Литмир - Электронная Библиотека

Страх тошнотворным комком подкатил к горлу. Эвелин потребовалась вся ее воля, чтобы справиться с собой, и ей удалось сделать это только потому, что в глубине души она знала: когда дело касается полетов, жесткий самоконтроль помогает Уиклоу выкинуть прочь любые мысли и чувства, не относящиеся к самолетам — единственной привязанности в его жизни. Это была горькая правда, она причиняла боль, но одновременно несла и успокоение — ведь это означало, что с полковником Уиклоу все будет в порядке. А это было главное.

Фил взял за правило приходить на работу раньше Брюса, но сегодня Эвелин сбила его распорядок дня, поэтому ей пришлось встретить Брюса в гордом одиночестве. Он вошел, окинул ее холодным неприязненным взглядом, налил себе кофе и молча сел за свой стол.

Последнее время Эвелин почти не обращала на него внимания, а сегодня была так взвинчена, что едва заметила его присутствие. Она сидела за столом, разрываясь между страхом и предвкушением упоительной близости с Томом. Часть сознания упорно перебирала опасности, грозящие ему во время полета, в то время как другая часть рисовала сладострастные картины предстоящей ночи. Она действительно с трепетом ждала того, что должно было произойти этой ночью, и даже мысль о боли, которая неизбежно ждала ее во время предстоящего соития не могла остудить лихорадочного волнения.

Она хотела Томаса, он был нужен ей как воздух, и это было главным. Так что на фоне всесокрушающего желания страх боли уносился прочь, как песчинка в водовороте.

Но сначала нужно пережить сегодняшние полеты…

— Мечтаешь о верном дружке?

Эвелин рассеянно заморгала.

— Что?.. Прости меня, ты что-то сказал?

— Ничего особенного, просто поинтересовался твоими амурными делишками. Надо сказать, ты меня слегка удивила, ведь раньше ты, кажется, бежала от мужчин, как от огня? Захотелось разнообразия в интимной сфере?

Неопытность вовсе не означает неосведомленность, поэтому Эвелин прекрасно поняла, на что намекает Брюс. Она смерила его холодным взглядом, предвкушая открытый честный поединок, безо всяких недомолвок и эмоций.

— Знаешь, Брюс, в школе я всегда была намного младше своих одноклассников, и только в колледже доросла до того момента, когда мальчики наконец обратили на меня внимание.

На красивом лице Брюса явно читалось недоумение.

— Ну и что из этого?

— А то, что они приставали ко мне, потные, разгоряченные, уверенные в том, что я знакома с правилами игры, а ведь я не знала ничего о мужчинах и отношениях с ними! Я почти никогда не общалась с детьми своего возраста. Меня никто никогда не целовал, не приглашал на свидания, не учил всем необходимым премудростям, которые девчонки постигают на вечеринках и прогулках под луной! Поэтому, когда парни начали приставать ко мне, я ужасно испугалась, а поэтому научилась говорить и вести себя так, чтобы отшить их всех. Ну, теперь до тебя дошло?

Брюс долго непонимающе молчал, но когда смысл только что услышанного наконец дошел до него, пробившись через броню враждебности, он в изумлении уставился на Эвелин.

— Неужели ты хочешь сказать, что боялась меня?

— Ну да! А что, по-твоему, я должна была испытывать? Ты ведь прижал меня и не хотел ничего слышать!

— Ой, ради бога, не надо — я кто угодно, только не насильник! — фыркнул Брюс.

— Откуда же я могла знать? — Она вскочила, взмахнула рукой. — Если бы ты не был так уверен в своей неотразимости, в том, что ни одна женщина не сможет устоять перед твоими чарами, то ты бы заметил, как я перепугалась.

— По тому, как ты себя вела, я бы этого не сказал…

— А я всегда нападаю, когда до смерти пугаюсь, — теперь она стояла над ним, яростно сверкая глазами. — К твоему сведению, полковник Уиклоу оказался первым мужчиной, который сумел увидеть, что на самом деле я обычная слабая женщина! И он первый не набросился на меня, как голодный волк…

Конечно, он этого не делал. Он всего-навсего поставил перед собой цель — переспать с ней. Хладнокровно и со знанием дела, он просто-напросто лишил ее покоя и сна, оставаясь при этом невозмутимым и равнодушным. Но Брюса все это совершенно не касается.

