Однако в современной истории Афганистана, истории «после 11 сентября», есть и светлые моменты. Наиболее значимые перемены к лучшему можно отыскать в сфере образования. А если мы разделяем точку зрения, что доступность образования – это ключевой фактор для достижения долгосрочных позитивных изменений в жизни страны, то результаты покажутся нам еще более вдохновляющими. В этом году более восьми с половиной миллионов детей сядут за парты афганских школ, причем около 40 % от этого количества составляют девочки.

Такая статистика согревает душу Грега Мортенсона, инициатора строительства 145 школ в Афганистане и Пакистане. В них учится почти 64 000 детей. Мортенсон как никто умеет понять ценность и значение образования, полученного даже одним-единственным ребенком. Рискну утверждать: ни один человек и ни одна организация не представила Америку афганцам лучше, чем этот мягкий и обходительный человек с приятной улыбкой и теплым рукопожатием. Он показал военным, как правильно проводить операции и завоевывать сердца и умы.

Философия Грега проста. Он искренне верит, что с конфликтами в Афганистане невозможно справиться одними военными действиями и бомбардировками. Настоящее оружие, способное потушить пламя войны, – это книги, тетради, карандаши. Они станут фундаментом будущего социально-экономического благосостояния страны. Перекрыть детям доступ к образованию, считает Грег, значит лишить Афганистан будущего, на корню задушить надежды на то, что страна придет к мирному труду и процветанию. Вопреки объявленным ему фетвам (религиозный запрет, порицание. – Ред.), вопреки угрозам талибов и других экстремистов, он делал все, что в его силах, чтобы Афганистан имел перспективу мирной и стабильной жизни.

Особенно важно то, что он первым стал бороться за предоставление права на образование девочкам и молодым женщинам. Непросто было отстаивать такую позицию в стране, где в общем-то не принято посылать дочерей в школу и где женщина всегда была лишена возможности учиться в силу давно и прочно укоренившихся обычаев. Но Грег не опускал руки, посещал одну деревню за другой, налаживал контакты с духовными лидерами и старейшинами, которые впоследствии помогали ему убедить семьи, что девочкам необходимо учиться. Мортенсон делал это, потому что он, как и я, полагает: без полноценного вовлечения женщин в процесс налаживания жизни в Афганистане этот процесс обречен на провал. А чтобы женщины могли участвовать в нем, им надо предоставить возможность учиться. Женское образование должно стать одним из краеугольных камней в национальном возрождении, созидании и развитии. Грег повторяет снова и снова, как мантру: «Обучая мальчика, вы даете образование личности; обучая девочку – многим людям».

И, наконец, нельзя не отметить располагающей манеры Грега в общении с людьми, не покидающего его терпения и гуманизма. Он умеет слушать, умеет наладить отношения со старейшинами селений, внушить им доверие и уважение к себе. Он умеет вовлекать в строительство их будущего собственными руками. Грег не пожалел времени на то, чтобы изучить культуру тех народов, с которыми общается, он всегда ценил свойственную им сдержанность, гостеприимство, уважение к старшим. Мортенсон сумел понять, какую роль в их жизни играет ислам. Неудивительно, что руководство вооруженных сил США привлекло его в качестве консультанта для ведения переговоров с вождями племен и старейшинами деревень. Им было чему поучиться у Грега, и нам всем есть что перенять у него.

Ташакор, спасибо, Грег-джан, за все, что ты делаешь.

В сентябре 2008 года Назрин Байг, женщина с глазами пронзительно зеленого цвета, отправилась в долгое и трудное путешествие. Она покинула родную деревню Зуудхан и двинулась на юг вдоль реки Инд, а затем по Каракорумскому шоссе к шумному городу Равалпинди. Дорога заняла три дня – сначала шли пешком, потом ехали на лошади, на джипе и автобусе. Так Назрин, ее муж и трое маленьких детей добрались из долины Чарпурсон, самого северного, малонаселенного района Пакистана, в центр Пенджаба, где проживает более 85 миллионов человек. Почти все вещи этой семьи, включая Коран, уместились в перевязанном бечевкой черном чемодане. Отдельно нести пришлось лишь нескольких сельскохозяйственных инструментов. Помимо чемодана, семья Байг везла большой бесформенный мешок из дерюги, в котором лежала немногочисленная одежда – фактически одна жалкая смена той, что была надета. Этот клубок мятой ткани, в котором перепутались рукава, штанины, носки, чем-то походил на сложную и запутанную судьбу нашей героини.

В 1984 году, в возрасте пяти лет, Назрин начала ходить в одну из первых в северном Пакистане школ, в которой вместе занимались мальчики и девочки. Это заведение было необычным для страны, где традиционно считается, что женщине ни к чему учиться чтению и письму.

Назрин отлично училась и вскоре стала одной из лучших учениц в школе. Однако в 1992-м, когда ее мать внезапно умерла от пневмонии, девочке пришлось срочно вернуться домой, чтобы ухаживать за слепым отцом Султаном Мехмудом, а также за младшими братьями и сестрами. Через некоторое время отец снова женился.

Мачеха Назрин считала, что образование девушке вряд ли пригодится, и наказывала юную падчерицу, пытавшуюся самостоятельно продолжать учебу ночью при свете керосиновой лампы.

Но Назрин придерживалась другого мнения. Еще учась в школе, она начала вынашивать довольно смелую, учитывая ее жизненные обстоятельства, мечту. Девушка хотела со временем стать профессиональной акушеркой. Как-то раз она видела женщин-врачей во время одной из организованных правительством диспансеризаций – мобильные группы медиков объезжали отдаленные деревни. Маленькая Назрин с радостью шла на прививки – возможность быть рядом с людьми в белых халатах и хоть немного пообщаться с ними приводила ее в восторг. «Запах антисептика, которым они пользовались, казался мне чудесным ароматом, – вспоминает она. – Я завидовала тому, что они умеют писать. Меня восхищало, как врачи аккуратными столбиками заносят в блокнот на пружинке все имена детей, рост и вес, информацию о вакцинации».

Вдохновленная своей мечтой, Назрин изо всех сил старалась продолжить учебу, несмотря на угрозы и недовольство мачехи. «Я возилась с братьями и сестрами, делала всю работу по хозяйству и только и ждала, когда все улягутся спать. Поздно ночью я садилась за книги», – рассказывает наша героиня.

Так продолжалось до 1995 года. Ей исполнилось пятнадцать лет, и, получив аттестат, Назрин стала одной из немногих девушек в округе Хунза на севере Пакистана, окончивших школу. То, что учителя признали ее способности, а также единственный на тысячи километров аттестат заставили вчерашнюю школьницу почувствовать себя увереннее. Она решила, что продолжит двигаться к своей цели.

В 1999 году Институт Центральной Азии назначил Назрин стипендию – 1200 долларов в год. Эти средства покрывали расходы на ее обучение, проживание и питание на время прохождения двухлетнего курса подготовки медперсонала для сельских районов. Получив такую квалификацию, Назрин смогла бы вернуться в родные края, но при этом оказывать медицинскую помощь не только в Зуудхане. Преодолев путь в пять километров на север, можно было бы найти нуждающихся во внимании пациенток и в Ваханском коридоре – отдаленном уголке Афганистана. Предки Назрин были выходцами оттуда.