Литмир - Электронная Библиотека
Содержание  
A
A

Ошеломлённый и даже, пожалуй, немного испуганный, я машинально остановил аппарат. Снимать больше было нечего.

Камов глубоко вздохнул. Его лицо было очень бледно. Он вынул платок и усталым движением вытер лоб.

– Что это было? – тихо спросил я Арсена Георгиевича.

– Астероид. Одна из карликовых планеток, неизвестная астрономам.

– Мы первые увидели её, и… так близко, – прошептал Белопольский.

– На подобную встречу был один шанс из миллионов, – сказал Камов, – но я никогда не прощу себе моего самоуверенного заявления, что она невозможна.

– Зачем так говорить? – нахмурился Пайчадзе. – Опасаться встречи с астероидом надо за орбитой Марса. Там главный пояс. Вблизи орбиты Земли они редки. То, что произошло сейчас, совершенно исключительный, редчайший случай.

– Но этот редчайший случай мог стоить вам жизни, – сказал Камов.

– И вам также, – вмешался Белопольский. – Предупредить подобное столкновение современная техника ещё не в состоянии. Если бы оно произошло, то никто не был бы виноват.

Камов молчал несколько секунд.

– Вы, конечно, правы, – сказал он. – Я виню себя только в том, что говорил о невозможности встречи. Это полезный урок, и не только нам, но и всем звездоплавателям будущего. Кто дежурит у пульта?

– Я, – ответил Белопольский.

– Продолжайте дежурство!

И с этими словами Камов покинул обсерваторию.

– Вы собирались отдохнуть? – обратился ко мне Пайчадзе, когда за командиром корабля закрылась дверь. – Идём вместе. На сегодня хватит.

Войдя в каюту, мы удобно расположились в своих сетках по обе стороны круглого окна.

– Я всё думаю о фразе Константина Евгеньевича, – сказал я. – Помните, он говорил, что современная техника не в состоянии предотвратить подобное столкновение. Но разве невозможно соединить радиопрожектор с каким-нибудь автоматом, который бы изменил полёт корабля в случае появления препятствия, снабдить корабль подобием автопилота?

– Такого прибора нет, – ответил Пайчадзе. – Что возможно на самолёте, невозможно на космическом корабле. Не забывайте – мы летим по инерции. Двигатели не работают. Чтобы изменить направление полёта, надо включить их. Предварительно рассчитать, столкнётся появившееся тело с кораблём или нет, в какую сторону надо повернуть корабль, никакой автомат не может. Пока не может, – прибавил он. – В будущем такой аппарат будет.

– Об этом я не подумал. Остаётся радоваться, что случай благоприятствовал нам.

– «Случай»! – повторил Пайчадзе. – У нашего командира верный глаз, твёрдая рука. В момент встречи я наблюдал один объект прямо впереди и, когда появилась эта маленькая планетка, заметил её сразу после сигнала тревоги. Она находилась правее и выше линии нашего полёта. Было неизбежно столкновение. Её траектория пересекала путь корабля. Любой на месте Камова свернул бы в сторону, но Сергей только затормозил корабль, настолько, чтобы пропустить планету перед носом звездолёта. Нужен безошибочный глазомер и большое хладнокровие, чтобы решиться на такой манёвр. Учтите, – у него не было ни одной секунды на размышление.

Арсен Георгиевич говорил внешне спокойно, но я обратил внимание, что он назвал Камова по имени. Это происходило только тогда, когда Пайчадзе бывал сильно взволнован.

– На каком расстоянии от планеты мы пролетели?

– Не больше шестисот метров.

Только сейчас я понял всю величину опасности, которой избежал наш корабль.

– При таком маленьком расстоянии планета могла притянуть нас к себе, – сказал я.

– При скорости корабля, – ответил Пайчадзе, – этот крохотный член солнечной системы не мог оказать никакого действия. Корабль не отклонился от своего пути ни на один миллиметр. Даже тело величиной с Луну не повлияет заметно на звездолёт, летящий со скоростью двадцати восьми километров в секунду. А такая крошка и подавно.

– Хороша крошка! – сказал я, вспомнив исполинскую глыбу.

Пайчадзе засмеялся.

