Агаров сжал пальцы, как будто хотел ухватиться за воздух. Затем он потерял равновесие и, словно подрубленное дерево, повалился назад, даже не пытаясь как-то смягчить свое падение. Его тело грохнулось о пол, при этом голова, сильно ударившись, подскочила, словно тяжелое чугунное ядро. Но, судя по безразличному выражению лица, директор не почувствовал боли. Его глаза неподвижно уставились на тусклые софиты созвездия Тельца, укрепленные на потолке.

Валя широко раскрыла онемевший рот и стала пятиться от тела, безжизненно распластавшегося на полу. Директор лежал без малейшего движения, раскинув в стороны руки, так, что его левая рука касалась ножки стула, прикрученного болтами к полу.

– А-а-а!!! – завизжала администраторша, обретя голос.

Ее истеричный крик заглушил звучавшую в холле музыку и заставил вздрогнуть склонившегося над газетой охранника.

Борис отбросил газету, вскочил с дивана и побежал в зал. Остановившись в дверях, он увидел лежащего на полу Агарова и испуганную администраторшу, прикрывшую ладонью перекошенный рот. Охранник подбежал к лежащему на спине директору и встал рядом с ним на колено.

– Что случилось? – растерянно спросил он Валю.

Борис испугался, что кто-то проник в клуб во время его дежурства и напал на директора.

– Он вып-пил во-одку и уп-пал, – заикаясь от волнения, объяснила девушка.

У охранника стало легче на сердце. Он наклонился и приложил ухо к груди Агарова.

– Вроде дышит, – сообщил Борис. – Быстрей вызывай «Скорую».

– А какой телефон? – растерянно спросила Валя.

– Ноль три, – раздраженно крикнул охранник. Он медленно поднялся на ноги и с досадой посмотрел на неподвижное тело директора.

– Вот так подарочек, – огорченно пробормотал Борис.

Майор достал из заднего кармана джинсов помятую пачку «Винстона» и подошел к окну. Вытянув из пачки сигарету, он чиркнул зажигалкой и прикурил.

Форточка была открыта, но строптивый дым зыбкой пеленой пополз вглубь кабинета.

Служебный кабинет старшего уполномоченного уголовного розыска майора Клотова был меблирован в строгом соответствии с казенным стилем. На покрашенном паркете светлела вышарканная дорожка, ведущая от двери к столу. На стены были наклеены дешевые бумажные обои, местами расписанные чьими-то телефонами и адресами. Рассохшееся окно смотрело во двор соседнего дома. Слева от окна стоял шкаф, забитый документами, и отечественный сейф. На одной стене висел портрет Дзержинского, под которым был приклеен листок с цитатой: «В каждом человеке можно найти что-нибудь хорошее, если его хорошенько обыскать». На противоположной стене красовался вымпел советских времен. В углу кабинета около двери сиротливо рос облезлый фикус в эмалированном ведре. Посреди комнаты располагался рабочий стол Клотова, придвинутый к стене с портретом легендарного председателя ВЧК. На столе были разбросаны разные канцелярские мелочи, над которыми возвышались серый телефонный аппарат и большая металлическая пепельница.

Клотову совсем недавно исполнился тридцать один год. Очередное звание он получил несколько месяцев назад и стал самым молодым майором в РУВД.

Внешность у Клотова была настолько обычной и негероической, что майора могли принять за кого угодно: за мелкого частного предпринимателя, за водителя маршрутного автобуса, за сутенера, но только не за того, кем он был на самом деле.

На работу Клотов одевался как обычный штатский. Он почти никогда не вылезал из практичных джинсов, кроссовок и хлопковых футболок или рубашек. В этот день на нем была темно-зеленая футболка с эмблемой крокодила. Выходящий из-под контроля живот слегка наплывал на широкий ремень с белой пряжкой.

Лицо у майора почти не имело острых черт. Его подбородок и нос были круглыми, губы – полными, отчего у посторонних людей часто складывалось ошибочное впечатление, что Клотов – добрый малый и любитель беззлобно пошутить. Но тем, кто знал его лучше, майор напоминал рассудительного бульдога, наделенного сложным и скрытным характером.

