– Что произошло? Откуда шло твое судно? Какой груз был на борту?

– Наш актуарий[9] вышел из Дакии три стражи назад с грузом пальмового масла. На подходе к Баркиду западный ветер бросил нас на рифы. Мои товарищи спустили шлюпку, но я упал за борт, уцепился за рею и добрался до берега. Я измучен и не могу идти.

Принцип повернулся, обратив грозный взгляд на Суллу.

– Глашатай Диктатора! Ты должен предстать перед пре́тором[10]. Следуй за нами. Незнакомец – ты тоже!

Кезон поднялся на ноги.

– Я уже сказал, что слишком измучен, чтобы идти.

Принцип сдвинул брови.

– Сопротивление? Карается смертью!

– По какому праву вы задерживаете меня? Я не сделал ничего дурного! Или Баркид больше не свободный город?

– Мы не обязаны отчитываться перед тобой. Мы поведем тебя силой.

Стражники шагнули вперед. Принцип сделал движение копьем. Кезон перехватил пилум и дернул к себе, одновременно выбросив вперед правую руку. Его кулак вошел точно в кадык ветерану. Послышался хруст шейных позвонков. Правая ладонь Кезона описала полукруг и врезалась в шею другому стражнику. Голова того в шлеме-галлее мотнулась в сторону, а ноги подкосились. Третий стражник попытался проткнуть противника пикой, но Кезон мгновенно ушел с линии атаки и обеими руками ударил противника в грудь, точно ломал стену. Несмотря на панцирь, Кезон почти физически почувствовал, как у того разом разорвались все органы внутри, пузырьками альвеол лопнули легкие, в брюшину плеснули кровь и желудочный сок.

Сулла, остававшийся недвижимым все время схватки, щелкнул стальным клювом.

– Отлично исполнено, сир. Теперь мы оба, считайте, покойники.

Три тела на песке. Два – с неестественно вывернутыми шеями. Кезон вздохнул.

– Мне пришлось пролить кровь невинных. Они вынудили меня сделать это. Обратной дороги нет. К Камню Иммерсии, Сулла! Нам нельзя терять ни минуты!

Андрей Винокуров. Неприятности только начинаются

Женька уложился в сорок пять минут. Не иначе – гнал как сумасшедший. Он выбросил из черного «лексуса» свое сухое тренированное тело, пожал нам со вторым участником ДТП руки и принялся обозревать последствия аварии. Невысокого роста, ладный, но не массивный, с артистически сломанным носом, он производил удивительное впечатление на окружающих, чему я неоднократно являлся свидетелем. Например, он мог в кабаке тихим голосом порекомендовать какой-нибудь буйной подвыпившей компании вести себя потише, и его распоряжение выполнялось неукоснительно. Всегда. Причем люди совершенно не имели понятия, с кем имеют дело. Кстати, с их стороны это была единственно правильная линия поведения. Не обладая внушительными габаритами, не являясь качком, борцом, боксером или каратистом, Женя имел в арсенале ужасающий по силе удар с обеих рук, действовал всегда стремительно и жестко, невзирая на имена, лица, титулы или звания. Он мог запросто уложить пятерых человек ухом на холодный тротуар за неполные десять секунд, и на моей памяти никто ни разу не потребовал добавки. Как-то раз, при защите, между прочим, моих интересов, ему пришлось ворваться в домик к компании лесорубов из шести человек, заряженных до бровей некачественным алкоголем и совершенно не воспринимающих окружающее. Потребовалось наказать одного ловкача, который взял некислые деньги за рубку сруба для моей дачи и решил, что это все, что от него требовалось. Никаких действий после моего финансирования проекта не предпринималось, на телефонные звонки детина реагировал с философским спокойствием законченного проходимца, не утруждая себя даже отговорками и обещаниями. Клинический случай. Ум у человека был светлый… можно сказать, прозрачный. Экзекуция над провинившимся горе-бизнесменом была совершена мгновенно. Представьте себе: шесть здоровенных рыл с топорами в руках, пять из которых – друзья потерпевшего. Так вот, поразительно, но никто даже не попробовал вступиться. Наоборот, не боявшиеся ни Бога, ни черта здоровяки, почти все с отмотанными сроками, только усилием воли удерживали себя на месте, чтобы не броситься наутек. И так было каждый раз. Вот такой Женя. Вот такое он производил впечатление. При этом – я не помню случая, чтобы за годы знакомства и дружбы он в компании сказал кому-то грубое слово или как-то обидно задел собеседника. Первым. За полчаса до появления эвакуатора и доблестных сотрудников ГИБДД Женька успел смотаться в деревню и выяснить имя и телефон хорошего парня на «ауди», что чуть не отправил меня на тот свет. Между ними состоялся короткий, но весьма содержательный диалог по телефону.

