Литмир - Электронная Библиотека
A
A
* * *

Как раз в этот момент Лавиния со своими людьми высадилась на каменистой отмели чуть западнее стен Санта-Каталаны.

Гребцам было приказано ждать.

— Куда идти, Троглио?

— Вон там, миледи, чуть дальше по берегу, домик смотрителя. Я с ним договорился, что он проведет в город, если это будет нужно. Я дал ему десять монет.

— Идемте, и побыстрее, что там у вас, одышка?

— Нет, миледи, нога, — управляющий постанывал сквозь зубы, — ударил о камни при высадке.

— Вы что, совсем не можете идти?

— Я попытаюсь. — Троглио действительно попытался опереться на ушибленную ногу, но тут же со стоном присел.

— Эй вы! — скомандовала Лавиния. — Живо сажайте его на спину — мне все равно на чью. У нас нет ни одной лишней минуты. За то, что вам придется поработать еще и мулами, я увеличиваю вознаграждение вдвое.

* * *

— Элен, скажи, Элен, что нам теперь делать?

Аранта сидела рядом с подругой и время от времени подносила ей скляночку с нюхательной солью. С того времени, как дон Мануэль покинул их комнату, унося с собой синий флакон, девушки были в отчаянии. Положение Элен выглядело безнадежным, катастрофическим. Уже после того как они дали сигнал Лавинии, оказалось, что свадьба отложена и Энтони посадили обратно в тюрьму. Таким образом, бегство с Лавинией становилось бессмысленным. Энтони все равно погибнет. Если же отказаться от побега, то придется по-настоящему идти под венец и по-настоящему стать женою дона Мануэля. Мысль об этом рождала в душе Элен ужас. Это замужество действительно было бы предательством Энтони. Яда у нее не было, а искать какой-нибудь другой способ умереть у Элен уже не было ни сил, ни времени.

Неужели он победил? — раз за разом задавала себе этот вопрос Элен. Неужели его бахвальство о том, что ему все удается в этой жизни, окажется правдой? Где же тогда справедливость твоя, Господи?! Почему ты на стороне негодяя и предателя?! Неужели таков твой промысел, но тогда дай мне силы смириться с ним! Почему все в душе восстает против жребия, который ты навязываешь?!

Выхода не было. Девушки уже не могли даже плакать, будто слезы иссякли. Они сидели в оцепенении, и только Аранта механически повторяла, как заведенная:

— Что нам делать, Элен, что нам делать?

Неожиданно Элен спросила у подруги:

— А что дон Франсиско, как он себя чувствует?

Аранта ответила не сразу. Сначала по ее заплаканному лицу пробежала тень мысли, потом она даже подпрыгнула на диване.

— Как же я сразу не подумала?

— О чем ты, Аранта?

— Ведь у папы должны быть ключи от всех... У него должны быть ключи от тюрьмы!

В глазах у Элен вспыхнула надежда.

— Что ты говоришь?

— Я сейчас пойду и уговорю его. По крайней мере попытаюсь.

— Что же ты ему скажешь?

— Мой папа хороший человек, очень хороший.

— Он хороший испанец, а Энтони англичанин.

— Нет, папа хороший человек, он должен понять.

— Ну тогда скорее, Аранта, умоляю тебя. Сейчас Мануэля нет в городе, у нас все может получиться.

Аранта вскочила, лицо ее сияло.

Поскольку последние фразы были сказаны девушками громко, Сабина до некоторой степени поняла, о чем идет речь, она заворочалась на топчане, села и угрюмо сказала:

— Не к лицу приличной девушке освобождать преступника из тюрьмы.

Пробегая мимо нее, Аранта весело прикрикнула на нее:

— Молчи, дурында, — не отдавая себе, конечно, отчета в том, что это слово значит по-русски.

* * *

— Ну что, скоро? — Дон Мануэль положил руки на плечо капитана Блада, покрытое его легендарным плащом.

— Я жду ответного сигнала.

— Надо сказать, мне уже надоела ночная прогулка.

— Мы будем здесь стоять столько, сколько потребуется. Они, видимо, слегка запаздывают.

— Кто это запаздывает? — быстро спросил дон Мануэль. — Кто такие эти они.

