Штаб группы армий «Центр» докладывал в Ставку фюрера: «В тяжелые бои 24 и 25 июня командованием 9-й армии были введены в действие все имеющиеся в его распоряжении силы, в это же время в пройденных армией лесных районах, позади фронта, оживились действия русских частей, и этим была создана серьезная угроза армии. При создавшейся обстановке командующий 9-й армией просил разрешить ему, вопреки приказу главного командования сухопутных сил, использовать для этих срочных и необходимых задач части СС по ту сторону границы…» [458]

Позднее начальник Генерального штаба сухопутных войск Германии генерал Гальдер записал в своем рабочем дневнике: «Упорное сопротивление русских заставляет нас вести бой по всем правилам наших боевых уставов. В Польше и на Западе мы могли позволить себе известные вольности и отступление от уставных принципов, теперь это уже недопустимо».

Командование 6-го механизированного корпуса получило распоряжение командующего фронтом на отход в 17.25, но выполнить его было уже не в силах. Управление соединением нарушилось, части вели изолированные сдерживающие бои, пытаясь оторваться от преследовавшего их противника. Сконцентрировавшись в районе Старого Дубового, основные силы мехкорпуса вели бой в 10-километровой полосе. Экипажами уничтожались оставшиеся без снарядов и горючего танки и бронемашины.

К концу дня в дивизиях был получен приказ генерала Хацкилевича на отход за реку Свислочь, но выполнять его предусматривалось только по особому сигналу [459]. 4-я танковая дивизия, не дожидаясь этого сигнала, в ночь на 26 июня отошла за реку, открыв фланг соседних соединений, поставив их в дальнейшем в тяжелое положение.

Части 11-го механизированного корпуса в это время вели очаговые бои на рубеже Погараны, Гибуличи, Кузница, Сокулка, неся большие потери в личном составе и боевой технике [460]. В танковых дивизиях корпуса осталось по 300–400 человек, около 30 танков. В полках 204-й моторизованной дивизии (ведущих бои в районах Коробчицы, Каролин) — по неполному батальону и до 20 бронемашин. Все тылы дивизий были разбиты.

Большие потери, в основном от авиации противника, понесли части 6-го кавалерийского корпуса. 36-я кавалерийская дивизия разрозненными группами действовала в районе Горчаки-Гурне, Бабики вместе с 14-м танковым полком. В это время ее танковый полк вел бои в 10 км от Крынок, неся большие потери. К исходу дня его остатки (около 100 человек, один танк и одна бронемашина) отошли в район Берестовиц [461]. А двигавшийся из Крупок на соединение с главными силами дивизии отдельный зенитно-артиллерийский дивизион был разбит под Столбцами прорвавшимися туда танками противника.

Кавалерийская дивизия полковника Калюжного, находясь в исходном районе для наступления (Маковляны, колхоз «Степановка»), утром подверглась сильной бомбардировке авиацией противника, продолжавшейся несколько часов. Понеся потери, рассеянные по близлежащим лесам ее полки и подразделения потеряли связь со штабом дивизии и начали неорганизованный отход к местечку Крынки. В ночь на 26 июня их остатки с примкнувшими к ним красноармейцами и командирами других частей начали поспешный отход к Волковыску.

35-й танковый полк после двух дней боев в районе Сокулок понес большие потери и тоже начал отход на восток. Из-за нехватки горючего вскоре были взорваны и оставшиеся в строю боевые машины.

Под сильным натиском противника беспорядочно отходили вдоль южного берега Немана в направлении Лунна — Мостов — Дятлово и разобщенные части 3-й армии. 25 июня закончились бои в районе Скиделя. Под сильными ударами авиации и моторизованных частей противника советские воины переправились на левый берег Немана и влились в длинные колонны отступавших от Гродно советских войск. Выходил из окружения и 444-й корпусной артиллерийский полк, который свой последний бой принял под Слонимом, потеряв почти весь личный состав и боевую технику…

27-я стрелковая дивизия, державшая оборону на реке Лососна, под сильными ударами наседавшего с двух сторон противника начала отход к Свислочи. Тяжелый кровопролитный бой произошел у Подлипок, и только наступившая темнота спасла дивизию от полного разгрома. Вечером поступил приказ — закрепиться у Берестовий и обеспечить отход за Свислочь войск 10-й и 3-й армий.

