Следующим утром я решил во что бы то ни стало завоюю внимание этой чертовки, которая снова начинала меня дразнить и злить колкими фразами! Я толком все осмыслить не успел, как понял, что попал, как никогда не попадал. А когда Миша предложил поехать всем вместе на море, я попросил его заселить меня с Малиной в одном номере.

– Ты что охренел? – Миша опешил.

– Мне она нужна, – я отвернулся от него и уставился в окно, засунув руки в передние карманы брюк.

– На хера? Постой, – он подошел ко мне. – Ты что втрескался в Малину?

Я молчал. Миша выругался матом.

– Что ж, спешу тебя предупредить, Малина так просто тебе не покорится, придется поднапрячься. Это тебе ни одна из твоих финтифлюшек.

– А я ее и не сравнивал ни с кем, – повернулся к нему лицом. – Если я хочу, то своего добьюсь, – серьезно посмотрел в глаза друга.

– Посмотрим, – хмыкнул он и, развернувшись, направился к двери. Дойдя до нее, повернулся ко мне. – Но если ты с ней вздумал поразвлечься, я набью тебе морду и не посмотрю, что ты мой друг.

– Заметано.

В Ялте все изменилось. Малина открылась мне, и я с охотой принял ее в свои объятия, а сам как мальчишка, впервые потерявший голову настолько, что уже не представлял себя и Малину отдельно. Хотелось видеть ее постоянно…

***

Настоящее время…

Трель дверного звонка вывела меня из раздумий.

«Ефимия?» – пронеслось в голове, и я мигом оказался у входной двери. Открыв ее, увидел на пороге Мишу.

«Идиот, конечно, она не придет!» – подумал, пропуская друга в квартиру.

– Выглядишь хреново, – заметил он, разуваясь.

– И тебе привет, – прошел в кухню.

– Пьешь в одиночку? – Миша смерил взглядом на четверть опустевшую бутылку коньяка и сел за стол.

– Хочешь составить компанию? – достал закуску к спиртному и сел напротив.

– А чего я, по-твоему, пришел? – усмехнулся он.

Я ничего не ответил. Разлил по бокалам коньяк.

– Хороший, – Миша кивнул на бутылку с горячительной жидкостью. – Что, слетел «парфорс» и взыграло ретивое? – усмехнулся, глядя на меня.

– Взыграло, мать его, – снова наполнил бокалы.

В ту ночь мы хорошенько надрались, но утром на самолет я не опоздал. Протрезвевший друг подвез меня до аэропорта, сказав, что Малина приедет меня проводить. Ждать ее я не стал. Не любил я эти проводы. Да и не время нам сейчас с ней разговаривать, не смотря на то, что очень хотел ее увидеть. Невероятно сильно хотел! Но сдержал свой порыв рвануть обратно, когда уже прошел таможенный контроль самым первым. Сидя в самолете, я не сводил глаз со здания аэропорта, чувствуя, что она там.

Облокотившись о спинку кресла, я чаще обычного задышал, чувствуя, что воздуха не хватает. Запустив пятерню в волосы, потеребил их, пытаясь успокоиться и выровнять дыхание. Даже не заметил, как пролетел час, и ко мне подошла стюардесса, попросив пристегнуть ремень.

Я смотрел в окно, нервничая еще больше, когда самолет тронулся с места. Прикусив указательный палец, я напрягся всем телом, ощущая себя будто в вакууме. Выхода нет. Нужно лететь.

Если бы ты знала, как я хочу к тебе.

Глава 26

Домой из аэропорта меня привез Миша. Всю дорогу мы с ним ехали молча. Он понимал, что разговоры сейчас ни к чему и не беспокоил меня, пока я пустым взглядом смотрела в окно. И я была ему за это благодарна. Пейзажа я не замечала. Все казалось размытым и мутным из-за слез, «застекливших» глаза. Я прокручивала в голове все наши с Елизаром встречи, время, проведенное вместе. И каждый раз, вспоминания это, сердце щемило, и душа болела. Я не предполагала, что мы расстанемся так надолго, да еще и не поговорив, не объяснившись. Три месяца – это так много. Для меня один день без него – тоска. Почему все так? Если бы я могла поехать с ним…

– Малинка, – окликнул меня брат, когда я собралась выйти из машины. – Ты не переживай так, все образуется.

Я только кивнула и брат, обняв меня, поцеловал в щеку.

