– Сейчас лишь пять человек знают открывающие вход заклятия, графиня, – говорил Великий имперский арбитр. – Но не думайте, что Посвященные скрывают это место от всех – довольно часто тут бывают и люди, не имеющие титулов Посвящения. Но, чтобы побывать здесь, человек должен получить разрешение у одного из Хранителей Входа – так называют Посвященных, владеющих заклятием-ключом.
– Значит, вы даете мне такое разрешение, герцог? – Корнелия остановилась.
Стил взглянул в ее огромные глаза и застыл, не в силах отвести взгляд. В зеленоватом мягком свете, идущем от воды, глаза графини Орландо, казалось, увеличились еще больше, приобрели сверхъестественную глубину и блеск алмаза чистой воды из копей Бенгалии.
«Смертная женщина не может быть так красива, это какое-то наваждение», – подумал Стил. Глаза притягивали, сознание Великого имперского арбитра тонуло в этих изумрудных озерах – извечная магия женщины победила Посвященного Богу… Для Стила время замедлило свой бег, необычайно медленно потекло оно и для Корнелии Орландо. Стил поднес пальцы женщины к губам, нежно их поцеловал. Затем глаза Корнелии, в которых разгоралось пламя любви, поглотили всю Вселенную, а губы мужчины слились с губами женщины…
…Они стояли, обнявшись. По лазурным стенам пробегали световые блики, на поверхности земли меж тем исчез серпик месяца, а небо на востоке неуловимо посветлело, возвещая о скором наступлении утра.
– Я давно мечтала о том, чтобы ты стал моим, моим любимым… Ты мой, ты только мой, – прошептала женщина.
– А ты моя, моя женщина, любимая, – тихо ответил Стил, словно пробуя на вкус непривычные слова, и понял, что побежден. Великий имперский арбитр впервые полностью побежден.
Губы Корнелии вновь прижались к его губам, и все мысли исчезли, как выпавший ночью поздний весенний снежок под лучами солнца. Не было в подземном зале более Великого имперского арбитра – регента Империи. Остался мужчина, ответивший взаимностью любящей женщине. Капли мгновений растворялись в бездонном озере Времени, двое посреди зала страстно желали продлить эти мгновения до бесконечности, и они удлинялись, словно людям помогало само Время, помогал напитанный магической силой зал, созданный канувшей в Лету расой…
Небо на востоке стало алым, распалась на половинки каменная плита, мужчина и женщина вышли туда, где и встретились, – под своды храма Вечности.
Александр Стил и Корнелия Орландо простились на ступенях храма.
– Мы встретимся снова, Александр? – тихо спросила графиня Орландо.
– Да, Корнелия! Завтра я буду ждать тебя.
Прощальный поцелуй, и Корнелия спустилась по ступеням и пошла по тропе, что вилась среди руин исчезнувших во Времени зданий, пересекала поляны, поросшие вечнозеленой травой и странными желтыми цветами, распускающимися здесь даже в холодные и темные зимние дни.
Следующей ночью они опять были вместе, вновь спустились в подземные залы…
Мужчина и женщина сидели на изящной скамье, на эбеновой поверхности столика перед ними стоял кубок с вином и два хрустальных бокала.
– Это вино было приготовлено в году 1727, Корнелия, – сказал Стил. – В том году короновался отец Торренса император Генрих Пятый.
– Оно вдвое старше меня, Александр, и имеет восхитительный вкус. К сожалению, женская красота не улучшается от времени подобно благородному напитку. Когда мне будет столько же лет, сколько этому вину, я стану морщинистой старухой и буду жить затворницей в своем замке – в таком возрасте не выезжают в свет.
– В твое утешение, Корнелия, могу сказать, что к тому времени я тоже стану не менее морщинистым высохшим старичком.
Корнелия взяла Стила за руку, невесело улыбнулась, глядя на воду, тихо заговорила:
– Я боюсь, ты не доживешь до старости, мой Великий имперский арбитр. Ты сжигаешь себя изнутри, творя волшбу, неподвластную другим. Ты приносишь себя в жертву Империи, Александр…
– Такова участь всех Великих имперских арбитров. Ты права, любимая, мало кто из Посвященных Богу умирает от старости. А продлить свою жизнь магией человек, увы, не может.
– Это несправедливо, Александр!