Капитан Блад не знал, что ему ответить; он проговорился, и трудно сказать, что произошло бы в следующее мгновение, если бы не раздался из темноты ответный сигнал.

— Все, — облегченно сказал сэр Блад, — нам имеет смысл перейти в тыл, очень скоро здесь будет очень жарко.

Ряды пехотинцев разомкнулись, пропуская алькальда и его будущего тестя.

— Так я все-таки не понял, кого вы имели в виду только что, говоря...

— Не время, дон Мануэль, не время, чуть позже я отвечу вам на все ваши вопросы. А сейчас командуйте.

— Что командовать?

— Вперед, шагом марш, огонь!

Бешеное сомнение искажало лицо дона Мануэля! Он с явной неохотой отпустил плечо капитана Блада и отдал нужную команду. В ту же секунду ночь словно лопнула по шву. Огонь, крики, стоны! Все шесть рот защитников Санта-Каталаны решительным шагом двинулись вперед. Передняя шеренга, встав на колено, давала залп, и тут же ретировалась в тыл, освобождая место для следующей шеренги. Но довольно быстро этот стройный порядок нарушился. Судя по всему, противник отнюдь не был захвачен врасплох. Он тоже отвечал мощным залповым огнем. Тьма впереди взрывалась, и оттуда прилетала стена горячих пуль, которые легко прошибали кирасы и каски, калечили руки, ноги. Солдаты падали с проклятиями и предсмертными хрипами. Свирепые команды командора Бакеро и других офицеров упорно гнали их вперед, ведь впереди их ждала желанная победа. Командор был убежден, что это сопротивляется внешняя охрана лагеря; если подавить ее слабое сопротивление, больше никаких проблем не будет — остальных корсаров можно будет взять тепленькими. Очень долго и солдаты, и офицеры не могли поверить в тот очевиднейший факт, что из неожиданного нападения ничего не вышло, что противник встречает их во всеоружии и даже, кажется, контратакует. Линия встречного огня, несомненно, наплывала.

Дон Мануэль сориентировался первым; то, что его люди попали в хитроумно придуманную ловушку, было несомненно. Некоторое время он как завороженный смотрел на наплывающую по всему фронту линию мушкетных выстрелов, потом, очнувшись, резко обернулся, чтобы поделиться своим недоумением с капитаном Бладом, но обнаружил, что англичанина скрыла темнота.

* * *

— Он пьян, — в отчаянье сказал Троглио, опуская на лавку приподнятое за грудки тело, — я даже не представлял, что человек может до такой степени набраться.

— Человек может и не такое, — со зловещим спокойствием в голосе сказала Лавиния.

— Честно говоря, я не знаю, что нам предпринять, — морщась от боли в ноге, сказал Троглио.

Пьяный испанец лежал навзничь на лавке, разметав свои загребущие ручищи, из горла у него вырывался мощный храп.

Его супруга, крупная вальяжная мулатка, спокойно объяснила, что вообще-то он человек обязательный, и если берет деньги, то всегда отрабатывает. Но если уж напьется, лучше его сразу застрелить, потому что разбудить в таком состоянии его еще не удавалось никому.

Лавиния остановилась над грузным, густо пахнущим телом, сжимая под камзолом рукоять спрятанного кинжала. Если бы она не боялась нашуметь и поставить под угрозу свое предприятие, она бы, ни на секунду не задумавшись, воткнула кинжал в сердце этой пьяной свиньи.

Преодолев соблазн, она повернулась к Троглио:

— Вы помните, где вы прошлый раз пробирались в город?

— В общем... в общем, да. Там такая калитка в стене, прикрытая зарослями.

— Сможете сейчас ее отыскать?

— Навряд ли.

— Значит, сможете.

Троглио жалко улыбнулся.

— Как зовут твоего мужа? — резко обернулась Лавиния к мулатке.

— Фаустино. Фаустино Асприлья.

— Он часто бывает в городе?

— Довольно часто. Иногда. Не знаю. Мы живем бедно...

— Вы знаете имена тех, с кем он обычно имеет дело?

Мулатка зашмыгала носом.

— Думайте скорее, может быть, это сохранит жизнь вашему мужу.

— Я не знаю. Не уверена, но, кажется, одного он называл.

— Как называл?! Ну же!

— Кажется, Бенито, а может быть, и не Бенито.

60
{"b":"22195","o":1}