— Так вот, Брюс! Я устала от твоих идиотских шуточек, ты понял?

Удивление испарилось с лица Брюса, во взгляде его вспыхнула прежняя враждебность.

— Уж не вообразила ли ты себе, что я теперь буду мучиться угрызениями совести из-за того, что тебя в свое время обделили мужским вниманием? Представь себе, не только у тебя могут быть проблемы! Я совсем недавно прошел через прелестную процедуру развода, жена бросила меня из-за хорька, который заколачивает вдвое больше меня. Поэтому мне жизненно необходимо немного эгоизма, чтобы зализать раны. Так что нечего упрекать меня в том, что я не сумел оценить твою тонкую душу! Заруби себе на носу, мне нет никакого дела до всего этого, мне совершенно наплевать и на тебя, и на твои проблемы!

— Взаимно, — подытожила Эвелин. — А теперь отвяжись от меня!

— С превеликим удовольствием.

Она вернулась на свое рабочее место и плюхнулась на стул. Ровно через тридцать секунд она оторвалась от изучения первого подвернувшегося под руку листа и тихо обронила:

— Мне очень жаль, что твоя жена так поступила с тобой.

— Бывшая жена.

— Я думаю, что она несчастна.

Брюс откинулся на спинку стула и нахмурился.

— Прости, что напугал тебя. Я не хотел.

Эвелин нашла в себе силы миролюбиво пробурчать:

— Все в порядке.

Брюс хмыкнул и отвернулся.

Эвелин позволила дать выход своему раздражению только потому, что надеялась отвлечься от терзающей душу тревоги… Так оно и получилось, но вот стычка закончена, и вновь вернулось беспокойство.

В комнату вошли Фил и Энтони. Все еще сонный и всклокоченный, Фил заговорщицки подмигнул Эвелин и улыбнулся. Потом они все отправились в контрольный отсек наблюдать за испытаниями. Пилоты все еще были там, в полной амуниции — со стропами, кислородными масками, в облегающих тело комбинезонах.

Томас был собран и сосредоточен на выполнении своей задачи, и Эвелин знала, что он выполнит эту задачу что бы ни стало. Комок страха в горле постепенно растаял, теперь она уже могла смотреть и видеть…

Она честно пыталась не смотреть только на Тома, но это оказалось выше ее сил. Уиклоу притягивал ее, как магнит, она уже чуть ли не боготворила его. Да, она восхищалась и силой его мускулистого тела, и скульптурным совершенством резких черт его лица, и той особой аурой, которая окружала этого человека.

Томас Уиклоу был воином — холодным, неумолимым и беспощадным в своей бесстрастной суровости. Кровь многих поколений индейских воинов текла в его жилах, его инстинкты были отшлифованы в древних войнах, в беспощадных кровавых битвах. Эти же инстинкты, возможно, были присущи и другим пилотам, но именно в Томе Уиклоу они нашли свое самое яркое воплощение, он нес в себе идеальный сплав силы, ума и способностей. И все остальные чувствовали и признавали его превосходство. Эвелин видела это по тому, как остальные пилоты смотрели на Уиклоу, с каким безотчетным уважением относились к нему. Дело было не в том, что он был полковником и руководителем испытаний, хотя, конечно, его звание и заслуги требовали определенного почтения. Это было глубокое уважение к пилоту высшего класса и сильному мужчине.

Всегда есть люди, которые на голову превосходят окружающих — Том Уиклоу был одним из них. Он никогда не смог бы быть бизнесменом, юристом или доктором. Он выбрал профессию, которая позволяла ему полностью реализовать свою силу и жажду риска.

Он был воином. Он был ее мужчиной!

Эвелин вдруг задохнулась от подобной мысли. Ей показалось, что она потеряла способность воспринимать окружающее, все вокруг стало зыбким и призрачным.

Пора прекратить обманывать саму себя. Эвелин предполагала, что может слишком увлечься Уиклоу, но никак не ожидала, что это произойдет так стремительно. Она предостерегала себя от опасности влюбиться в него, она волновалась, думая о том, что может потерять голову, но это была лишь жалкая боязнь взглянуть правде в лицо.

18
{"b":"221774","o":1}