– С точки зрения смертного – да, это несправедливо. Но бессмертный телесно человек перестает быть человеком. Вспомни, вампиры живут века, но они не люди, Корнелия. У человека бессмертна душа, и Бог решил, что этого вполне достаточно.
Женщина обняла мужчину, посмотрела в глаза. Стил почувствовал вновь, как находит любовное наваждение, становятся ненужными все слова, кроме слов признания в любви…
…Они рассказывали друг другу о многом, выдавали сокровенные желания, вспоминали прошлое и строили планы на будущее. Корнелия призналась Стилу:
– То, что произошло между нами за эти две дивные ночи, не было внезапной вспышкой страсти. Ты должен знать, Александр, что я давно отличала тебя от других мужчин. Чувство, которое я испытывала к тебе, еще не было любовью, но не было оно и простым чувством симпатии.
– Мы впервые увидели друг друга на балу, который давал император по случаю рождения своей дочери Ноэми.
– Да, любимый, ты стоял справа от трона Торренса, и, после того, как граф Орландо представил меня гелиарху, мы подошли и к тебе, Александр. Меня тогда поразила твоя молодость – я всегда представляла себе Великого имперского арбитра седым насупленным старцем, в черных одеждах.
– Именно это чувство удивления заставило тебя тогда покраснеть и опустить свои колдовские глаза? – улыбаясь, спросил Стил.
Корнелия надула губки, показывая притворную обиду.
– Ты мог бы и догадаться, что я тогда покраснела не только от удивления.
Стил не стал уточнять причину смущения графини Орландо семь лет назад, а просто привлек ее к себе, целуя пахнущие миндалем губы женщины…
Позже Стил, по просьбе Корнелии, рассказывал ей историю своей жизни. Корнелия знала, конечно, биографию Великого имперского арбитра, но ей очень хотелось услышать именно от мужчины, которого она полюбила, историю о том, как становятся Посвященными Богу.
…В году 1749 от Рождества Христова обедневший английский дворянин Эдуард Стил сопровождал в путешествии в Московию богатейшего аристократа герцога Солсбери. Сей герцог прибыл в Московию с дипломатической миссией, а о богатстве и знатности его можно было судить по свите, насчитывающей около двухсот рыцарей-дворян. В середине месяца марта британцы добрались до Волги. На другом берегу реки их ждала Тверь – столица одного из русских княжеств. Переправлялись по льду, и во время переправы лошадь Эдуарда Стила провалилась в промоину. Искупавшись в ледяной воде, Эдуард занемог, и его оставили в Твери, в доме небогатого купца, а герцог Солсбери со свитой проследовал дальше, в Москву.
За метавшимся в горячечном бреду чужеземцем присматривала дочь купца Анастасия. За время болезни Эдуард Стил немного выучил язык русичей, и однажды Анастасия услышала от него признание в любви, сказанное по-русски, за которым последовал сбивчивый монолог на языке британцев. Венчались они в православном храме, в Империи давно уже не было религиозных предрассудков против браков христиан, принадлежащих к разным церквям. Посольство герцога Солсбери, возвращаясь назад, вновь проезжало через Тверь, и вместе с ним отправились в далекую Британию Эдуард Стил и его молодая русская жена.
На родине Эдуарда супруги жили очень небогато, доходы от нескольких крестьян – мелких арендаторов позволяли отцу Александра Стила лишь содержать небольшой дом с двумя пожилыми слугами да изредка выезжать в ближайший город за достаточно скромными покупками.
В году 1752 холодной декабрьской ночью перед самым католическим Рождеством на свет появился первенец – Александр, а спустя шесть лет Анастасия родила второго ребенка – дочь Марию. Дела у Эдуарда Стила с каждым годом шли все хуже – земля приносила все меньший доход, поездки в ближайший город Эксетер становились очень редкой радостью. После рождения дочери Анастасия стала увядать месяц от месяца. Маленький Александр стал замечать, что мать все реже выходит из своей комнаты на втором этаже дома. Анастасия целыми днями сидела в кресле без движения, глядя через открытое окно на восток, туда, где далеко-далеко от Британии лежала ее Московия. Анастасия угасала на глазах – неведомая окрестным лекарям болезнь пожирала ее изнутри. Анастасия уже не могла сама ухаживать за дочерью, по вечерам Марию укачивала в колыбели, шепча что-то беззубым ртом, старушка-служанка…
