Литмир - Электронная Библиотека
A
A

Принимать всерьез эту версию, очевидно, было бы возможно, лишь имея перед глазами метрическую запись в книге из Нюксеницы и убедившись в том, что проставленная в записи дата не противоречит примерной предполагаемой дате рождения Семена Ивановича. В крайнем случае необходимо располагать газетной публикацией, основанной на свидетельстве той книги. На наш запрос в вологодскую газету «Красный Север» сотрудники отдела культуры редакции ответили, что не помнят о такой публикации. Возможно, она и была, но давно. А возможно, ее пропускал кто-то из прежних сотрудников, которые ныне в газете уже не работают. Наши попытки отыскать заметку краеведа в библиотечных подшивках пока не увенчались успехом. Очевидно, мой знакомый устюжанин назвал время публикации ориентировочно, не точно, и, чтобы найти ее, потребовалось бы просмотреть подшивки по крайней мере за целое десятилетие. И не ошибочно ли упомянута газета «Красный Север» вместо областной молодежной газеты «Вологодский комсомолец» или же одной из районных газет? Все может быть.

Отбросим же пока нюксеницинскую версию как не подкрепленную зримыми источниками. Она может послужить лишь отправной точкой для дальнейших поисков, которые, быть может, и сулят интересные открытия. Если же обобщить все достоверные упоминания о Дежневых, связанные с конкретными географическими пунктами русского Севера, которыми располагают исследователи на сегодняшний день, то напрашивается следующее осторожное заключение. Семен Иванов Дежнев родился в поморской крестьянской семье, где-то на русском Севере, возможно, на Пинеге, и вряд ли в Великом Устюге, как это утверждают некоторые биографы. Маловероятно и утверждение о его происхождении из посадских людей.

Как провел свои ранние годы Семен Дежнев? Очевидно, с малолетства приобщался к нелегкому и многообразному труду крестьянина-помора. Помогал родителям в хозяйстве, ходил со старшими на промыслы, научился владеть оружием, ставить рыболовные снасти и ловушки на зверя, обучался разным ремеслам, прежде всего плотницкому, овладел основами кораблестроения.

Из документов известно, что в 1630 году производился большой набор вольных людей на сибирскую службу. Набирали для Тобольска 500 мужчин и в Енисейский острог служилым людям и пашенным крестьянам на женитьбу 150 девок. Весьма возможно, что и Дежнев попал в этот набор. Пунктом формирования отряда, следующего в Сибирь, был Великий Устюг. В этот город стекались люди, откликнувшиеся на призыв, из Тотьмы, Сольвычегодска, Вологды, Холмогор, с Пинеги, Мезени. Среди пожелавших отправиться в Сибирь было много и устюжан.

Какие причины побуждали людей покинуть насиженное место и отправиться в неизведанную даль? Причины были разные. Многих манила жажда познания, возможность стать участниками трудных, опасных походов, первооткрывателями. Сказывались предприимчивый, непоседливый поморский характер, влияние рассказов бывалых людей о сказочно богатой, необъятной Сибири. Люди социально неустроенные, обнищавшие, лишившиеся земельного надела и двора, вынужденные скитаться, искали лучшей доли. Они надеялись, что их новая сибирская служба принесет им долгожданную удачу, достаток, а может быть, и неведомое доселе богатство. Вероятно, и Семен Дежнев руководствовался этими же мотивами, отправляясь в Великий Устюг с напутствием родных и домашней снедью на долгий путь.

Великого Устюга он никак не мог миновать. В этом городе начинался долгий северный путь к Уралу и далее в Зауралье. Стекались сюда поморские мужики и парни, рослые, крепкие. Кто постарше — с окладистой русой бородой. Шли лесными тропами и проселками, прибиваясь к купеческим обозам, плыли на лодках и стругах, налегая на весла. Приносили с собой котомки, берестяные коробы с харчишками на первое время, нехитрым скарбом, инструментом и родительским образком. Растекались по постоялым дворам, обывательским избам. И в ожидании общего сбора на воеводском дворе слонялись по городу, дивились на чудные хоромины н храмы. Казался город поморским мужикам и парням невиданно огромным и сказочно красивым.

