Ее пугала потеря способности концентрировать внимание, ведь раньше ей не приходилось сталкиваться с подобным, недаром еще в колледже один из профессоров уверял, что мисс Лоусон, наверное, сможет читать и во время землетрясения. Кстати говоря, он был не так уж далек от истины. Еще совсем недавно Эвелин сама не поверила бы, что сможет потерять способность работать из-за мужчины, да еще такого, для которого она ничего не значит.

Надо смотреть правде в глаза — она действительно ничего не значит для Уиклоу. Он действовал по плану: сначала поцеловал ее на виду у всех, и теперь вся база знает, что эта женщина принадлежит шефу… Он здесь неоспоримый лидер, никто и никогда не посмеет оспорить его выбор! Эвелин испугало это наглядное доказательство того, как мало изменились нравы с тех мрачных доисторических времен, когда самый сильный самец мог выбирать себе любую самку в стаде. Но, с другой стороны, ведь она сама, добровольно согласилась на его предложение!

Почему она согласилась? Потому что сочла предложение полковника разумным, или же потому, что он был неоспоримым лидером, и она испытывала подсознательную готовность подчиниться его воле?

Вздор! Она никогда не испытывала готовности — сознательной или бессознательной — подчиняться кому бы то ни было! Все намного проще — она согласилась только потому, что он сразу же, с первого взгляда понравился ей. Вот и все. И нечего искать какие-то другие, извиняющие ее обстоятельства.

Когда они вернулись в свою лабораторию после испытаний и начали подготовку электронного оборудования к завтрашним полетам, Фил Роджерс неожиданно повернулся к Эвелин.

— Ну и как прошло вчерашнее свидание с боссом?

У нее моментально затряслись руки, так что пришлось положить на стол листок бумаги, который она просматривала.

— Очень мило. А почему ты спрашиваешь?

Ее слегка удивило выражение дружеского участия в добродушных глазах Фила.

— Ну, просто я знаю, что ты раньше ни с кем не встречалась… Надеюсь, Уиклоу не выкручивал тебе руки, ты понимаешь, что я имею в виду… Ведь он действительно может здесь все, он не только возглавляет наши испытания, он имеет очень большой вес в высших кругах, даже в Пентагоне.

Эвелин тронуло его участие.

— Ты решил, что он поставил вопрос ребром — или я встречаюсь с ним, или вылетаю из команды?

— Что-то вроде этого.

— Спасибо, Фил, но все было совершенно по-другому.

— Ну и чудесно. Очень рад за тебя. Надеюсь, Брюс перестал цепляться к тебе?

— Наверное, я давно уже не обращала на него внимания.

Фил еще раз улыбнулся и уткнулся в свои бумаги. Эвелин нервно посмотрела на часы. До семи оставалось ровно три часа и сорок минут. Обычно работа поглощала все ее время и внимание, но сегодня она впервые не могла дождаться конца рабочего дня. Никто никогда не говорил ей, что знакомство с мужчиной способствует потере работоспособности!

Впервые в жизни Эвелин закончила работу раньше других и вышла вместе со всеми. Она поспешно бросилась в свой номер, включила кондиционер и прыгнула под душ. И только выйдя из тесной кабинки, вспомнила, что забыла спросить у Уиклоу, куда они сегодня пойдут и как ей одеться.

Можно позвонить. Она не знает его номера, но это не проблема, ей с радостью поможет коммутатор базы.

Конечно, это будет вполне естественный звонок. Самое главное — вести себя благоразумно, подумала Эвелин, садясь на постель и поспешно нажимая кнопку вызова, прежде, чем успела бы усомниться в необходимости этого звонка…

Он ответил после первого гудка.

— Уиклоу слушает.

О боже, в трубке его голос звучит еще более завораживающе… Эвелин вздохнула.

— Это я, Эвелин. Куда мы идем сегодня?

Очень хорошо сказала. Четко, по делу, без глупостей — просто обратилась за информацией.

— Надень юбку, — прозвучал в трубке сводящий с ума невозмутимый голос, ясно давая понять, что для него не осталась тайной цель ее звонка: она сама хочет, чтобы он запустил под юбку руки.