А 85-я стрелковая дивизия, получившая распоряжение о наступлении, утром двинулась в направлении Гродно. К 15 часам ее 141-й стрелковый полк (командир — подполковник Малинин) вышел к Кошовникам, 103-й (командир — майор М.Ф. Каравашкин) — к Гнойнице. В это время через их боевые порядки поспешно отходили от Гродно части и подразделения КМГ и 3-й армии. Попытки генерала Бондовского и его командиров задержать отходивших не приносили успеха. А вечером пришел приказ об отходе дивизии на рубеж реки Свислочь.

Сейчас, по истечении времени, оценивая наступательные действия наших войск в направлении Гродно, можно сделать следующий вывод: безусловно, замысел удара по флангу 3-й танковой группы вермахта был правильным. В случае достижения поставленной перед нашими войсками цели танковые и моторизованные дивизии этой группы были бы отсечены от своих пехотных соединений, от тыловых частей и баз снабжения и, продолжая движение на восток, могли попасть в трудное положение.

Но выполнение этого плана! Ко всем причинам, приведшим к неудаче нашего контрудара, о которых уже писалось, прибавим следующие:

— соединения 10-й армии, выделенные в состав КМГ, были удалены от рубежей развертывания для наступления на 60–70 км. Несмотря на это обстоятельство, времени на подготовку корпусов к удару не было дано, они прямо с марша вступали в бой;

— полностью отсутствовали разведывательные данные о противнике, о рубежах его обороны, о противостоящих силах;

— все боевые действия наших войск проводились без тщательной наземной и авиационной разведки;

— неграмотная тактика действий наших конно-механизированных войск — удары в лоб вместо обхода флангов, ввязывание в затяжные бои — позволила четырем пехотным дивизиям вермахта противостоять достаточно большим силам Западного фронта (в том числе и двум механизированным корпусам);

— стрелковые соединения, выделенные для контрудара, действовали самостоятельно, без взаимной поддержки танками на поле боя;

— отсутствие связи, взаимодействия, четкого и непрерывного управления со стороны всех штабов, информации о действиях соседей;

— слабое обеспечение наступавших войск всем необходимым для ведения боя;

— отсутствие эвакуационных и ремонтных средств приводило к оставлению техники на поле боя;

— значительная часть боевой техники была брошена экипажами на дорогах, стоянках из-за их недостаточной технической подготовки, отсутствия ГСМ и боеприпасов.

Таким образом, неорганизованный во всех отношениях контрудар наших войск под Гродно задержал по меньшей мере на два дня с отходом из Белостокского выступа войска двух наших армий, что в сложившейся на фронте обстановке было невыгодно в связи с угрозой их полного окружения, что вскоре и последовало.

6-й и 11-й механизированные корпуса были втянуты в затяжные бои с пехотой противника и лишились в них почти всей своей материальной части. Потеря управления войсками, совершенно не отвечавшее обстановке требование Генерального штаба на ведение только наступательных действий привели к тому, что войска Западного фронта не смогли оказать организованного сопротивления врагу и понесли огромные потери (особенно в танках и авиации). Результатом проигранного сражения под Гродно явилось то, что у командования Западного фронта не осталось бронетанковых и воздушных сил, способных решающим образом повлиять на дальнейший ход боевых действий.

Противнику удалось осуществить глубокие прорывы в обороне войск фронта, обойти фланги его армий и соединений, вынуждая их вести бой в окружении или искать пути отхода на новые оборонительные позиции. Но это было сильно затруднено активными действиями вражеских войск. Уже к вечеру моторизованные части противника в нескольких местах вышли на дорогу Гродно — Волковыск — Зельва — Слоним, перерезав наиболее удобный и прямой путь отступления наших войск.