ОКТЯБРЬ.

20 октября, пятница.

АРГО.

Еду в Арго на трамвае, по стеклам струйки дождя, осень, вчера звонил туда, попросила эта богемистая пани наведаться, есть новости... Расспрашивать по телефону я не стал, приеду – узнаю, но все же надеюсь на лучшее. Худшее само придет... В воскресенье у меня безник. Завтра в субботу справим с П. в двух, праздничный обед, подарочки, тортик, свечи... В воскресенье к ее принтам, за подарками, теща будет улыбаться как робот, тесть несколько недоуменно таращить глаза, пробиваясь сквозь невнятицу моей псевдо чешской речи к истине. И приглашение на почту там лежит, с голубой полосой... Из МВД, откуда же, видимо отклик на мое последнее пространное интервью. Будет мне сорок два года... Кто бы мог подумать, даже самому не верится, неужели мне уже сорок два?.. Ошизеть можно... А ведь когда-то мне было пятнадцать... двадцать шесть... тридцать два... Что же я успел к своим сорока двум? А что, уже отчет пора давать? Да нет же, конечно нет, просто интересно, самому интересно... Ну если не брать личностно-сексуальное, а только так сказать социальное, то прилично. Вот уже семь лет живу за бугром. Побывал во многих странах Западной Европы... Хе-хе-хе, звучит как из характеристики на шпиона. Дважды был с П. на Канарах, почти год жил в Амстердаме, прокатил через всю Европу в разные стороны несколько раз... Издал книгу, умудрился жениться без нужных документов, но это наверное уже к личному относится... Хотя следом за нами и другие смогли, мы так сказать с П. прецедент создали... Учение не создал, учеников растерял, по воде не ходил и воду в вино не смог превратить... Ни миллионером, ни президентом не стал, но и вроде бы не стремился – лень. А вот азила дождаться ну ни как не получается. Я бы наверное один и без ксив прожил бы, но П. правильно говорит – ну сколько можно без ксив? а вдруг не дай бог или наоборот дай бог, чилдрены попрут, тогда как?.. Да и побаивается она моей невозможной депортации, а вдруг, палка и то раз в году стреляет... Вот и жду. У моря погоды, в Чехии азила... Знакомая улица ведущая вниз, отремонтированный дом, звонок домофона, все под замком, отгородимся от ненужных нам писателей крепкими замками! звоню. Пускают как всегда после расспросов, поднимаюсь наверх, на площадке встречает меня с участливой мордой моя редактор... Ганна. Ясно. Ну и суки же... Вслушиваюсь в суету слов, усаживаясь в кресло и подвигая к себе свою собственную рукопись. Ну и суки же... ... -понимаете, и консультант, и я очень высокого мнения о вашей книге, очень высокого мнения, но с учетом конкуренции на книжном рынке Чехии шеф-редактор решил поставить на более беспроигрышный вариант и издать не вас, а уже известного русского писателя... Ну-ка, ну-ка, что за сволочь мне перебежала дорогу, она же ком-то русском говорит, ну же... ... -решил печатать книгу «Шатуны» Малевина...

Прощаюсь, спускаюсь вниз, выхожу на улицу. И все еще в шоке... Еще один козел, еще одна мразь, еще... нет слов... кровь из зубов... злобно сплевываю на тротуар, шарахается какой-то прохожий, какого хера шляется тут?! Тяжело бреду вверх, к трамвайной остановке...