В трубке раздались короткие гудки, и Эвелин в недоумении уставилась на нее. Проклятый полковник опять смеется над ней! Сердце ее гулко забилось. Черт бы его побрал! В конце концов, это несправедливо! Она вся дрожит от предвкушения, от ожидания и страха, а проклятое сердце этого робота бьется ровно, как часы. Ничего себе. Надень юбку! Теперь всю дорогу она не сможет избавиться от ожидания того момента, когда горячие, властные руки Тома заскользят по ее бедрам! Если бы он попридержал свой язык, она, наверное, и сама надела бы юбку, просто потому, что в ней не так жарко, но теперь… Теперь это будет означать только одно — она дает Уиклоу полное право беспрепятственно лапать ее…

Не то чтобы Эвелин была решительно против этого, но просто он сам сказал, что они будут продвигаться медленно, а не в таком бешеном темпе, когда Эвелин не сможет контролировать ситуацию. Чего ей действительно хотелось, так это заставить Томаса ощутить тот же жар и волнение, которые сотрясали ее, заставить его вместе с нею подойти к той грани, за которой теряется разум!

Эвелин села на постель, сделала несколько глубоких вдохов. Возможно, монахини в чем-то глубоко правы — мужчины определенно вредны для душевного здоровья женщин!

Она надела свободные шелковые брюки и изящную блузку. С какой стати она должна идти у него на поводу?!

Ровно в семь Уиклоу постучался в дверь. Когда она предстала перед ним, он громко расхохотался:

— Что ты подумала? — со смехом спросил он. — Что огромный Серый Волк желает немедленно проглотить беззащитную Красную Шапочку?

— Честно говоря, у меня была такая мысль.

Он молча наблюдал за тем, как она дважды проверила все розетки и выключатели в своем номере, как заперла и дважды проверила замок. Удивительно осторожная женщина! Обняв Эвелин за талию, он проводил ее к своему грузовику.

— Тебе не о чем беспокоиться, — заверил он. — Я не собираюсь есть тебя. — Прошли три секунды, прежде чем он тихо шепнул: — Пока.

И тут же заметил, как Эвелин рванулась в сторону. Эта пикантная смесь неопытности и эротизма сводила его с ума. Когда он поцеловал ее, и она ответила — горячо и порывисто, Том едва не поддался желанию заняться любовью по полной программе, но в то же время он ясно чувствовал, что Эвелин готова в любой момент отступить. Больше всего она напоминала ему молодую строптивую кобылицу, к которой впервые подвели жеребца: она нервничает, готова лягаться и кусаться, но ее запах ясно говорит жеребцу, что она уже более чем готова покориться, и он звереет, пытаясь скорее добиться победы.

Что ж, Томас Уиклоу усмирил немало кобылиц. Уж кто-кто, а он знает, как это делается.

Он подсадил Эвелин в грузовичок, прежде чем она успела опомниться, обошел машину кругом и сел на свое место.

Целый день он думал о предложении, которое она сделала ему утром, уж слишком откровенно и прямолинейно оно прозвучало. Эвелин не имела понятия о кокетстве, она просто выложила карты на стол. Она совершенно не похожа на других женщин! Тому захотелось обнять ее, прижать к себе и объяснить, что она должна научиться лучше защищать себя, если не хочет попасть в беду. Она совершенно беспомощна и беззащитна, но даже не понимает этого. Что на уме, то и на языке, никаких уверток и отговорок! Никогда раньше ни одна женщина не признавалась ему столь откровенно в своем незнании мужчин и неопытности в сексе.

Он испытывал возбуждение весь день, мысленно проклиная неудобства военной формы. Сейчас он был в джинсах, но они казались еще более тесными. Том попытался изменить позу, вытянуть свои длинные ноги, чтобы почувствовать себя посвободнее. Черт возьми, ему нужно совсем другое — или совсем сбросить джинсы или вытащить наружу свой инструмент…

— Куда мы пойдем сегодня? — спросила Эвелин, убирая с лица растрепавшиеся от ветра волосы.

— Любишь мексиканскую кухню?

Ее глаза оживились.

— Такосы, — стала перечислять она, — энчиладас, сопапилас.

Уиклоу рассмеялся.