возвращении духоборцев из ссылки; они могут послужить предметом особой статьи

^ф) См. А. А. Скальковского „Русские диссиденты в Новороссии ¹¹(„Киев. Стар. ¹⁴

1887, аир., 771—782); его же. Опыт... I. 212—215.

ской народности. Беглых принимали не одни помещики; они находили себе приют и в казенных селениях. Чтобы скорее заселить Новороссийский край, правительство, можно сказать, санкционировало здесь ираво убежища (droit d’asile). Об этом свидетельствует, наир., секретное письмо гр. Зубова к екатеринославскому наместнику Хорвату, в нем, между прочим, говорится, что к беглым нужно иметь снисхождение по человечеству, «дабы строгостью законами повелеваемою не доводить их до отчаяния»... и чтобы, стараясь истребить побеги, не подать некоторым образом к тому повода, что если окажутся бродяги, то стараться их приписывать к городским и сельским обществам, смотря по их состоянию, чтобы они могли таким путем снискивать себе пропитание, но делать это нужно было скромным образом, под рукою п без всякой огласки. Результатом этого было то, что в число горожан попадали нередко разные подозрительные лица, объявлявшие за собою значительные капиталы, а на самом деле не могшие даже обзавестись домом и хозяйством. Так было в Екатеринославе. Магистрат г. Екатеринослава, исполняя указы высшего начальства о приписке таких лиц в купечество, должен был выдавать им паспорты, с которыми они уже свободно бродили с одного места на другое, впадая иногда в преступление и нанося ущерб коренным жителям, потому что подати за них взыскиваются с наличных гражданъ ¹). В числе одесских обывателей также оказалось не мало беглых, которых разыскивали помещики ^{1 2 *}).

Но дело не ограничивалось одними беглыми: местное начальство не брезгало даже и преступниками: в 1792 г. велено было переселить в очаковскую область жителей с. Турбаев (полт. губ.), убивших своего помещика Базилевского “). В Таганрог на поселение присылались арестанты из московск., казанск., ворон, и нижег. губ. ⁴).

Заканчивая обзор колонизации, которую, под наблюдением правительства, вели лично свободные русские поселенцы, мы должны сказать, что не всегда поселения, основываемые такими лицами, получали в необходимых размерах помощь от местной админи-

¹) Владимирова. 1-е стол. Екатеринослава, стр. 207 — 210.

²) Орлова. Истор. очерк Одессы, стр. 15—16; о беглых в Черномории см. ст. г. Щербины в „Кифвсв. Стар." 1883 г., июнь, стр. 233—248.

⁸) Зап. Од. Общ. II, 770; любопытное дело об этом убийстве хранится в архиве иолт. губ. правд.

*,Зап. Од. Общ., ѴП, 301.

страции. Все преимущества в этом отношении, как увидим далее, были на стороне иностранных колоний. По всей вероятности, в данноии случае руководствовались тем соображением, что русские поселяне (в особенности местные), как более знакомые с местною культурою, менее нуждались в субсидии от казны. Но такое рассуждение было справедливо только на половину: на самом деле и русские поселенцы, на первых порах, нуждались в разных льготах и субсидиях; не получая их, они долго не могли стать на собственные ноги и достигнуть прочного материального благосостояния. Об этом свидетельствует нам очевидец, профессор харьк. университета Дюгуров. По его словам, деревни, основанные но соседству с ногайцами, возле р. Молочной, пришедшими из Малороссии обывателями, находились в жалком положении; главные причины их бедственного состояния заключались в том, что они прибыли почти без всяких средств на новые места, где им нужно было всем обзаводиться и в тоже время уплачивать значительные подати, а между тем земли у них было мало ¹)·

Это наблюдение привело Дюгурова к одному чрезвычайно важному и характерному выводу: он высказывает желание, чтобы русские колонии в Новороссийском крае пользовались таким же покровительством, как и иностранные. Русские колонисты, говорит он, правда, не приходят, подобно иностранцам, искать нового отечества и подвергаться иноземным узаконениям; но пересаженные с севера на юг или с одной провинции в другую (потому что им нельзя было уже оставаться в прежних местах), они, конечно, имели надобность в экстраординарной помощи. Я знаю, что они пользовались в течение двух или трех лет известными льготами. Но нечему бы их не снабдить в виде аванса земледельческими орудиями, скотом и деньгами на постройку изб? Они ^*)

