Капитан Блад остался в зале, где проходил совет, и под охраной, что вызвало его ироническую улыбку. Дон Мануэль не очень-то доверял своему неожиданному союзнику и будущему тестю.

Лавиния томилась в ожидании на борту «Агасфера»; ей боялись показаться на глаза и слуги, и офицеры. За малейшую провинность она могла отправить человека на нок-рею. Мисс Биверсток сидела у себя в каюте и раскладывала пасьянсы, и они все время у нее сходились, тоже, видимо, из страха перед ее гневом.

Троглио без стука вбежал в каюту, а это можно было объяснить только чрезвычайной причиной.

Лавиния подняла на него суровый взгляд. Ей не нравилось, как он выполнил ее поручение.

— Миледи, — закричал он на бегу.

— Ну, что такое?

Троглио преодолел волнение и выпалил:

— Красные занавески!

— Что ты говоришь?

— Красные занавески!

Лавиния одним движением руки смахнула карты со стола и скомандовала:

— Одеваться!

Управляющий удивленно спросил:

— Вы собираетесь отправиться сами?

— Неужели ты думаешь, что я буду сидеть и ждать?

— Да я ничего не думал...

— И правильно. Мужчине нечего делать там, где отношения между собой начинают выяснять женщины.

— Мне оставаться на «Агасфере»?

— Это еще почему?! Ты пойдешь впереди.

У мисс Биверсток был приготовлен мужской костюм из черного бархата. Он ей был очень к лицу и намного удобнее платья. С помощью служанки Лавиния спрятала волосы под шляпу. Теперь единственным, что слегка выдавало в ней женщину, оставались башмаки: хотя и мужского покроя, но слишком изящные.

Троглио хотел было что-то сказать по этому поводу, но раздумал. Когда его госпожа находилась в таком настроении, как сейчас, к ней лучше было не подходить с советами.

— Надеюсь, миледи, вы не прикажете спускать шлюпку немедленно? — осторожно заметил управляющий, когда Лавиния появилась из-за ширмы в полной боевой готовности.

— Конечно, прикажу, а почему нет?

— Нам так или иначе придется ждать наступления темноты, лучше здесь, на борту, чем на берегу. Ведь, насколько я понимаю, желательно, чтобы наше появление в городе осталось тайной для всех.

— Сколько нам придется ждать?

— Часа два или чуть меньше. — Троглио хотел сказать «чуть больше», но не посмел.

— Ладно, подождем, а вы пока подберите мне несколько добровольцев из тех, кто умеет стрелять и фехтовать. Может статься, они нам понадобятся, обещайте хорошо заплатить.

Когда Троглио ушел, Лавиния не стала раскладывать пасьянсы, она открыла свой секретер и достала оттуда старинный восточный кинжал со слегка искривленным лезвием, долго рассматривала его, вытащив лезвие из серебряных ножен. Это напоминало принесение некоей клятвы. После этого Лавиния достала из того же самого секретера небольшую перламутровую коробочку, сняла с нее крышку и осторожно принюхалась. По комнате распространился едва ощутимый, но очень волнующий запах. Эта коробочка была из наследства, оставленного тем первым Биверстоком, алхимиком, колдуном и исследователем индейских древностей. В отличие от прочих своих родственников, Лавиния не поленилась и хорошо разобралась в его записях и сумела воспользоваться кое-какими из созданных им составов.

Захлопнув коробочку, она откинулась на подушках, закрыв глаза и пребывая в состоянии легкого наркотического транса.

Центральноамериканские индейцы сумели поставить себе на службу силу многих растений, неизвестных в Европе; Агасфер Биверсток разгадал многие из их тайн, и теперь его правнучка пользовалась плодами его исследований. Началось это лет пять назад, когда Лавиния случайно пробралась в подземелье бриджфордского дома. Она никому не рассказала о свой находке; она сразу поняла, что богатства этого подземелья помогут ей в осуществлении ее будущих планов и в достижении самых фантастических целей.

Ровно через два часа с борта «Агасфера» была спущена шлюпка, места в которой заняли восемь гребцов, Лавиния, Троглио и трое матросов, знающих толк в обращении с оружием.