– Привет, это Александр Егоров? Александр, ты хорошо меня слышишь? Вот и отлично. Александр, час назад на выезде из Новой слободки ты подрезал «крузака» на повороте. Чтоб не врезаться в тебя, «крузак» ушел на встречку, прямо в лоб «мазде-третьей». А ты уехал. Не могу понять, ты что думал, когда сваливал? Что потом тебя не найдут, что ли? Авария, люди пострадали, а ты все это устроил и даже не остановился помочь. Нехорошо, Александр. Какие претензии? А сам как думаешь? Ах, не нарушал? Значит, завтра в двенадцать подъезжай к «Алмазу», будем разговаривать. Кто нарушал и кто не нарушал… Занят? Постарайся смочь. Короче, захочешь – сможешь. На твоем месте я бы смог. Все, пока, падай.

Второй водитель, стоявший рядом и прислушивавшийся к Женькиному разговору, удовлетворенно хмыкнул. Мы обменялись контактами, заполнили формы с подъехавшими сотрудниками полиции. Мой джип загрузили на эвакуатор, «мазда» могла идти своим ходом. Женя дал адрес сервиса, куда надлежало доставить мою пострадавшую тачку, мы забрались к нему в «лексус» и двинули в направлении дома.

Когда мы припарковались около моего подъезда, хронометр на приборной панели отщелкивал уже восьмой час. Я пригласил друга зайти, выпить чаю, мне партнер из Пекина привез жасминовый – прозрачный пакет с целым гербарием внутри. Женька не отказался. Пока я возился с ключами и домофоном, он окинул взглядом окрестности и спросил:

– Жену хоть поставил в известность о своих успехах?

– Звонил раз. Трубу не берет. Да ладно, лучше сам расскажу, а то нервничать только будет, если по телефону.

Мы вошли в подъезд. Женя обернулся и кивком головы указал на улицу.

– Там на скамейке какой-то тухломордый тип сидел в золотых очках. Ты его знаешь? Или видел раньше?

– Даже не обратил внимания. А что?

– Да ничего. Просто уставился на тебя, будто ты ему деньги должен.

Заметив, что я обернулся к подъездной двери, Женя хлопнул меня по плечу и легонько подтолкнул вперед к лестничной площадке:

– Ладно, проехали. Топай давай, мне еще сегодня с собакой гулять.

Лифт доставил нас на пятый этаж. Привычно щелкнул замок, я открыл дверь, пропуская друга вперед. В прихожей и дальше в квартире, несмотря на вечер, не горела ни одна лампа. Не работал телевизор, не было слышно шагов. Тишина и темнота склепа. Странно. Раздевшись, мы зашли в зал и остановились на пороге как вкопанные. Есть такое выражение – «подогнулись колени». Вот и я испытал нечто подобное. Темная комната едва озарялась тусклыми отсветами светодиодов работающего под столом системного блока и бледной маской монитора. На стульях перед компьютерным столом замерли два неподвижных силуэта на фоне окна – фигуры жены и дочери. Ни звука, ни жеста. Два изваяния. Уже осознавая, что случилось нечто ужасное, я не смог заставить себя сделать шаг, чтобы обойти и посмотреть на их лица. Рядом Женя щелкнул выключателем и зажег люстру.

– Это еще что за хрень? – охрипшим вдруг голосом спросил он. – Давай, очнись, посмотри, живые – нет?

От этих простых слов друга я тут же вышел из ступора. Подбежал, проверил дыхание. Дыхание ровное у обеих. Уже хорошо. Сердце, само собой, бьется, пульс в норме. Удивительно для такого состояния. На прикосновения не реагируют. На обморок не похоже. Скорее на обычный глубокий сон. Перенес жену на диван, достал фонарик, приподнял веко, посветил в зрачок. Никакой реакции. Перевернул на бок, чтобы избежать западания языка. Женя стоял рядом, не мешал.