Маркиз дар Браввиль, приблизившись к нам, оскалил гнилые зубы:

- Конечно, госпожа Аллита, знакомы! Я так и знал, Эллина, что ты не устоишь против моего обаяния.

- На это не способна ни одна женщина, маркиз, - польстила ему Аллита, буквально толкая меня в его объятия.

- Ты не пожалеешь, Эллина, - восторженно пролепетал он, притащив меня в середину зала, и очень крепко прижал к своему колыхающемуся животу. - Я понимаю толк в женской красоте, и ты то, что мне требуется.

Я попыталась отстраниться, помня о том, что являюсь нежной девушкой, а не боевым магом. Маркиз дар Браввиль, естественно, почувствовал это.

- Моей девочке не нравится? - пыхтя и задыхаясь, изогнул он бровь, чуть отступая. Правда, большого эффекта это не возымело ввиду весьма обширных размеров маркиза, но дышать мне стало легче. - Впрочем, малышка, ты права. Так я лучше разгляжу твои прелестные грудки.

Его масляный взгляд лег на выступающие из выреза платья мягкие выпуклости. Я возмущенно вспыхнула, и только вбитые мне в память правила поведения и нежелание стать эпицентром скандала не позволили мне влепить маркизу пощечину или запустить в него пульсаром. Правда, он предусмотрел эту возможность и сам, крепко сжав мою ладонь. Единственное, что я разрешила себе, - это возмущенно прошипеть:

- Не смейте разговаривать со мной таким образом!

- Малышка обиделась, - громко рассмеялся маркиз. - Она привыкла к слюнявому лепету маменькиных сынков, а не к речам настоящего мужчины! Девочка моя, я просто сокращаю нам время ухаживания. Я всегда так разговаривал со своими женами, и им это нравилось.

Маркиз гомерически заклокотал от смеха, вновь притягивая меня к себе. Я еле сдерживала негодование. Почему, гхыр побери все, в шеттовых книгах по этикету ничего не сказано о том, как должна поступать молодая девушка во время танца, если взгляд ее партнера оставляет невидимый, но очень неприятный отпечаток на ее теле?

Ладонь дар Браввиля, изначально лежащая на моей талии, внезапно спустилась ниже и сжала скрывающуюся под платьем округлость. Этого я уже не могла вынести. Моя рука все-таки вошла в соприкосновение с щекой маркиза, похожей на склизкий студень. Мерзкий гхыр, оторопев, застыл на месте, непонимающе глядя на дерзкую девицу, осмелившуюся прилюдно оскорбить и унизить его. Я не стала ждать, пока он дозреет до какого-нибудь ответа, сбросила с себя его ладонь и, подхватив юбку, сбежала, оставив дар Браввиля торчать статуей посреди зала.

- Браво, Эллина, - прожурчал над ухом знакомый голос. - Вы становитесь еще привлекательнее, когда сердитесь! Но мне бы не хотелось стоять на пути у такой разъяренной красавицы.

Я сердито выдохнула, все еще возмущенная поведением маркиза.

- Возьмите вот это, - заботливо проговорил баронет дар Корнелл, протягивая мне бокал. - Выпейте. Это вам явно необходимо.

- Спасибо, - пробормотала я и отхлебнула что-то очень сладкое, почти приторное, отдающее незнакомыми травами и пахнущее малиной.

- Пейте, пейте, - поощрил баронет. - Вы разгорячены, Эллина, напиток придаст вам сил.

- Я бы лучше вышла на воздух, - проговорила я, делая еще глоток и оглядываясь в поисках Лежека или Терена.

- С удовольствием провожу вас, - тут же предложил дар Корнелл. - Допивайте и идем.

В бокале оставалось не так уж и много. Я не видела причины отказывать и допила его содержимое, продолжая высматривать братьев.

- Вы ищете господина Дэнила? - осведомился баронет, забирая у меня пустой бокал. - Он недавно вышел в сад. Буквально через несколько минут я передам вас под его опеку.

"Какого гхыра Лежеку делать в саду?" - подумалось мне. Но умная и своевременная мысль не задержалась в сознании, скользнув по его краю и затерявшись где-то в глубине. Я почему-то не могла сосредоточиться ни на чем: ни на поисках Лежека, ни на мужской руке на своей талии, ни на внезапно потухшей ярости.

Баронет уже вывел меня на балкон и бережно помогал спуститься по широкой мраморной лестнице.