Ну читал я это говно, чуть не блеванул, и что? И что с этого? Если описывать все это говно и мерзость, так что – гениально и продажно? Вот именно, продажно... Хоть бы прогорели с этими шатунами сранными, знали бы тогда, как отвергать... Уф, тяжело перевожу дыхание, таращусь на фальшивый костел из псевдо старого кирпича с псевдо готической что ли крышей... Ну ладно, этот козел Малевин известен и продается, в России херовой, а куда же деться мне, талантливому и неизвестному? Какая блядь ответит мне на этот вопрос, а?!.. Кто должен печатать талантливых, но неизвестных, пидарасы! Пушкин что ли? суки, падлы, сволочи, козлота дранная, я вас всех спрашиваю, всех издателей, отвергавших талантливых, неизвестных, молодых и не очень, в прошлом, настоящем и будущем?!! Я понимаю, если графоман лезет со своим – я встал рано, почистил зубы, умылся, сел за машинку и стал печатать роман тюк, тюк, тюк, тюк и тому подобное говно, я это еще понимаю!!! Но если в морду говорят – талантливо, если ведущий критик, наилучший критик в Праге написал об моей книге только хорошее, так какого шершавого вам еще в жопу надо?!.. Мне что, за свои прайса перевести, за свои издать, за свои развести по магазинам, за свои сделать презентацию и рекламу, да еще за то, что какое-то блядское издательство позволит на титульном листе поставить свое имя, отстегнуть ему долю?!!.. Ну продажен этот сранный Малевин, ну и что?! То, о чем я пишу, он не только ни когда не видел, не только этим не жил, но и о многом и не слышал даже, мы же с разных социальных кругов, суки!!! Я же кроме таланта своего еще и тематикой могу читателя прибить, он же гад вонючий, читатель трахнутый, за моими книгами охотиться будет, в очередях толпиться, ну за автографом точняк!.. Так какого хера вам надо, господа издатели, пане накладатели, если по-чешски?!.. Может быть хоть эта книга покажет чешскому читателю ваше истинное мурло!.. Ваше рыло -высокомерное, жадное, завистливое, кичащееся ни чего не стоящей херней!.. Может быть журналисты из бульварных газет подхватят написанное мною и начнут, хотя бы с неделю, трепать ваши засранные имена!!! Вот вам сукам, бесплатная реклама будет, всем этим Арго и Вышеградам, Пасекам и Аврорам, Вольвокс Глобаторам и Младам Фронтам!... Искренне прошу прощения у тех издательств, которых пропустил в этом блядском списке. Бесплатная реклама, на халяву, как вы все любите, только смотрите – не захлебнитесь в собственном говне, которое я покажу читателю. Не захлебнитесь...

23 октября, понедельник.

Почта, адвокат, журналистка.

День рожденья, день варенья, безник мой пролетел под знаком отказа из Арго, то есть такое веселое, с легкой, почти незаметной злобцой, которую, несмотря на языковый барьер-небарьер, но все же непонятность еще есть в общении, почувствовали и принты П. Тортиков похавал вперед на год, подарки получил, в глаза попялился, а как же – в глаза смотри, в глаза! не теща, а кагебе сплошное, ну а сегодня рабочий день, полный забот. Одним словом – понедельник. Сначала на почту – автобус, трамвай, хмурое небо, хмурые морды, на шляпу пытается капать... Там мне молча и без выпендрежа отдают мое письмо. Приручил я их, выдрессировал!.. Разрываю – читаю. В связи с большой кучей полученной информации, запрошенной по вашему интервью, продлить до Нового года, точнее до третьего января уже 2001 года... Ну что же, пан Хайшман, бормочу складывая письмо, и на том спасибо... Следом адвокат. Трамвай до И.П. Павлова, метро – одна остановка, капать начало больше, морды еще больше хмурятся... Заботливая секретарша, журналы, стул, спасибо – я пешком постою, что? киношутка из несуществующего уже СССР, слична Воборжилова – чай пожалуйста... Отдаю письмо сличне в деловом костюме, шляпа на соседнем стуле, с куртки кожаной темно-зеленного цвета капает на ковер... Мой адвокат девушка Воборжилова внимательно читает. Очень внимательно. Я же пью чай, смотрю на пожелтевшие верхушки деревьев, отгораживающих здание от шума улицы с летящими автомобилями мимо музея, Вацлавской площади и памятнику лошади с мужиком на хребте... Я думаю, надо подождать до указанного срока, –

сообщает мне девушка Воборжилова, изучив письмо до дыр.

