– Что, ах, да. Спасибо, падре.

– Бирюк, а какие у вас планы на будущее?

– Мои ближайшие планы, падре, это выбраться из зоны. А потом мне надо найти кое-кого, и кое с кем рассчитаться.

– А потом, Бирюк?

– А потом будет видно, падре.

– Бирюк, у меня есть к вам просьба. Помогите Теди отыскать соплеменников. Я примерно знаю, где их можно найти. Теди уже восемьдесят пять, еще пару-тройку лет и ему можно будет жениться. А я за это хорошо заплачу.

– Падре, откуда у бедного иезуита, библиотекаря, могут быть деньги?

– Не забывайте, сын мой, в какой библиотеке я работал. В секретном фонде ватиканской библиотеки, имеется черный список книг, которые Ватикан хотел бы получить, невзирая, на средства. Для этой цели созданы специальные счета в различных банках Европы. Собираясь домой, я кое-что прихватил с собой. Вот, возьмите, это карточка одного швейцарского банка, тут без малого миллион евро. Это совершенно чистые, отмытые, деньги, и не грех их будет потратить на богоугодное дело.

Я замолчал, уставившись на падре. Потом достал карту и развернул её.

– Падре, мне нужно время, чтобы уладить свои дела. Но ровно через месяц я буду ждать Теди вот в этой точке. Он сможет выйти из зоны к этому времени?

– Не сомневайтесь, Бирюк, Теди сможет! Он будет в назначенное время в назначенном месте.

Выйти из зоны сложнее, чем войти. Обычно проход из зоны тщательно расчищается деньгами или связями, что в конечном итоге, одно и то же. Можно выйти и без связей и денег, если на той стороне заранее подготовить одежду, транспорт и опять же деньги. Сейчас за периметром у меня ничего не было. И всё же, кое-что у меня было, я привык заботиться о себе сам. Вот почему я пошел к своему «бункеру». Деревушка, в которой когда-то проживала моя бабка, находилась почти на самой границе тридцатикилометровой зоны отчуждения. В детстве я каждое лето проводил в этой деревне. От деревни остались только обгоревшие остовы изб да полуразвалившиеся русские печки. Но остался ещё бабкин подпол, в котором я устроил себе схрон.

Отбросив обгоревшие доски, я расчистил люк подпола. Подняв люк, спустился. Нащупал керосиновую лампу, висящую на крючке возле лестницы. Снял лампу, поболтал, керосин ещё есть. Чёрт, керосина мало, надо в следующий раз захватить баллон и свечей. Давненько я не пополнял свои запасы. Запалил лампу, осмотрелся. Всё по-прежнему. Ну, вот я и дома. Закрыл люк подпола и первым делом отыскал на полке банку говяжьей тушенки. Вскрыв банку, начал есть с ножа. Эх, сейчас бы краюху бабкиного хлеба. Такого вкусного хлеба, который пекла моя бабка, царствие ей небесное, я больше никогда не ел.

Храните деньги в банке. Мудрая мысль. Подкрепившись, я достал с полки банку из-под леденцов. Пять тысяч гривен, невесть какие деньги, но мне они сейчас нужней того миллиона евро, который лежит на карточке падре. Есть еще кредитка в рублях, но пользоваться ей по выходу из зоны не хотелось – могут отследить снятие денег. Так, деньги есть. Теперь одежда. Скинул камуфляжную куртку и штаны. Надел замызганный комбинезон. Отыскал старый потертый брезентовый плащ. Тельник, комбинезон и плащ – вот правильная одежда для «внезонья» – грибника, рыбака, бомжа. Так, с одеждой всё в порядке. Теперь оружие. Смазал винторез и калаш, убрал на стеллаж. Пистолеты тоже смазал и сложил в коробку. Немного подумав, из коробки достал газовый пистолет. Толку от него почти никакого – так, пугач, но выглядит солидно, как настоящий справный пистолет. Теперь обувь. Жаль, берцы придется снять и надеть кирзачи. Но ничего, за голенище засунул кухонный нож, свой тесак оставил на столе. Осмотрел себя с учетом моей недельной небритости – бомж, ну вылитый бомж. Маэстро, третий звонок! Вам на выход.

Периметр в этой части зоны очень хорошо оборудован. Со стороны зоны вначале идут минные поля из противопехотных и сигнальных мин. Потом три ряда колючей проволоки «Егоза» – пружинная стальная проволока, армированная оцинкованной колющей лентой с острыми лезвиями-шипами. Очень скверная штука. Её нельзя прижать и очень трудно перекусить без специальных кусачек, а при попытке преодолеть, смыкаются соседние витки. Дальше однорядный забор из колючей проволоки, местами под током. И наконец, контрольно-следовая полоса, патрулируемая нарядами с собаками.

Силовой прорыв в зону иногда применяется как группами сталкеров, так и одиночками. Такой прорыв чреват перестрелками с военными, да и вертолеты вдогонку могут послать. Однако такие прорывы в большинстве случаев бывают успешными – военные в зону не суются, даже вертолетчики стараются в зону далеко не залетать. Выход же из зоны со стрельбой группой или в одиночку, без поддержки извне – это, как правило, верная смерть. Найдут с собаками и пристрелят.

