боится спросить.

— Всё устроится? — всё же поинтересовалась Марина.

Алексей поймал её руку и поцеловал в открытую ладонь.

— Поживём — увидим.

Эпилог.

Несколько лет спустя

Ребёнок лежал в кроватке, улыбался и дрыгал ножками. Огромные синие глаза сияли, разглядывал склонённые к нему лица и улыбался. Точнее, улыбалась. Трёхмесячная девочка, которую вот уже несколько недель, после усыновления, звали Ксюшей. Её тоже разглядывали, пристально и с любопытством, но маленькую Ксюшу это, казалось, только больше радовало.

— Папа, что это она делает? — поинтересовался мальчик.

— Радуется, — пояснил Алексей.

— А-а… Я думал, брак.

— Сам ты брак, — фыркнула Юля. — Ты тоже маленький был, тоже ногами дрыгал.

Антон возмущённо на неё посмотрел.

— А ты видела?

— Видела, — радостно заулыбалась Юля и показала ему язык.

Антон повернулся к отцу.

— Папа, скажи ей, чего она меня дразнит?

— Так, прекратите оба, — строго призвал их к порядку Асадов. — Нашли место пререкаться. Уроки сделали? Сейчас ужинать будем.

— Сделали, — с готовностью отозвалась Юля.

Дети из спальни выбежали, а Алексей снова наклонился к Ксюше и осторожно её пощекотал.

— Пришли, нашумели, да, солнышко?

Маленькая ручка ухватилась за его палец, девочка улыбнулась ещё шире и агукнула. Марина заглянула в комнату, погладила Асадова по плечу и сказала:

— Ужинать иди, Алёш, всё готово.

— Иду.

Он покачал кроватку, потом придвинул её ближе к открытой двери и включил музыкальную карусельку, приделанную к стенке детской кроватки. Игрушки медленно закрутились, послышалась незамысловатая мелодия, и Ксюша тут же потеряла к нему всякий интерес, взглядом начала следить за игрушками.

Когда вышел в гостиную, все уже сидели за столом. Марина поставила перед Антоном тарелку, подала ему салфетку и выразительно глянула на Юлю, но когда Алексей подошёл к столу, занялась им. Он сел, в полной мере ощущая себя хозяином, окинул взглядом свои владения, то есть гостиную в их новом доме, в который они переехали около года назад. Посмотрел на детей, а Юле пальцем погрозил.

— Я всё вижу. Книжку убери.

— На самом интересном месте, — вздохнула она, но книжку закрыла и отодвинула её на край стола. — Пап, давай ты сам скажешь бабушке, что я в музыкалку больше ходить не буду? — Юля умоляюще посмотрела на него. Алексей немного подумал, потом посмотрел на Марину.

— А почему я это должен говорить?

— Но это же твоя мама? — подсказала она.

— Да? А идея с фортепиано была твоя и её. Так почему я должен говорить?

— Потому что тебя она послушает! — воскликнула Юля. — Она всегда тебя слушает.

— У меня другое предложение, — покачал Асадов головой. — Ты сама ей об этом скажешь. Объяснишь, что тебе ближе художественная школа, а не музыкальная.

Юля приуныла и потыкала вилкой мясо.

— Ну да, а она расстроится. Скажет: кто же будет играть на фортепиано на моём юбилее? И я не смогу ей отказать. И почему я всегда страдаю?

— А ты страдаешь? — удивилась Марина.

— Конечно! Вон Тошка, лупит ногой по мячику и к нему больше не лезет никто. Давайте его отправим в музыкалку, хоть научат его чему-нибудь полезному. Ой!.. Чего ты пинаешься, мелкий?

— Сама ты мелкая! Марин, она опять ко мне пристаёт!

— У меня тоже есть предложение, — спокойно проговорила она, — давайте поужинаем спокойно? Хотя бы попытаемся.

— Между прочим, моя судьба решается, — сказала Юля, обращаясь к родителям.

— С судьбой мы договоримся, — усмехнулся Алексей и сказал: — Тош, ешь салат.

— Не хочу. Я не люблю зелёное.

— Он только мясо любит, — фыркнула Юля. — Между прочим, это ужасно, есть мёртвых животных.

— Да? Тогда отдай мне кусок своего животного, а тебе салат отдам. Давай?

— Мечтай.

— Значит, ты тоже ужасная.

Юля снисходительно на Антона посмотрела и пожаловалась:

— Когда же ты только вырастишь, прямо сил уже нет терпеть.

Алексей схватил бокал с минеральной водой и сделал глоток, пытаясь спрятать улыбку.

— Тош, лучше расскажи, что Серёже на день рождения подарили, — попыталась увести разговор в другую сторону Марина. — Кстати, ты придумал, как своё хочешь отпраздновать?

— Нет пока, я придумываю, — ответил мальчик, аккуратно сдвигая в сторону листья салата на своей тарелке.

Асадов беспокойно качнул головой.

— Что-то ты долго придумываешь, меня это тревожит.

— У Серёжки родители классные, — вздохнул мальчик.

Марина удивлённо приподняла брови.

— Правда?

— Да. Знаете, что ему подарили? Собаку, — с благоговением проговорил Антон.