конкуррировать с богатым, опытным и поставленным в привилегированное положение нерусским купечеством. Тем не менее, . несмотря на 'все это, русский элемент, во 1-х, представлял из себя господствующую группу в населении по своей численности, а во 2~х играл очень важную роль и в созидании местной культуры (как материальной, так и умственной). Мы уже могли убедиться в этом на одном весьма важном примере—иреобладающпы способом земледелия был не иностранный, а русский; то же самое нужно сказать относительно скотоводства, игравшего такую же видную роль в экономической жизни, как и земледелие, и других сельских промыслов; да и в городском быту нельзя игнорировать русской стихии: мы видели, что раскольники принимали не менее видное участие в торговле Елисаветграда, чем греки; да в вообще русским (великорусским п малорусским) иоседенцам не чужда была торговля 2-й руки и разные ремесла; в некоторых городах (наиример, Екатеринославе) иностранцев было очень мало. Говоря все это, мы нисколько не отрицаем громадного значения иностранных выходцев в жизни края. Мы думаем даже, что необычайно быстрое развитие местной культуры объясняется, между прочим, разнообразием этнографического состава населения Новороссийского края; одна народность развивала одну сторону культуры, другая—другую. Так, по словам неизвестного автора «Онис. городов и уездов азов, губ.» ¹), великорусские однодворцы и крестьяне обнаруживали особенную склонность к земледелию, малороссияне, занимаясь земледелием, особенно любили скотоводство; армяне —промыслы и торговлю, греки—разные мастерства, садоводство и хлебопашество в, прибавим от себя, в городах торговлю. И опыт иоказал, что с этими свойствами н привычками представителей разных народностей необходимо было считаться.

Все заботы правительства о развитии немецких земледельческих колоний, в состав которых вошли бывшие ремесленники, не привели ни к чему; все старания властей обратить евреев- иромышленников в хороших земледельцев пропали даром.

Здесь мы яодошли к вопросу о роли государства в деле колонизации Новороссийского края. Она была очень велика, как это мы могли видеть из всего предшествующего изложения. Оно прежде всего постаралось обезопасить этот край, возникший на самых та- ^*)

*) Зап. Од. Общ., III, 305.

тарских кочевьях и подвергавшийся постоянным наиадениям степняков. С этой целью оно, как мы видели, устраивало крепости н целые укрепленные линии, поселяло в них военные контингенты, заводило военный флот, созидало дорого стоившие порты и адмиралтейства, основывало с торговыми п промышленными целями города, присылало для их постройки рабочих людей, ставило во главе дела, в качестве руководителей колонизации, своих доверенных людей, вызывало иностранцев, затрачивало на их устройство громадные суммы, раздавало земли частным владельцам-помеицикам и отводило их государственным крестьянам и, наконец, принимало целый ряд мер к насаждению и развитию в новом крае материальной и умственной культуры. И это понятно. Сами представители верховной власти в лице Екатерины II и Александра И-го смотрели на заселение Новороссии, как на дело громадной государственной важности и не щадили средств для его благополучного окончания; мало того: сами лично интересовались им и направляли нередко его ход в ту или иную сторону; это ясно видно из переписки Екатерины II с Потемкиным и ими. Александра И-го с Ришелье. Лица, стоявшие во главе колонизации, были очень близки к трону, пользовались громадными полномочиями и облечены были полным доверием власти. Мало того, это не были простые исполнители, а люди инициативы, применявшие на деле в большинстве случаев свои собственные проекты. Таким, несомненно, деятелем был кн. Потемкин, такими отчасти были Зубов и Ришелье. Деятельность кн. Потемкина, как колонизатора Новороссии, пытались оценивать уже современники. Эта деятельность возбуждала слепое благоговение у одних, сильную критику у других (в особенности у иностранцев). Кто зависел от него (а таких было громадное большинство), тот у него заискивал, льстил ему. Обраициком подобной лести может служить письмо к нему его сотрудника Фалеева, написанное по поводу пожалования светлейшему великолепного имения у Святогорского монастыря (харьк. губ.): «думаю весь тот край, писал Фалеев, благоиолучным себя почтет, что Святогорская дача пожалована вам, тем иаче что все тамошние обыватели, между которыми и я, по милости вашей, в оном иомещик, йод тенью вашего покрова и защиты блаженствовать будут. Сей край подлинно, который в забвении и незнании но сию пору был... теперь воскреснет и лестным учинится для всякаго» ’)· И Потемкин, как мы ¹

¹ )Зал. Од. Общ., IX, 252.