Дома меня встретили мама и мой кот. Папа в это время был на работе. Мама, конечно, еще вчера поняла, что со мной что-то случилось, когда я ей позвонила от Ани и сказала, что останусь ночевать у нее и кузена. А сегодня она только убедилась в своих догадках.

– Фимочка, что случилось?

– Ничего, – я медленно сняла куртку и повесила на вешалку.

– Что значит, ничего? Я же вижу, что у тебя нет настроения!

Взяла кота на руки и, посмотрев на маму, ответила:

– Елизар уехал в командировку на три месяца, – прикусив нижнюю губу, уткнулась в мягкую шерсть кота и просеменила в свою комнату. Мама пошла за мной и, закрыв дверь за собой, села на край кровати. Я обессилено рухнула на постель, прикрыв глаза.

– Как уехал? – мама была растеряна. – Фима, вы что поругались? – она испытующе посмотрела на меня, и я не в силах больше сдерживать слезы, дала им волю. – Милая, успокойся, – она обняла меня, когда я села в кровати.

– Я не хочу с ним расставаться, – каждое слово сопровождалось новым более сильным всхлипом.

– Ты и не расстанешься. Он же так влюблен в тебя, все будет хорошо, вот увидишь, – мама гладила меня по волосам, успокаивая и убаюкивая своим нежным голосом.

– Я была не права, – снова всхлип.

– В чем именно?

Я все рассказала маме. От начала до конца. Она не знала, что я переписывалась с виртуальным другом, поэтому, была очень удивлена. А когда узнала, что этим другом был Елизар, удивилась еще больше. Согласившись со мной, что мне не стоило идти на встречу, а нужно было обо всем рассказать Елизару, она также отметила, что и ему следовало сказать мне, что он и есть мой друг по переписке.

– Не плачь, солнышко, все образуется. А то, что у вас сейчас будет время подумать – это только на пользу.

– Три месяца – это очень много.

– Согласна, но этого не изменить. И потом, думаю, он приедет на День рождения Миши.

– Все равно долго. Вдруг он там себе кого-нибудь найдет? Зачем ему я такая глупая?

– Ничего ты не глупая! Прекрати говорить ерунду! Я думаю, что у него серьезные чувства к тебе. И потом, все делают ошибки, главное, ты их хочешь исправить. Он приедет, и вы поговорите, – мама поцеловала меня в макушку, а я положила голову на ее колени, все еще всхлипывая. Но после слов мамы стало немного легче.

Когда я успокоилась, мама оставила меня одну, и я практически сразу провалилась в сон. Ночью я почти не спала, встала рано – сказалась усталость. На занятия я идти сегодня не собиралась.

***

– Малинова, может, Вы уже сосредоточитесь на лекции? – уже третий преподаватель за сегодня сделал мне замечание.

– Простите, – я потупила голову, пытаясь сконцентрироваться на предмете, но у меня это плохо получалось. Вернее, совсем не получалось.

– Малинка, тебе плохо? – тихо спросила рядом со мной сидящая Алена.

– Немного.

– Ты такая бледная. Голова не болит?

Я кивнула и подперла ладонью лоб.

– Может, лучше пойдешь домой после этой пары?

– Скорее всего, – слабо улыбнулась одногруппнице.

Выдержать бы еще эти двадцать пять минут до конца пары.

Усталость и головокружение сопровождали меня, чуть ли не каждый день. Мама меня ругала, причитая, что это из-за того, что я почти ничего не ем. Это было правдой. Аппетит пропал, так что ела я через силу и то, потому что мама надо мной стояла. Неудивительно, что я потеряла в весе. Но все это было неважно. Меня сильно беспокоило то, что Елизар не брал трубку, когда я звонила или телефон был и вовсе выключен. А прошло уже две недели с момента его отъезда. Меня это просто убивало. Каждый раз, когда слышала длинные гудки в телефоне, я с замиранием сердца ждала его голос. До боли сжимала мобильный, кусая губы в кровь от отчаяния и такой безвыходной ситуации. Сдерживать себя становилось все труднее, но приходилось надевать хотя бы слабую улыбку на лицо, чтобы немного прикрыть свое душевное состояние. И только по ночам я себя не сдерживала, рыдая в подушку, чтобы не слышали родители. Возможно, не стоило так остро реагировать и все на самом деле не так плохо. Только мне казалось, что все наоборот. Краски будто сгущались надо мной. Золотая пора осени проходила, уступая место серым будням, нетронутыми солнечными лучами.