Любой военный скажет, что охрана периметра зоны отчуждения в этом месте организована надежно. Всё верно, так и есть, в пределах зоны ответственности частей. А как обстоят дела на стыках? Мне представляется случай проверить.

Для выхода из зоны я выбрал такое место. Обычно по периметру через каждый километр стоят сторожевые вышки. Это связано с тем, что огни сигнальных мин видны примерно на расстоянии пятисот метров. Здесь же между двумя вышками почти два километра. Правда, за периметром сразу начинается болото, но на мой сталкерский вкус в этом скорее преимущество этого участка, чем недостаток. Я обратил на него внимание три года назад. Дело в том, что контрольно-следовая полоса запахивается тут дважды, БТР и обычным трактором. О чем это говорит? Да о том, что они принадлежат двум разным частям. Это и есть стык.

Подобравшись к колючке периметра метров на триста, я отыскал небольшую ложбину в кустарнике. Первым делом надо организовать лёжку, мне ведь придется провести тут дня три-четыре, нужно определить график движения патрулей и машин, надо разминировать проход в минном поле. Вытряхнул из рюкзака прихваченные мною вещи маскхалат, маскировочную сетку, клещи-кусачки и прочее. Первым делом накинул на кусты маскировочную сетку, это на случай пролета вертушек. Накинув маскхалат «Леший», натыкал в капюшон свежих веточек. Маскхалат без рукавов, мягкий, бесшумный, не отбрасывает бликов и не промокает, удобен для стрельбы навскидку. Но я надеюсь, что стрелять мне не придется. Прихватил саперную лопатку, кусачки и обычный сварочный электрод для прощупывания земли. Теперь я готов к разминированию прохода.

На разминирование прохода ушло двое суток, сильно напрягали патрули. Только на третью ночь я добрался до колючки. Перекусил все три ряда «Егозы», подвесил в нескольких местах к столбикам «лимонки». Связал все три ряда капроновым шнуром, приготовил «кошку» из обрезков арматуры и привязал её к шнуру. Снова слегка скрепил колючку проволокой – светиться раньше времени нет никакого резона. Всё, можно отдыхать до следующего вечера.

Жизнь сталкера протекает в рваном темпе. То шатко и валко, то быстро и круто. Помню, однажды мне пришлось под прицелом пулемета целый день, изображая мертвого, неподвижно пролежать на болоте. А бывает, что в считанные секунды ты должен сделать несколько выстрелов, попасть монстрам точно в головы, пробегая при этом между аномалиями, где каждый лишний шаг в сторону, как и промах – смерть. Сегодня вечером «медленный» темп заканчивается. Наступает момент, когда мне придется жить очень быстро. Я выбросил «кошку» на контрольно-следовую полосу – идет БТР, я уже его слышу.

«Да рад бы в рай, да дверь-то где?» – так, кажется, у Некрасова. Вот она дверь, но её мало пройти, потом надо ещё не умереть. Я лежу прямо перед колючкой, вот мимо меня проехал БТР. Я вжался всем телом в углубление овражка, сейчас начнется! «Кошка» зацепилась за борону, прицепленную к бронетранспортеру. Колючка выдернулась вслед за БТР. Наверно метров пятьдесят. Начали рваться «лимонки», подвешенные мной к столбикам. Нервы у стрелка БТР не выдержали, он начал поливать зону из пулемета. Водитель дал газу, и БТР скрылся за поворотом дороги. Я вскочил, и, заметая следы веткой, пятясь задом, перешел контрольно-следовую полосу. Не теряя времени, я кинулся в болотные камыши. Конечно, такая уловка не собьет с толка настоящего следопыта. Но не на это я рассчитывал. Наблюдаю из камышей. Так и есть, с двух сторон подкатили два джипа, и из них выскочили военные. Всех поразили масштабы разрушений. Началась беготня и ругань. Кто будет восстанавливать периметр – участок-то ведь почти ничейный? Прибежали наряды с собаками, но солдаты уже затоптали все следы. На сегодня, конечно же, подгонят БТР, наставят прожекторов, организуют временный пост. Завтра найдут крайнего и периметр восстановят. Но мне это уже безразлично. Главное, чтобы за мной не было погони. Нажал по очереди три радиовзрывателя. Внутри зоны начали рваться мины и взлетать сигнальные ракеты. Солдаты залегли и начали вести беспорядочную стрельбу по зоне. Заработали пулеметы, установленные на джипах. Тоже обстреливают зону. Вот и хорошо – пусть все думают, что в зону прорвалась большая группа сталкеров. Ночью прилетят вертолеты, будут щупать ночным видением зону. Пусть ищут там, чем с этой стороны. Вот теперь мне пора уходить. Медленно, медленно. Теперь опять надо жить медленно. Болото это не место для быстрых, это место для осторожных. Нашел себе длинную жердь. Иду очень осторожно, проверяя каждую кочку. Но и сильно медлить тоже нельзя, до темноты надо перейти болото.