Вскоре достигли берега командиры и штабы частей усиления -428-го гаубичного артполка АРГК (подполковник И. Я. Пирогов), 279-го артиллерийского полка (подполковник А. К. Тарасов), а также органы управления их подразделений, выделенных для поддержки войск первого эшелона десантных сил — 2-го дивизиона 428-го ГАП и 1-го дивизиона 279-го артполка.
И хотя гаубицы и пушки все еще продолжали оставаться на транспортах, появление на плацдарме целого стрелкового полка и управленческих подразделений артиллеристов облегчило положение и приободрило наших пехотинцев, моряков и пограничников передового отряда. Они во главе с майором П. И. Шутовым, майором Т А. Почтаревым и капитаном Н. И. Лашмановым вели тяжелые и кровопролитные бои с превосходящими силами противника на подступах к господствующим высотам 165 и 171. При огневой поддержке корабельной артиллерии и береговой батареи на мысе Лопатка десантники упорно продолжали продвигаться вперед, ломая возросшее сопротивление врага. В непрерывных и ожесточенных схватках им приходилось отвоевывать у японцев буквально каждый метр родной земли.
К этому времени наши войска уже занимали в северо-восточной части острова Шумшу территорию в 4–6 километров по фронту и 4–5 километров в глубину. Воины передового отряда, овладев первой траншеей у высоты 171, решительно двигались дальше. Завязался рукопашный бой за вторую позицию. Японские солдаты и офицеры сопротивлялись с яростью обреченных. Ожесточенный бой шел также и на подступах к высоте 165. Руководил боем старший лейтенант А. Г. Иноземцев. Вместе с ним возглавляли воинов замполит передового отряда старший лейтенант В. А. Кот и замполит батальона морской пехоты майор А. П. Перм.
Поскольку сплошной линии фронта не было, ожесточенные схватки различных подразделений передового отряда с противником возникали повсеместно — там, где наши пехотинцы, моряки и пограничники встречали японские войска. После того как группа майора А. Н. Курбатова уничтожила преградивший им путь вражеский дот, о чем уже было сказано, советские десантники сделали еще один бросок в направлении высоты 171. Но вскоре их вновь прижал к земле огонь хорошо замаскированного японского пулемета.
Подавить эту огневую точку добровольно вызвался краснофлотец Михаил Верещагин. Взяв гранаты, он по-пластунски двинулся в ту сторону, откуда строчил вражеский пулемет. Его скрывали заросли карликового кедрового стланика, и порой он был не виден даже своим, которые внимательно следили за каждым его движением. Затем он совсем исчез из поля зрения. И вот пулеметную очередь перекрыли два последовавших друг за другом взрыва, и там, где взметнулось пламя, облако земли и дыма, показалась фигура в матросском бушлате. Взмахом руки Верещагин показал, что путь открыт, и устремился вперед. Так же отважно действовал рядовой пехотинец Михаил Бабушкин. Подобрав возле убитого нашего бойца ручной пулемет и несколько дисков к нему, он перебежками менял позиции и поддерживал огнем наступавших десантников.
На другом участке фронта группа пограничников под командованием капитана Н. И. Лашманова обнаружила японскую минометную батарею, которая обстреливала наши боевые порядки. Подкравшись к ней с разных сторон, воины-пограничники забросали самураев гранатами и с криками «ура!» ворвались в расположение батареи противника. Кинувшихся было назад японцев встретила огнем группа пограничников во главе со старшиной H. Н. Карповым, заранее посланная к ним в тыл. Деморализованные самураи, потеряв несколько человек убитыми и ранеными, подняли руки. Два исправных миномета стали посылать мины по своим прежним хозяевам.
Неподалеку от этого места упорно противостояло натиску наших моряков вражеское подразделение, успевшее укрепиться в заранее оборудованной траншее. Моряки-тихоокеанцы штурмом овладели этой преградой, нанеся значительный урон противнику. Оставшиеся в живых самураи скрылись в подземном убежище. Брошенные им вслед гранаты и дымовая шашка заставили их выйти из укрытия, В числе сдавшихся в плен был и японский офицер. Он с важной напыщенностью сдал, а точнее, преподнес свою шашку и пистолет возглавлявшему этот бой лейтенанту В. В. Стрельцову (помощник начальника политотдела ПВМБ по комсомольской работе).
Огневая помощь кораблей артиллерийской поддержки и артиллеристов-береговиков с мыса Лопатка облегчила положение десантников. Даже не прицельный огонь а обстрел по площадям того рубежа, где находились японцы, вынуждал их прятаться в убежища, а кое-где отходить в глубину своей обороны. Воспользовавшись, этим, наши пехотинцы, моряки, пограничники рванулись вперед, завязали бой за вторую траншею на подступах, к высоте 171, а затем они продвинулись и на ее склоны.