- Ваш брат поступил немного неразумно, понадеявшись на господина Камена. Молодой человек слишком увлечен госпожой Аллитой…

Голос баронета обволакивал плотным коконом, туманил голову, отключал рассудок. Только усилием воли я держала себя на расстоянии от такого манящего, такого привлекательного мужского тела, не позволяя поддаваться соблазняющим чарам.

Чарам?

Накрывающая меня пелена слегка разошлась. Не полностью, но настолько, что я смогла относительно внятно соображать. Воздействие баронета, если это, действительно, был он, сильно напоминало колдовство, но амулет Алена не нагревался, значит напрямую магией на меня никто не воздействовал. Аура баронета, которую я осторожно проверила, явно свидетельствовала об отсутствии магического таланта. Тогда что же это? Амулет? Зелье? Или баронет просто обладает уникальными способностями к соблазнению?

- Госпожа Аллита прекрасная дама, но, к сожалению, чересчур ветреная. Впрочем, кто из юных девиц не ветренен в этом возрасте? Да, Эллина?

Туман в голове вновь уплотнился.

- Да, - проговорила я, сама удивляясь слабости голоса.

- Я рад, что вы соглашаетесь со мной…

Слова баронета проносились мимо моего сознания, не задерживаясь ни на миг. Я уже не понимала, куда и зачем иду, кто рядом со мной, почему так ослабели ноги и кружится голова. Цветы, гравий на дорожке, луна, темные деревья и мой спутник - все это смещалось в один размытый хоровод, быстро отдаляющийся от меня.

- Эллина, с вами все в порядке?

Мне показалось, что человек рядом со мной не скрывает своей радости. Но почему?

- Нет…

Ноги подкосились, и я провалилась в глухую темноту, угасающим сознанием почувствовав, что меня поднимают и куда-то несут.

Крохотная яркая точка в безбрежном океане мрака.

- Элька…

Тело словно налито свинцом. Я не могу пошевелить ни рукой, ни ногой. Я вообще не могу шелохнуться.

- Элька…

Точка манит меня к себе. Невыносимое желание слиться с ней воедино мешает мне ускользнуть обратно в темноту, тянет к маленькому источнику света.

- Элька, очнись…

Точка увеличивается в размерах. Я уже не только вижу искристое сияние, но и различаю его оттенки: от ярко-солнечного до темно-оранжевого. Жар обжигает меня. Приятный жар, согревающий тело, вдыхающий жизнь в омертвелые конечности, наполняющий душу чем-то знакомым.

- Элька, очнись немедленно!

Язычок пламени касается моей щеки, игриво проводит по ней, скрывается за вырезом платья. Жар усиливается до такой степени, что его становится тяжело переносить. Темнота, окружающая меня, сворачивается в лохматый комок и уползает куда-то за пределы моего зрения. Я вижу только свет. Языки Огня, очень сердитого и обеспокоенного.

- Элька!

- Что случилось? - недоумеваю я. - Почему ты здесь? И где это - "здесь"?

Сердитое потрескивание Огня притухает, и до моего слуха доносится мужской голос.

- Как же ты хороша, Эллина… Прости, дорогая, потом на свое приданое ты купишь себе новое платье.

Шнуровка на корсаже с шорохом лопается. Кожи касается холодный металл. Острое лезвие разрезает сорочку, и нетерпеливые руки разводят ткань в стороны, обнажая мое тело. Я скорее чувствую на себе, чем слышу животный стон восхищения.

- Мне жаль, что ты не можешь ответить мне, - шепчет мужчина. - Но у нас еще все впереди, дорогая. Еще много длинных дней и ночей, когда ты будешь целиком и полностью принадлежать мне и научишься наслаждаться моими ласками. А пока… пока я хочу получить максимум из того, что могу.

Тело опаляет жаром от поднесенной свечи. Через прикрытые веки я вижу блеск дрожащего пламени, тянущегося ко мне, норовящего коснуться и привести в чувство.

- Элька!

- Ты прекрасна, Эллина…

Одну грудь накрывает влажная горячая ладонь, вторую - мокрые губы, втягивая в себя нежную плоть. Стыд, отвращение и паника захлестывают меня. В отяжелевшем теле неведомо откуда берутся силы. Я вздрагиваю, пытаясь сбросить с себя руки не ожидавшего такой реакции мужчины. Глаза распахиваются, и взгляд утыкается в красивое лицо с тонкой полоской усиков под носом с небольшой горбинкой.