*) De Иа civilisation des tatars-nogais, p. 95—96; книжка эта посвящена, собствеино говоря, наблюдениям над внутренним бытом ногайцев; автор её был командирован на юг в качестве ревизора местных учебных заведений и, заинтересовавшись ногайцами, составил краткий очерк их цивилизации, т. е. гражданского состояния в связи с мероприятиями русского правительства; в конце книги он посвящает несколько страниц соседям ногайцевъ—молоканам, духоборцам, помещичьим крестьянам, малороссиянам. В харьк. унив. Дюгуров читал всеобщ, историю (см. Рославского-Петровского. Об ученой деятельности харьк. увив, в 1-е десятилетие его существования, оттиск из Журн. Мин. Нар. Проев. 1855 г., стр. 22).

бы все это наверное выплатили с неменьшего аккуратностью, чем итальянцы, немцы и евреи. Почему бы их не поставить под власть бюро иностранных колоний? Освобождение их на 5 лет от власти капитан-исправников и от известных налогов (которых было бы долго перечислять) было бы для них большим благодеянием. В это время поселенцы могли бы поправить свои дела, затем уплачивать правительству умеренные налоги и погашать понемногу ежегодно ту маленькую ссуду, которую им выдали. Я не хочу сказать, чтобы управление колоний (иностранных) было совершенное... но я убежден, что наши русские колонии чувствовали бы себя очень хорошо, если бы они были поставлены в зависимость от бюро иностранных колоний. В других местах исключительные законы создают злоупотребления, а в России они, по большей части, являются гарантией против нихъ ¹). Трудно что ни- будь прибавить к этим прекрасным строкам иностранца (французского выходца), так хорошо ионявшего нашу колониальную систему. Мы, с своей стороны, заметим только, что так иногда и поступало правительство с русскими подданными (например с раскольниками); к сожалению, это только бывало иногда, а не всегда; обыкновенный же порядок был иной.

Теперь обратимся к владельческой, помещичьей колонизации, материалом для которой служили крепостные, подданные, беглые и т. п. Единственными обладателями обширных пространств Новороссийского края были некогда запорожцы. Но еще в эпоху самостоятельного существования Запорожья, как известно, значительная часть земель их была отдана под поселение сербам, колохам и другим выходцам. Тщетно запорожцы жаловались, просили, протестовали, ссылались на свои права: их вековое достояние постепенно уплывало из их рук. Немедленно после разрушения Сечи (в 1775 г.) их земли стали раздаваться частным лицам, принимавшим на себя обязательство заселить их вольными или крепостными людьми. Земли эти могли получать чиновники, штаб и обер офицеры и иностранцы; исключались только однодворцы, крестьяне и помещичьи люди. Таким образом, искусственно создавалось крупное землевладение в том крае, который до сих пор почти не имел помещичьего и крепостного элемента; минимальным участком было 1,500 десятин удобной земли. Не считалось необхо-

^l) De Иа civilisation. р. 96—98.

димьга, чтобы лицо, берущее землю, находилось на службе в Новороссийском крае; предполагалось, вероятно, что оно может быть хорошим колонизатором, оставаясь в Великороссии или Малороссии. Условия получения земель были очень льготные: на 10 лет давалась льгота от всех повинностей; в течение этого времени владельцы должны были заселить свои участки в таком рассчете, чтобы на каждые 1,500 дес. приходилось по 13 дворов (цифра, как мы видим, небольшая); величина участков колебалась от 1,500 до 12,000 дес.; впрочем, были и такия лица (в роде генер.-прок. Вяземского, Прозоровского), которые получили по несколько десятков тысяч десятинъ ¹). С 1774 г. по 1784 год (в течение 10 лет) новороссийскою и азовскою губенск. канцеляриями было роздано помещикам и под казенные селения 4,470,302 ¹'* дес. удобной и неудобной земли, на которых поселилось 53,511 д. мужск. и 44,098 д. женск. пола, т. е. в среднем на каждую мужск. душу приходилось более чем по 83 дес. ^{1 2}). Мною напечатан найденный г.Манжурою любопытный документ ³), содержащий в себе перечень всех лиц, получивших поземельные участки в одном екатеринославском уезде в 1776 г.; из него оказывается, что 94 лицам было дано здесь около 400,000 дес. удобной и неудобной земли, т. е. в среднем 4,000 дес. на душу; даже регистратор Башнатов н архива-