11 января, вторник.

ВЫШЕГРАД, Пэн-клуб.

На радостях от удачи у Мати сразу планирую на следующий день поход в издательство Вышеград, все равно в город надо к вечеру, пан Быстров в очередной раз пригласил меня в Пэн-клуб. Во-первых второе письмо хотят мне дать для МВД с просьбой об положительном решении в моем деле насчет азила, во-вторых там кто-то что-то читать будет и мне разрешено тоже присутствовать, хотя я и не член. Был бы я нормальный – радовался бы и благодарил, а так как я говно волосатое, то думаю – может от умиления заплакать?.. Еду. Морды вокруг разные, вагон метро переполнен, несмотря на одиннадцатый час. Тоже куда-то намылились, чешские люди и туристы, тоже куда-то им всем надо. Наверху холодно, пешком не попрусь, а потому делаю на Музеуме пересадку с красной на зеленую, на Мустке выпуливаюсь и мелкими перебежками двигаюсь в сторону Народни Триды, затем углубляюсь в переулки и выскакиваю на Бартоломейску. Раньше здесь было пансион «Унитаз», я с П. как увидим эту вывеску, так почти от смеха падаем... Интересно, новые русские в нем останавливаются или нет? Говорят раньше в этом здании камеры то ли полиции были, то ли СТБ – местного бывшего КГБ, и сам Гавел там сидел! О!.. А вот и нужный номер 9. Проход во двор, битком набитый, не двор, а проход, молодыми туристами... иностранцами, ни хера не понимаю, не уже ли все писатели и все в издательство Вышеград?.. Слава богу, им всем направо – в какой-то пансион, а мне налево. Переступив через сидящих и на крыльце издательства, как только жопы не поморозят? звоню в наглухо закрытую дверь. Домофона нет, значит придет кто-нибудь и я ему расскажу о своей бедной судьбе гениального писателя... -Добры ден, я списовател, хцел бы с редактором небо с шеф-редактором про мою книгу моувит...-

сообщаю я с понтом по-чешски в полураскрытую дверь какой-то особе помятой жизнью вроде бы женского пола, если судить по юбке.

-Вы договаривались по телефону?

Да нет же, нет, я дикарь и по телефону договариваюсь редко, потому что не сильно хорошо говорю по-чешски, это во-первых, во-вторых по телефону легче меня послать в жопу, мол всех Хеминугеев мы уже набрали, заходите в следующий раз... Но это я все в голове пробормотываю, а вслух просто молчу и смотрю на эту слегка засушенную временем даму. И она понимает – встретилась на тропе войны с дикарем, и пропускает потому меня вовнутрь, то есть в тепло. Ура, очки запотели, протираю пальцами, меня ведут, сажают, что-то спрашивают, я не до расслышал, но почти знаю.

-Чай просим, –

вежливо по-чешски отвечаю я и угадываю. Несут чай, приводят еще одну даму бальзаковского возраста в очках конечно, все же это известное издательство Вышеград, известное своими давними литературными традициями, а не какой-нибудь там новоявленный Либри-плюс-Прага к примеру.

-Добрый день, я хотел бы предложить вашему издательству книгу, вы меня не знаете, поэтому я хотел бы для знакомства показать вам это...

Дальше я встаю на голову, достаю из уха небольшого розового слона, плевком разбиваю стакан и вытаскиваю из кармана десятитысячный тираж своей собственной книги на чешском языке, откорректированный, с иллюстрациями и эмблемой издательства Вышеград...

Да нет же, конечно нет, я всего этого не умею, хотя именно этого от меня и ждут. Если судить по выражению морды. Я просто, как в Арго, как до этого в десятке полтора других издательствах, достаю из сумки... Как бы это попроще объяснить? Модельерши во Франции называют это портфелио, в Америке актрисы и артисты – куррикулум витар, одним словом стопку неплохой бумаги. Ксерокопии из газет статей, где писали обо мне, об моей книге, об моих рукописях, участвовавших и в конференции Пэн-клуба и книжной ярмарке... На даму эта куча макулатуры ни какого впечатления не производит, пролистав и довольно-таки небрежно, она отодвигает ее в сторону. Я бы тоже ее отодвинул, только не могу, от этой засушенной дамы может быть зависит моя судьба в этот Вышеграде. -Это аннотация на мою книгу Звезды для Командора...