Раскинувшийся на высоком левом берегу Сухоны напротив впадения в него Юга, Великий Устюг был крупным торговым и административным центром. Город имел бурную историю. Знал он набеги новгородских ушкуйников бывал втянут в кровавые княжеские усобицы, страдал от набегов вятичей и черемисов. Не раз опустошала его страшная моровая язва. Но выстоял Великий Устюг, отстраивался, рос, украшался новыми храмами в палатами, встречал заморских гостей-купцов.

Городские постройки были преимущественно деревянными. Интенсивное каменное строительство началось здесь с середины XVII века. Опись, составленная в 1630 году, именно в тот самый год, когда в город стекались отовсюду по призыву воеводы люди, дает наглядное представление о Великом Устюге. Собственно город состоял из детинца-кремля и примыкавшего к нему с запада Большого острога. Их окружали бревенчатые стены с башнями. В некоторых башнях были проезжие ворота. Общая протяженность городских стен достигала трех с половиной километров. Парадным въездом в город служили ворота в северной стене детинца. Над ними виднелся образ Спаса Нерукотворного. Поэтому ворота и назывались Спасскими. Через подъемный мост можно было попасть в торговую часть города, где находились лавки и палаты купцов, была сосредоточена вся деловая часть города. Купеческие хоромы отличались от изб бедного люда, они строились в два, а то и три этажа, украшались нарядными крылечками, галереями-гульбищами, резными карнизами, башенками. Их окружали многочисленные хозяйственные постройки, амбары, конюшни. Улицы были кривыми и узкими. Сходились они к городским площадям, украшенным храмами. Храмов было много. Строились они обычно парами — теплый для службы в зимнее время и холодный, приспособленный для службы лишь в летний сезон. В детинце находились воеводские палаты, административные здания и главная городская площадь, где горластые бирючи выкрикивали распоряжения воеводы и царские указы. А за стенами города раскинулся посад, где обитал ремесленный люд, лодейщики, гончары, кузнецы, а также рыбаки, огородники.

Великий Устюг был городом искусных умельцев, обладавших высоким художественным вкусом. Среди их изделий особенно славилась устюжская чернь. Червленые золотые и серебряные чаши, блюда, ковши, женские украшения покрывались тонким узорчатым орнаментом. Резчики по дереву создавали красивую мебель для палат богатых купцов и приказных, различную утварь, царские врата для храмов, представлявшие сложные рельефные композиции. Нередко в северных церквах можно было встретить скульптурные изображения святых, что было противно строгим христианским канонам. Но для талантливых мастеров, мысливших реальными земными образами, религиозные каноны оказывались тесными, и они смело обходили их, Сложилась в Устюге и своя самобытная школа иконописной живописи. А еще устюжские умельцы работали по финифти и филиграни, литию и камню, гипсу и бересте, и нередко их изделия шли в Москву и даже в заморские страны.

С превеликим любопытством бродили поморы по лавкам, разглядывали творения рук устюжских мастеров, дивились и восхищались. Бывало, встречали они в лавках и иноземных купцов, падких на чернь, финифть и другие русские диковинки.

Великоустюжские купцы богатели, будучи силой влиятельной на русском Севере. Имея деловые связи с крупными торговыми домами Ярославля, Нижнего Новгорода, Москвы, да и с заморскими торговыми людьми, они вели операции на Двине, в Печорском крае и Приуралье, посылали свои частные торгово-промышленные экспедиции во главе с расторопными приказчиками и в Сибирь. Купечество было кровно заинтересовано в освоении и заселении сибирских просторов и всемерно поддерживало усилия властей по привлечению на сибирскую службу все новых и новых людей. Среди богатых устюжских купцов, заинтересовавшихся широкими торговыми операциями в Сибири, выделялись Гусельниковы. Их интересовали Северный морской путь и еще не исследованные к тому времени русскими просторы Северо-Восточной Сибири.

5
{"b":"221964","o":1}