-Хорошо, как скажете – так и сделаем, –

соглашаюсь с ней, а что еще делать? тем более адвокат она, а не я.

Допив залпом остывший чай, встаю и прощаюсь со сличной Воборжиловой. Она как всегда сильно пожимает мне руку и улыбается в лицо. Дежурно-участливо. Да-да, дежурно-участливо и это не парадокс, а истинная правда. Или правдивая истина... Она мне кто – подруга, друг или приятельница? Что она мне будет лыбиться как другу?.. Подруга у меня одна – жена, моя любимая П. Друзей у меня вроде бы нет... как ни обидно. Но об этом в другой раз. Но зато у меня огромная куча приятелей обоего пола. А слична Воборжилова мой адвокат, дело свое знает туго, и почему-то я уверен – она вырвет для меня что-нибудь у чешского правительства. Она и ее шеф Клара Самкова-Веселова. Так что рабочая улыбка моего адвоката совершенно к месту и совершенно обоснованно дозирована. Лучше пусть так, чем как в издательствах – распростертые объятия, надо поговорить и возвращение рукописи через продавщицу, суки... Выхожу на осень нахлобучив шляпу и закутавшись, топчу ковбойскими тупоносыми сапогами пошитыми в Аргентине разноцветно-желтые листья, вдоль тротуара разноцветно-мокрые авто припаркованы... Пахнет гнильцой, то ли бомж прошел, то ли осень... наступила... Сейчас бы Пушкина сюда, унылая пора – очей очарованье, и голой жопой в мокрую кучу листьев... Бреду шурша аргентинским сапогом заработанным мною в виде натуральной оплаты в Амстердаме, пиная желто-красно-грязную листву помятую жизнью, совсем как ребенок... Нет-нет да подберу блестящий каштан из кучи гниющих листьев и городского мусора, от них говорят энергетика положительная, а мне положительной во! как надо... Ну а насчет вырвать – я не шучу. Томкова и Самкова точно вырвут из правительства сранного, уж очень чувствуется по их поступи – неторопливой, основательной, последовательной... С ссылкой на соответствующие статьи соответствующего закона Чешской Республики. С ними спорить – как с танком... Была бы Чехия совсем не демократичная – просто бы сказали – пошел в жопу. Вместе с адвокатом. А так придется придумать повод для отказа. Ну а это очень и очень тяжко... Только вот в чем вопрос – что вырвут? Вырвут точно, только вот что?.. Индивидуальную космическую ракету для запуска меня в космос, гражданство, вид на жительство или азил?.. Вот в чем вопрос... И ответ напрашивается сам собою... Что будет дешевле и с точки зрения закона правильней, то мне и дадут. Лишь бы не ракету... Бреду по мокрому и почти пустому Вацлаваку, сворачиваю к Площади Республики, оттуда по улице На Порижчи, вдоль блестящих трамвайных рельс... Туристов мало, местных туземцев еще меньше, капает все больше... Вывеска «Имка-Центр», мне сюда, на встречу с журналистом. Или журналисткой. Хотя видит бог – мне все равно и глубоко по барабану. Павел, небритый толстый ангел-хранитель должен ее или его приволочь. У Павла в респекте шеф-редактор знакомый или приятель, точно не знаю, да я и сам знаю оттуда одного журналиста, Марека Швеглу, писал о нас с П. когда мы еще нелегально на Будеевицкой в подвале жили, нелегально, а я к тому же еще и незаконно по шведскому паспорту френда... Я тогда по ксиве той был Ромео... И смех, и грех... Захожу в кафе, правильней сказать кафетерий центра этого, а меня уже ждут. Здороваюсь с Павлом, искренне я ему рад, без дураков! Знакомлюсь с журналисткой, звать Линда, фамилье вылетело через другое ухо. Вид у ней – рваный кожаный плащ, крашенная на желто коротко стриженная башка, огромная сумка... Падаю на стул, снимаю шляпу, расстегиваю куртку. Сообщаю Павлу новость: -П. устроилась на работу. В магазин с индийскими вещами...