Солдат построили в четыре шеренги, атаку собирались производить по принятым в Европе правилам, которые заключались в следующем: первая шеренга, сделав залп из своих мушкетов, спешно уходит в тыл, где начинает заряжать оружие, на линию огня выходит вторая шеренга. Третья стоит наготове. Четвертая готовится. Считалось, что этот метод наиболее эффективный. А при атаке на спящий лагерь он должен был принести просто-напросто убийственные результаты. Оказавшись под непрерывным огневым валом, даже хваленые корсары ничего не смогут поделать. Большая часть вообще умрет во сне.

Первый этап операции прошел вполне успешно, всем шести испанским ротам удалось бесшумно покинуть город.

Дон Мануэль стоял в темноте перед смутно различимым строем солдат. На нем была прочная стальная кираса с золотой насечкой, гвардейская каска со слегка загнутыми кверху полями, левой рукой он сжимал пистолет, правой — длинную аквитанскую рапиру. У свободно стоявшего рядом капитана Блада оружия, разумеется, не было. Дон Мануэль, слегка наклонившись в сторону перебежчика, сказал вполголоса:

— Мы уже пустились в предложенную вами авантюру, сэр Блад, но не забывайте, что ваши дети находятся в полной моей власти.

— Плохо начинать совместное предприятие со взаимных угроз, дон Мануэль. Поэтому я вам ничего не отвечу на ваш дурацкий выпад.

Стоявший с другой стороны капитана командор Бакеро вмешался в разговор:

— Не кажется ли вам, что уже пришло время открыть пароль, а?

Сэр Блад пожал плечами:

— То, что вы узнаете, каков он, вам ровным счетом ничего не даст.

— Не темните, сеньор перебежчик, — грозно нахмурился командор.

— Ну как хотите, — вздохнул капитан, — паролем является мелодия одной английской шуточной песенки, я бы насвистел вам ее мелодию, но это собьет с толку тех, кому должен быть адресован пароль. Они подумают, что мы уже на исходных позициях, и раньше времени нападут на часовых.

— Вот оно что, хитро придумано, — пробурчал командор.

— Отдайте лучше приказ двигаться вперед.

Дон Мануэль подозвал к себе двух младших офицеров, они выслушали указания алькальда и кинулись бегом вдоль цепочки солдат вправо и влево от своих командиров. Через несколько секунд передняя шеренга дрогнула и, нарушая тишину ломаемыми сучьями, цепляясь сапогами за мелкие камни, пошла вперед. Ярдов через двести сэр Блад поднял руку и по шеренге пробежала команда — остановиться.

— Нам надо спешить, через полчаса взойдет луна, — нервничал дон Мануэль.

— Мы успеем, — спокойно сказал сэр Блад. Послушав наступившую тишину, он тихонько насвистел несколько тактов из «Лиллибулеро», популярной английской песенки. Тут же из темноты донеслось продолжение.

— Все в порядке, — облегченно вздохнул капитан Блад.

— Что мы делаем теперь? — спросил дон Мануэль.

— Нам нужно подождать минуту или две, за это время мои люди уберут часовых и дадут знать об этом.

Дон Мануэль и командор Бакеро напряженно вглядывались в чернильно-черную темноту ночи, но рассмотреть что-либо они были, конечно, не в силах.

Прошла минута, другая.

— Что же они там медлят? — нетерпеливо прошептал дон Мануэль.

Одновременно с его вопросом пришел условный сигнал.

— Ну что ж, — сказал капитан Блад, — насколько я понимаю — путь открыт.

— С Богом! — Дон Мануэль перекрестился эфесом своей рапиры.

— Думаю, нам осталось пройти ярдов двести пятьдесят или триста, — сказал командор.

— Несколько меньше, я укажу, где остановиться.

— Близится восход луны, нам надо спешить, — нервно сказал алькальд.

— Луна осветит поле, заваленное трупами.

— Такое впечатление, сэр Блад, что вы вообще не способны волноваться.

— Я не могу себе этого позволить.

Испанцы старались не шуметь: они осторожно перебирались через поваленные стволы, обходили камни, стараясь не задеть их ножнами или прикладом мушкета. Совсем рядом был корсарский лагерь, посреди которого горел одинокий костер.