Итак, что мы имеем? Трагическая цепь состояла из трех последовательных этапов: активизация лазера, автоматическое нацеливание на самолет Уильямса и выстрел. Теоретически ни один из элементов этой цепи не должен был произойти, но то, что случилось все одновременно, было совершенно невероятно. Этого не могло быть, потому, что этого не могло быть никогда.
Эвелин чувствовала, что здесь может быть только одно объяснение — и оно было весьма неприятным. Раз катастрофа не была случайной, значит, она была кем-то спланирована.
Активизировать лазер можно, послав ряд определенных команд при помощи компьютера. Если не считать службу безопасности, такая возможность была только у членов лазерной группы… Значит, все это было делом рук одного из них.
Эвелин не верила во внезапные озарения. Ее всегда отличала взвешенная точность и аккуратность выводов. Прежде чем поверить в то, что сегодняшняя катастрофа была делом рук одного из ее коллег, она должна на сто процентов исключить все остальные варианты.
В век вычислительной техники существуют специальные системы защиты программ и прочие меры предосторожности. Да, есть вещи очень сложные, практически невозможные, но нет ничего невозможного абсолютно. Поэтому кто-то посторонний мог найти доступ к программам, войти в них и использовать в своих целях. А после остаются сущие пустяки — просто добавить дополнительные команды в программу и с их помощью, минуя пилота, привести вооружение в полную боеготовность, когда другой самолет окажется на нужном расстоянии.
Эвелин не замечала, что Полански вот уже несколько минут внимательно смотрит на нее. Она отсутствующе смотрела на лазерную пушку, полностью погрузившись в свои размышления. Энтони уже получил результаты, значительно сузившие возможности обнаружения причины инцидента.
— Ну что? — наконец не выдержал он. — Сколько можно томиться в неизвестности? Есть идеи?
Рассеянно поморгав, Эвелин повернулась к Энтони.
— Мне кажется, нужно проверить программу, — предложила она. — Если дело не в электронике значит — в программе.
Фил выглядел совершенно изможденным:
— Да ты знаешь, сколько времени потребуется на полную проверку?! — выдохнул он. — Это просто немыслимо! Это вообще самая сложная программа, с которой я когда-нибудь работал!
— А что если попробовать? — пробормотала Эвелин.
— Затребовать генеральный компьютер, — переспросил Полански, мысленно представив связанные с этим сложности. — Чертовски дорого!
— Не так дорого, как полная остановка испытаний.
— На это потребуется масса времени… Если, конечно, Пентагон не продлит эти сроки.
— Отличная идея! — нетерпеливо воскликнул Брюс. — Но, коллеги, вы, кажется, забыли, что Том Уиклоу дал нам всего тридцать шесть часов на поиски неисправности. Десять уже прошло. Не думаю, чтобы он удовлетворился одними предположениями.
— Но больше нам ничего не остается. У тебя что, есть идея получше?
Ничего не ответив, он уставился на Эвелин. Это правда, за десять часов они не пришли ни к чему…
Эвелин ни словом не обмолвилась о своих подозрениях. В любом случае генеральный компьютер покажет, что это — базовая ошибка в программировании или же чья-то преступная воля. Сравнив рабочую программу с оригиналом, машина сразу определит, были ли в нее внесены хоть малейшие изменения. Если нет, придется снова искать ошибку в технике, а если программа изменена, то остается найти виновника диверсии.
— Ну, черт вас возьми, что будем делать? — спросил Фил, протирая глаза. — Кончайте пялиться и решайте — мы перепроверяем программу, и будем торчать здесь всю ночь, продолжая поиски сами не знаем чего?
Эвелин улыбнулась — неожиданно для самой себя.
— Чувствую, ты не хочешь работать всю ночь!
Фил криво ухмыльнулся.
— И тебя это удручает, не так ли? В молодости я мог пьянствовать всю ночь, с утра отправляться на работу, а вечером снова продолжать пирушку. То, что ты видишь сейчас, — лишь бледная немощная тень бывшего Фила Роджерса.
— Как приятно, что вы оба находите ситуацию забавной, — невесело сострил Брюс.