Звездоплаватели, Книга 1 (220 дней на звездолете)
 - image017.jpg_0

– В астрономии, – сказал он, – Земля считается маленькой планетой. Астероид диаметром не больше тридцати километров – совсем пылинка. Но, как ни мала эта планетка, меня удивляет, что она ещё не открыта. Её орбита близка к орбите Земли.

– На ней не написано название, – сказал я. – Может быть, это одна из тех, которые известны на Земле.

Я спохватился, когда увидел, как сдвинулись брови Пайчадзе, но было поздно: фраза уже вылетела.

– Извините, Арсен Георгиевич! – поспешил я сказать. – Я пошутил. Признаюсь, что шутка неудачна.

– Пояс астероидов, – сказал он, словно не слышал моих слов, – расположен между орбитами Марса и Юпитера. Есть предположение – там когда-то находилась большая планета, но по неизвестным причинам раскололась на части. Малые планеты – обломки одной большой. Сегодня мы видели такую планету с близкого расстояния и могли убедиться, что это обломок, а не самостоятельно образовавшееся тело. В этом – случае оно бы имело шаровидную форму. Теория образования астероидов как обломков большой планеты подтверждается. Это очень важный результат сегодняшней встречи.

Как я сказал, пояс астероидов расположен между орбитами Марса и Юпитера, но есть астероиды, которые выходят за эти пределы. В настоящее время известны орбиты трёх тысяч пятисот двадцати малых планет. При подготовке экспедиции возможность встречи была учтена. Были произведены расчёты местонахождения каждого известного (он подчеркнул это слово) нам астероида, орбиту которого мог пересечь корабль. Ни с одним мы не должны встретиться. Выходит, виденный обломок – малая планета, неизвестная на Земле.

Он искоса взглянул на меня и улыбнулся обычной ласковой улыбкой.

– Астрономия – точная наука, – сказал он. – Спокойной ночи, Борис Николаевич!

НА МАРСЕ

27 декабря 19… года.

Марс!..

Каким далёким и недостижимым казался он там, на Земле!

И вот мы на Марсе!

Марс!.. Хочется без конца повторять это слово!

За окнами корабля раскинулась ночь. Первая ночь для нас за шесть месяцев!

Солнца не видно. Оно зашло за линию горизонта совершенно так же, как это происходит на Земле.

Заход Солнца! Такое простое, такое знакомое явление показалось нам необычайным и полным таинственного смысла. Небольшое и холодное, в сравнении с нашим, «земным». Солнцем, оно бросило последние лучи на неподвижный звездолёт и скрылось. Алмазная россыпь звёзд в привычных сочетаниях знакомых с детства созвездий покрыла не по-земному тёмное небо. Песчаная пустыня, заросли голубовато-серых растений и неподвижные воды озера, на берегу которого опустился корабль, погрузились в мрак.

Завтра, с восходом солнца, мы выйдем из звездолёта. Завтра!

Камов приказал нам отдыхать. Арсен Георгиевич спит в гамаке, подвешенном между окном и дверью. Я сижу на своей постели. Сна нет! Возбуждённые нервы надо чем-то успокоить.

Дневник – старое, испытанное средство.

Опишу прибытие на Марс.

…Наш замечательный звездолёт явился в ту точку пространства, где была назначена встреча, в точно рассчитанное время.

Приближаясь, мы видели Марс, ярко освещённый солнцем, почти прямо впереди себя и могли день за днём наблюдать его постепенное увеличение. Планета не была оранжево-красного цвета, какой я привык видеть её с Земли. Из окон корабля она выглядела оранжево-жёлтой.

Сначала я предполагал, что причиной этого является скорость нашего корабля, но Пайчадзе объяснил мне, что эта скорость недостаточна, чтобы вызвать заметное укорочение световых волн, даже идущих к нам навстречу.

– Чтобы красный цвет мог показаться жёлтым, – сказал он, – скорость корабля должна быть в пятьсот раз больше. Тогда длина волны красного цвета укоротится и станет длиной волны жёлтого; вызовет в глазу соответствующее восприятие. Это может случиться с одиночной спектральной линией, а Марс даёт непрерывный спектр.

18
{"b":"221492","o":1}