видели в деле доктора Самойловича, не любил критики. Но такой критике подвергали его деятельность иностранцы, не довольствовавшиеся осмотром одной ноказной стороны, которою так любил щеголять светлейший, а обращавшие внимание и на промахи, недостатки, слабые стороны её. Так поступали ими. Иосиф, де Линыи Сегюр. Ими. Иосиф II й и’оворил Сегюру, что все те сооружения, которые он видел в Новороссийском крае, могли быть исполнены только в рабской стране, где ни во что ставятся жизнь и труды человеческие, где в болотах строятся дороги, гавани, крепости и дворцы, где в пустынях разводятся леса без платы или за ничтожную илату полуголодным рабочим. Если мы обратимся к современным исследованиям, то в одних увидим гл. образом панегирик, а в других и попытку разносторонней критической оценки. К числу первых мы причисляем статью Щебальского ') и редакции «Русской Старины» ²); к числу вторых монографию проф. Брикнера. Проф. Врикнер о Потемкине говорит так: «результаты всей этой деятельности не соответствовали надеждам и намерениям Потемкина. Желая превратить южную Россию в богатый край, покрытый садами, изобилующий городами, селами, отличающийся производительностью, густым населением и пр., князь не мог достигнуть этой цели. Из огромного числа деловых бумаг и писем канцелярии Потемкина видно, как многостороння и неусыпна была его деятельность по управлению южной Россией; но вместе с тем в ней очевидны лихорадочность, поспешность, самообольщение, хвастовство и стремление к чрезмерно высоким целям. Приглашение колонистов, закладка городов, разведение лесов, виноградников, шелководства, учреждение школ, фабрик, типографий, корабельных верфей—все это предпринималось чрезвычайно размашисто, в больших размерах, при чем Потемкин не щадил ни денег, ни труда, ни людей. Но, к сожалению, многое было начато и брошено; другое с самого начала оставалось на бумаге; осуществилась лишь самая ничтожная часть смелых проектовъ» ³) В этих словах верно изображены слабые стороны деятельности светлейшего князя Тавриды. Мы бы сюда присоединили еще одну черту, которая, впрочем, в одинаковой степени относится и к другим деятелямъ—Зубову и в особенности Ри-

*) Сборник аитронол. и этногр. статей о России, изд. Дашковым, I, 130 — 143.

*) „Русская Старин* *," 1875 г., т. ХП, ХШ, XIV.

⁸) Новь, 1887 г., № 4, стр. 207.

шелье; это—покровительство высшему слою, составлявшему привилегированное меньшинство, и принесение ему в жертву интересов большинства. Так созидалось на новой иочве крепостное ираво, а между тем иностранные нереселенды, только потому что они были иностранцами, иолучнлн н сохранили за собою множество привилегий. Мы нисколько не считаем вредными этих привилегий; наоборот, мы думаем, что они то главным образом и создали материальное благосостояние иностранных колоний. Мы только думаем, что льготы должны были быть расиределены более правильно н равномерно ио стеиени полезности, приносимой той или другой народностью, тем или иным общественным слоем. Но это была болезнь екатерининского века, которая досталась в наследие н александровской эпохе. Знаменитый, просвещенный деятель времени ими. Александра И-го, гражданин французской империи, дюк де-Рншелье также энергически отстаивал интересы крунных землевладельцев и иромышленниковъ—и относился в высшей стеиени отрицательно к низшему классу общества (б. запорожцам), хотя н пользовался для целей колонизации беспаспортными и бродягами.