— Кончаем работу! — резко приказал обычно всегда сдержанный Полански. И это было неудивительно — все они были взвинчены до предела. — Я говорю серьезно, — продолжал он уже спокойнее. — Мы все равно ничего не добьемся, только вымотаемся еще больше. Пошли спать. Мы проверили и исключили все возможные варианты, кроме ошибки в программе, по это уже следующий этап, и сегодня мы на него не способны. Что касается меня, то я собираюсь принять душ и хорошенько поесть, только после этого буду разговаривать с полковником Уиклоу. На сегодня все!
— У нас есть очень серьезные подозрения, сэр, — без обиняков заявил капитан Тимоти Стоун, руководитель службы безопасности.
Суровое лицо Тома осталось бесстрастным, хотя в душе он очень надеялся, что ничего серьезного не обнаружено. Каменный взгляд генерала Джексона стал еще тверже. Как командир базы, он лично отвечал за все происходящее на ней, поэтому его интересовали любые подробности о катастрофе с R-25.
— Что вам удалось обнаружить?
Капитан взял увесистую папку и, положив ее перед Томом, открыл на нужной странице.
— Вот, — он указал на начало листа, жирно отчеркнутое красным фломастером. — Это досье Эвелин Лоусон, члена лазерной группы. Она прибыла в прошлый вторник на смену заболевшего сотрудника.
Том почувствовал, что внутри у него все напряглось, как струна, но продолжал невозмутимо смотреть па капитана, ожидая его объяснений.
— О мисс Лоусон известно, что она первая приходит на работу и последняя уходит… — продолжал капитан.
Том немного расслабился. Эвелин законченный трудоголик… Черт возьми, ведь он несколько раз заставал ее врасплох за работой, но никогда она не делала ничего подозрительного… Хотя, как же, однажды, когда он вошел, Эвелин поспешно погасила экран пульта… Он тогда еще удивился, но потом забыл об этом.
— Впрочем, у вас, полковник, тоже есть такая привычка, — обратился к нему капитан. — Конечно, само по себе это ни о чем не говорит, — он открыл еще одну отмеченную страницу, — но вот, смотрите, в четверг ночью приборы зафиксировали появление мисс Лоусон в лазерной лаборатории чуть раньше двадцати четырех часов, и оставалась она там до четырех утра. Все это время она была одна в лаборатории. Потом она ушла и вернулась в шесть утра, уже в свое обычное время. Этим же утром произошел первый инцидент с лазерами, ведь так?
Глаза Тома подернулись льдом.
— Да.
— В тот день мисс Лоусон покинула здание поздно, вместе со всеми членами группы и не появлялась до воскресенья. В воскресенье она вошла в лазерную лабораторию после двадцати четырех часов и опять оставалась там одна. В половине пятого она вышла и вернулась в шесть утра. В этот день был сбит самолет майора Уильямса… Согласитесь, эти ночные появления на рабочем месте весьма подозрительны, тем более что за ними сразу же следовали инциденты с оружием. Складывается очень неприятная картина. — Поколебавшись, капитан взглянул на Тома. Черт возьми, глаза полковника заставят заколебаться любого здравомыслящего человека, а Тимоти Стоун всегда считал себя именно таковым. И все же он должен сказать:
— Я понимаю… у вас особые отношения с мисс Лоусон…
— Да, мы встречались несколько раз… — И делали еще много чего, очень даже много, с яростью подумал Том. Она отдавалась мне так безраздельно, так неистово, что стерла в моей памяти воспоминания обо всех других женщинах. А после возвращения из Санта-Фэ она прошла в лазерную лабораторию и тайком активизировала лазер на самолете Коллинза… А на моем? Неужели то же самое она могла сотворить и с моим самолетом?
Капитан Стоун был в явном замешательстве.
— Когда вы оставались с ней наедине, она говорила что-нибудь о работе? Расспрашивала о «Дальнем прицеле»?
— Нет, — в этом Том был абсолютно уверен. О работе они говорили только в самых общих чертах. Но, черт возьми, ей и не надо было ничего спрашивать у него!