Роман этот фантастическо-реалистическо-сюрреалистический о том, как из потерявшегося в советской действительности интеллегента-алкоголика, вроде бы прожившего несколько жизней, можно сделать космонавта. Главное – пообещать квартиру оперу из угрозыска... Пародия на ельцинскую Россию с элементами гиперболы и сюрра, спецслужбы, мафии, революционные армии освобождения, показуха и обман – все знакомо, узнаваемо и... страшно. Недаром первая часть называется – Партия, вторая – Россия, и третья – Дурдом... Взбесившийся космический корабль, живущая на подачки Запада страна и конец?..

Дама берет аннотацию, в обмен протягивает визитку, скоро у меня будет самая большая в мире коллекция визиток чешских издательств, и предлагает позванивать... Да, я понимаю – для прочтения аннотации размером в один лист на чешском языке требуется время. На все требуется время, а у меня его просто вечность, я могу прожить до ста двадцати лет, если не помру, и стать печатаемым писателем лет так в девяносто... Пока же я только автор, то есть хипарь, пишущий в картонный ящик из-под нержавеющей посуды. Ящик я подобрал возле помойки, пустой, поэтому нержавеющей посуды у нас нет. Да и то, что я автор, а не писатель, меня вполне устраивает...Еще бы только стать печатаемым автором и был бы полный ништяк. Выхожу на мороз, туристов уже нет, проход свободен... Читаю на визитке – Мария Валкова, эдитор. Еще бы знать, что это такое... На Бартоломейской пусто, тихо и конечно холодно. Как во всей Праге. А вечером был я в Пэн-клубе, дали мне второе письмо в МВД все с тем же – просим помочь в решении вопроса об азиле положительно, послушал я умных людей, поглазел на самого! Климу, поблагодарил пана Быстрова, и побежал домой. Все в галстуках с начищенными ботинками, а у меня с начищенными ботинками плохие воспоминания – в лагере когда посадить в ШИЗО было не за что, то докапывались до моих не чищенных шузов. А все мои объяснения, что это просто рабочие бахилы, а не выходные прохоря, разбивались об тупость советской власти. Если Вышеград напечатает мою книгу, это будет неплохой пинок в жопу русских патриотов, хе-хе-хе!

12 января, среда.

Позвонить в АРГО

.

Звоню в Арго тому молодому и улыбчивому редактору, как договаривались. П. на работе, вокруг будки собачки бегают, как обычно, даже холод вроде бы поменьше что ли стал... Так, начальство в Арго попробовало мою книгу, в виде аннотации на чешском на зуб, и дало свое благословленние на передачу ее, нет-нет! не переводчику, а пока всего лишь консультанту. Интересуюсь на своем своеобразном чешском – эта консультант или этот консультант, честное слово – пол мне безразличен, случаем царя не застал? Последнего российского императора всея Руси и так далее? Нет, слава богу, совсем современный? А от слова «жопа», встретив его в печатном тексте, не вздрагивает? Нет? Это хорошо, будем надеяться, что? Да, конечно, буду позванивать, что мне еще остается делать, звони да звони, я же не хера не делаю, не работаю, правда Чехия в отличии от Америки мне пособие не платит, книги мои на хрен ни кому не нужны, подумаешь, Мопассан нашелся... А на телефонную карту я и у церкви заработать всегда смогу, шляпа у меня есть. Ну а с другой стороны – так мою же только биографию можно издавать в мягком переплете огромнейшим тиражом и при соответствующей рекламе успех о-го-го какой может быть! те же обыватели-читатели, они же на все это, как мухи на говно! Автор хиппи, секс, дрогс, рок-н-ролл, лаф энд пис, сексуальная революция!.. Они же там это, таблетки глотают, бензином колются и стеклоочистель нюхают, я сама читала!!! Он же шесть лет в лагере отсидел, Гулаг, Достоевский, Приглашение на казнь, о... Он же вырос в дыму подкурки, стулом ему была игла, там же вторяков полон унитаз и трава по пояс!... Клима местный еще может плакать и кривить свои губешки от зависти, а они же... Издатели... Совсем не чешутся, суки.