Однако в целом положение наших воинов передового отряда было сложным. Обессилевшие и вымокшие при высадке вынужденные наступать по незнакомой местности, заросшей кустарником и кедровым стлаником, понеся значительные потери и располагая ограниченным запасом патронов и гранат, они встречали на своем пути все возрастающее сопротивление противника. К этому времени перед ними на заранее подготовленном рубеже находилось до усиленного пехотного батальона противника, а с флангов — с мысов Кокутан и Котомари — продолжали вести по ним огонь японские батареи. Вражеские орудия срывали высадку главных сил десанта, особенно нашей артиллерии, находившейся на плавбазе «Север», военном транспорте «Емельян Пугачев» и на некоторых гражданских грузовых судах. Японские огневые точки, расположенные на обратных скатах этих мысов, вели огонь и по подразделениям передового отряда. Передовой отряд по-прежнему оставался отрезанным от главных сил, которые спешили ему на помощь. Поэтому майору Шутову было приказано закрепиться на северо-восточных скатах высот 165 и 171 и удерживать их до подхода главных сил. Японское командование, убедившись, что силы высаженных на берег советских войск малочисленны и не имеют артиллерии, решило сбить их с занимаемых позиций на склонах высот, а затем разгромить — сбросить в море. Пехота противника силою до батальона перешла в контратаку и оттеснила подразделения передового отряда к подножию высоты. Но достигнуть поставленной цели ей не удалось: наши солдаты, матросы и офицеры сражались стойко и умело, героически отбивая натиск врага. Два часа продолжался этот неравный и ожесточенный бой, но он так и не принес японцам успеха.
В это время командующему операцией пришлось дважды направлять на берег небольшие оперативные, группы для уточнения обстановки, но лишь одной из них удалось прорваться сквозь кинжальный огонь противника. В нее входили начальник политотдела ПВМБ полковник П. И. Смирнов, мой консультант по морским вопросам капитан 3 ранга В. С. Денисов и прикомандированный к войскам второй секретарь Камчатского обкома партии П. Ф. Елисеев. Возвратившись с линии фронта, они рассказали о том, что передовой отряд и подходящие к нему подразделения главных сил десанта сражаются храбро и самоотверженно, повсеместно показывают образцы мужества и отваги, но по-настоящему организованного управления их боевыми действиями он не обнаружили. Суть их предложений сводилась к следующему: нужно ускорить высадку командира десанта генерал-майора П. И. Дьякова с его штабом, усилить помощь сражающимся на плацдарме войскам боеприпасами, артиллерийской и авиационной поддержкой, горячим питанием. Многие раненые не хотели покидать боевых порядков, но с эвакуацией тяжелораненых проявлялась медлительность. Я согласился с этими советами и немедленно отдал ряд распоряжений по устранению отмеченных упущений.
Учитывая создавшуюся обстановку и возможность прорыва обороны противника на избранном направлении, было решено сосредоточить все усилия десантных войск на сокрушении основного рубежа обороны японских войск — их сильно укрепленных позиций на высотах 165 и 171. Таким образом, определилось главное на правление нашего удара — наступление с севера на военно-морскую базу Катаока.
В район боевых действий начали прибывать роты и батальоны из состава главных сил десанта — автоматчики, пулеметчики, минометчики, бронебойщики, саперы. Они занимали позиции на стыках подразделений передового отряда, а также в их боевых порядках. Это нарушало действия командного состава, усложняло управление войсками, тем более что, как уже отмечалось, почти полностью отсутствовала радиосвязь. Положение усугублялось еще и тем, что батальон связи 101-й стрелковой дивизии понес большие потери при высадке: его командир майор М. А. Дьяконов погиб, а начальник штаба капитан Лапин тяжело ранен. Принявший на себя командование батальоном замполит капитан Семенов сделал все возможное для просушки батарей радиостанций (некоторые из них уже действовали) наведению кабельной связи, но для выполнения этих работ в полном объеме не хватало ни сил, ни технических средств. В восполнение всего этого начальник связи дивизии майор Кущеев и его помощник старший лейтенант Кузнецов мобилизовали личный состав полковых связистов. При этом особенно большая нагрузка, естественно легла на связистов полковой роты связи и взводов связи батальонов 138-го стрелкового полка, входивших в первый эшелон десантных войск. Уже тот факт, что многие связисты этого полка в тяжелейших условиях высадки, добираясь до берега вплавь, сумели сохранить телефонные аппараты и катушки с кабелем, свидетельствовал об их мужестве. Кроме того, они, но указанию начальника связи полка капитана В. Ф. Заярного, широко вели поиски линий связи противника, разрушали их, снимали провод и использовали его для своих целей. Многие наши связисты погибли тогда от огня японских снайперов, но долг свой перед десантниками выполнили.