Завершали столь неяркий портрет голубые, невыразительные глаза и короткие русые волосы, которые всегда были немного взлохмачены, будто после сна.

Майор докурил сигарету, вернулся к столу и с силой вмял окурок в дно пепельницы.

В этот момент дверь кабинета распахнулась, и на пороге возник долговязый сержант Плюев.

– Срочный вызов. Отравился директор «Кометы». Возможно, помогли, – доложил он.

– «Комета» – это ночной клуб на Кутузова?

– Да.

– А как зовут директора?

– Агаров.

– Знакомая фамилия, – пробормотал Клотов, но не смог вспомнить, где он ее слышал.

Плюев исчез так же быстро, как и появился. Майор в который раз восхитился его расторопностью, встал из-за стола и подошел к сейфу.

Он вынул из кармана связку ключей, открыл сейф и достал из него пистолет Макарова.

Клотов не носил джинсы классического фасона. Его больше устраивали джинсы с глубокими карманами, в которых помещался пистолет. Открыто носить кобуру майор не любил, это сильно привлекало внимание. Прятать кобуру под пиджаком значило обречь себя на пытку жарой. А у просторных карманов было много дополнительных плюсов. Носовой платок, документы, ключи, деньги, пейджер, телефонную карточку и прочую важную мелочь Клотов носил в карманах. Благодаря этой привычке он всегда был уверен, что не потеряет вместе с борсеткой необходимые ему вещи.

Майор сунул пистолет в правый карман, закрыл сейф, вышел из кабинета, замкнул на два оборота дверь и поспешил в дежурную часть.

За стеклом дежурной части сидел старший лейтенант Бубнов.

Клотов остановился возле него.

– Подробности есть? – спросил он.

– Позвонила администратор клуба. Судя по голосу, она в шоке. Толком ничего не сказала. Назвала адрес, фамилию пострадавшего и то, что «Скорая помощь» уже приехала. Это врачи заставили ее позвонить нам.

– С прокуратурой связались?

– Да. На Кутузова выехала их машина со следователем Варенцовым.

– А Костя Крамар уже собрался? (Крамар был в этот день дежурным экспертом.)

– Он вышел из Управы на несколько минут. Пока не можем его найти.

– Я тогда не буду его ждать, – решил Клотов. – Поеду на своей машине. Как Костя появится, пусть меня догоняет.

– Ясно.

Майор вышел на крыльцо РУВД.

Погода стояла изумительная, и в этом не было ничего странного. Эта обидная закономерность повторялась всякий раз, когда дежурство у майора выпадало на воскресенье. Вообще-то Клотов не должен был работать в этот день, просто однажды он попросил капитана Борзова отстоять за него половину дежурства, и теперь майор возвращал долг и до девяти часов вечера должен был нести службу.

Июль выдался жарким. В этот день была самая середина лета. Солнечная погода не омрачалась дождем уже целую неделю, и, по прогнозам синоптиков, сухая пора должна была смениться слякотью еще не скоро.

До полудня оставалось около часа, поэтому солнечные лучи еще не набрали своей убийственной силы и не заставляли прятаться от них в каждую, даже жиденькую, тень.

Клотов спустился по ступеням РУВД и пошел на стоянку. Синяя «Тойота Королла» выпуска девяносто первого года замыкала шеренгу служебных машин. Майор сел в свой неприхотливый автомобиль и, открыв окна, поехал на место происшествия.

Когда Клотов подъехал к ночному клубу, перед спортивным автомобилем Агарова стояла машина «Скорой помощи» с красными полосами. Позади «Мицубиси ЖТО» в опасной близости от его стоп-сигналов находился железный бампер «УАЗа» прокуратуры. «УАЗ» только что приехал. Капитан юстиции Варенцов вылез из бордового постсоветского джипа и безжалостно хлопнул выносливой дверцей. Водитель «УАЗа», которого все называли Макарычем, вздрогнул и непристойно, но очень тихо выругался.

Варенцов увидел автомобиль Клотова и подождал, пока майор припаркует свою «Короллу» позади «УАЗа».

Выбравшись из машины, Клотов поздоровался со следователем и пожал ему руку. Варенцову и майору уже приходилось несколько раз вести дела, на расследование которых объединяли силы прокуратуры и милиции.