13 января, четверг.

ДАРМАГАЯ.

На волне собственно социальной активности, раз кругом мне улыбаются, криво, решил на сегодня еще забежать в Дармагаю, это издательство вроде бы наше, то хипповое издаст, то андеграундное, то буддистское... Еду, на улице холод, а в метро тепло, на И.П.Павлова пересел на трамвай, так даже окна замерзли, пассажиры нахохлились как воробьи, на заднем сиденье какой-то бомж воняет на весь салон, сволочь... На вокзале за двадцать пять крон можно в душе помыться, в Надеи возле вокзала вроде бы бесплатно, а этот гад воняет на весь салон... Я не цивил при галстуке, я и сам нет-нет да живу временами на улице, сквоте, пляже, парке и так далее, но от меня вроде бы козлом еще ни когда не воняло... Народни Трида, забегаю в Теско, супермаркет четырехэтажный, охранник встрепенулся, думает вора увидел, сволочь! покупаю в автомате пластиковый стакан горячего какао под кличкой «шоколад», смакуя пью, пяля глаза на урода в мешковатой форме. Урод усиленно делает вид, что меня не видит... Интересно, этому олуху что на мне больше всего не понравилось – длинные волосы, шляпа с бисером, борода или клеша?.. Ведь не грязный как бомж, не вызывающий как панк, не пьяный как хер знает кто, и даже не смуглый как цыган или румын... Просто другой... А вот и ответ. Просто другой, значит опасный, раньше мы чужих ели, теперь в связи с легким налетом цивилизации просто подозреваем во всех смертных грехах... Бросаю стакан в урну и слегка распахивая желающих тоже попасть в теплый рай Теско, выпуливаюсь на холод. Бр-р-р...Можно было бы конечно и через парфюмерный отдел пройти или через канцтовары, только мне от этих запахов на весь первый этаж нос закладывает, ну как от того бомжа. Угольны Трг это маленькая улочка, маленькая и короткая напротив полиции через площадь с замерзшим фонтаном. Или все это – и фонтан, и площадь, и улочка, и есть Угольны Трг... Номер один, темная подворотня, за решеткой домофон замурованный в стену, что бы не украли, тянусь, нажимаю кнопку с надписью «Дармагая», уже понимая – ни хера мне здесь не светит. Издательство в квартире, это мы уже проходили... Если и издает, то как пан Быстров на гранты и трахнутые дотации, кто только их выделяет? а нам бедолагам, авторам с улицы и без знакомств, не нобелевским еще лауреатам, неизвестно что и делать... Звоню нагло, сильно, не переставая. Пусть мне в рыло скажут – пошел вон! Я уже привык... Наконец-то отзываются, чей-то голос, приветливый даже, мужской вроде, сквозь пластик решетки домофона что-то бормочет. Я в ответ своим чешским – открывай мол давай, автор бестселлеров пришел... Шаги, сверху по закругленной, как в замках или старых домах здесь в Праге, лестнице спускается волосатый-бородатый в толстом непальском свитере и ориентальных штанах мужик моих лет... Неужели повезло?! Неужели свои?!.. Сижу на кухне, пью чай, зеленый конечно, кухня по совместительству и рабочий кабинет, на стенах портреты товарища Будды, разноцветные танки и свитки с иероглифами... Давно о себе все рассказал, при слове «хиппи» пожали руки друг другу, предложил он, может френдами станем, не заплакать бы от умиления, на последок – холодный душ, и вовремя, а то я уже вспотел и расчувствовался: -К сожалению мое издательство печатает только буддистскую литературу...