В наше такси загрузились Андреа на переднее сиденье, я рядом с Васькой и бабуля.
- Ты как? – негромко спросила подруга, когда загрузились.
- Пока нормально, но если ресторан далеко от машины будет, то не знаю. Прыгать скользко.
- А Марк бы взял на руки и просто донес, - опять зачем-то вспомнила его Васька.
- Ну где мы Марка-то возьмем? – посетовала я, - придется самой.
- Все-таки итальянские мужики не чета нашим.
- Так Марк-то тоже не наш.
- Так-то да, - взгрустнулось ей.
Вышли из машины, Андреа, трепетно помог выколупаться бубуле, потом нам с Васькой, задержав свой недовольный взгляд на мне. Я снова вцепилась ему в локоть и попрыгала. Столик действительно оказался на улице, внутри мест не было. Прыгать метров 50 до него, когда оставались последние десять , у меня уже не хватало дыхалки и икру прыгающей конечности начало сводить судорогой от непривычной нагрузки.
- Ты как? – спросил Андреа.
- Осталось немного, надеюсь, что справлюсь.
Через пару метров опять спросил.
- Может тебя донести?
- Мы уже пришли.
А про себя подумала, что Марк бы, наверное, и спрашивать не стал, сразу бы взял на руки и донес, тут Васька права. На летней веранде было ветрено, холодно и сыро. И не было печки, и пледов тоже не было. Околею, и к бабке не ходи, околею. И тут меня озарила вполне здравая мысль.
- Васён, а может коньячка?
- А ты знаешь, давай, а то с их разбавленным вином примерзнем тут. А лучше водки! Если она есть.
Я порадовалась, что не успела еще принять болеутоляющую таблетку выписанную доктором, с водкой мне никакая таблетка не нужна будет.
Дождались остальных. Мария оказалась высокой (для итальянцев) молодой женщиной, очень яркой и веселой. На ней было красно-фиолетовый длинное платье и куча бижутерии разного калибра: цепи с подвесками штук пять, бусы, браслеты по нескольку штук на обоих руках, крупные серьги. А вот колец не было. Да, металла, пластика и стекла и так перебор, при любом движении она вся звенела, брякала, словно цыганка. Интересно, а почему она кольца не носит?
- Бонасера, бонасера, - пропела она на удивление низким для ее внешности голосом.
- Бонасера, - не остались мы в долгу.
Андреа стоял рядом с моим стулом, отведя себе место подле меня, но она мягко оттолкнула его бедром, залилась приятным смехом, глядя ему в глаза, что-то сказала, и он, сменив гнев на милость, уселся по другую сторону от нее.
Пока расселись, пока дождались меню, пока делали заказ, начала примерзать к стулу, кардиган категорично не спасал. Я пыталась расслабиться, чтобы не начать стучать зубами от холода, успокаивая себя тем, что для травмированной конечности холод – это хорошо, главное, чтобы она там совсем у меня не отмерзла, потому как боль я почти не чувствовала.
- Васён, ты про сугрев помнишь? – уточнила я у подруги на счет 40 градусов.
- Да, сейчас закажу.
После озвучивания пожеланий русских гостей:
- Водку? – удивились в один голос Даниелла, Мария и Сильвана.
- Русская традиция, - поежилась от холода Васька.
- В лечебных целях, - одновременно с ней я.
- Традииииция? – загадочно улыбнулась Мария.
- А тебе можно? – Сильвана мне.
Сначала принесли вино с водой, мы с Васькой не сговариваясь отказались. Минут через пятнадцать появилась и наше спасение от потенциальной простуды и заранее заказанные каперсы с маслинами. Ну откуда в Италии соленые огурцы? Каперсы тоже хорошо пошли. Я не большой ценитель данного напитка, может просто не умею его пить, может ничего не понимаю в нем. Пила всего пару раз и именно в целях сугрева, из личного опыта согревает хорошо, а пьянеешь на морозе не сразу, а если где-нибудь на льду Байкала, то почему-то и вовсе не пьянеешь. Сейчас не мороз, Байкал заменим на Тирренское море, глядишь и погуляем без последствий.
Мария с Андреа присоединились к нам сразу. Оставшаяся троица грелась сначала вином, потом лимончеллой, а когда подали запеченного ягненка, то потребовала водки.
С Марией мы сошлись очень быстро, она оказалась своя в доску, уж простите за сленг, но иначе и не скажешь: веселая, местами бесшабашная, заводная и душевная. С водки не развезло только Ваську, тут без комментариев и меня (видимо все ушло на поддержку иммунитета). Часа через три наша компашка слюбилась с русскими гостями, даже Даниелла, прослезилась от моего присутствия в своей жизни, приголубив меня на своей необъятной груди. Андреа пытался что-то вызнать у Марии. Но та только отмахивалась от него, как от надоедливого комара, кровосос поначалу не сдавался, с равными промежутками домогаясь ее, но потом, получив локтем под ребра, утихомирился и начал грустно напиваться нашей родимой сорокоградусной.
Кофе решили выпить в гостинице, почему-то у итальянцев не принято кушать, закусывать и пить кофе в одном месте. Для первого есть рестораны (trattoria), для второго бары, для третьего кафе. Естественно, если вы попросите сделать вам коктейль, то наверняка его и в ресторане сделают, и кофе там напоят и десерты там есть – мы же с Василиной все это делаем в одном заведении общепита, но по итальянской традиции: покушали в одном месте, передохнули и пошли до следующего – только выпить кофе.
Я на удивление была бодра и уже практически трезва, почему-то стадия «уснуть в промежутке» меня миновала. То ли водка так действовала нестандартно, то ли организм уже адаптировался и к постоянным возлияниям, и к новому часовому поясу. В баре гостиницы, старшее поколение быстро выпив свою мензурку кофеина, удалилось на покой. Васька общалась с Марией, я с Сильваной, Андреа тихо напивался все той же водкой. Сильвана отошла в дамскую комнату, и ее место тут же занял братец с душевным настроем поговорить за жизнь. Ладно, я сейчас в благодушном настроении, хотя и не люблю пьяных разговоров, но может у итальянцев они другие эти самые разговоры.
Андреа был в легкой веселости и возросшей степени обаятельности. Бедный прекрасный пол, в него же не влюбиться просто не возможно, его достаточно поставить посреди комнаты в виде статуи (чуть не ляпнула мумии, все еще не могу отойти от покойницкой на всеобщее обозрение) и все женские взгляды, а следом и сердца падут к его ногам, засыпав по самую макушку. И вырастет такая насыпная кучка из женских надежд, запрятав внутри себя статую брутальности братца.
Сидя на одном диване рядом в Андреа лично удостоверилась в более открытом отношении к флирту со стороны европейских женщин. Наши девицы (в большинстве) свой интерес к незнакомому понравившемуся парню так открыто не демонстрируют. То ли более зажатые, то ли больше самоуважения к себе, то ли советский период отрфировал напрочь все женские инстинкты (оставив только материнские), которые интуитивно самка использует для привлечения самца. Даже на завтраке группа наших девиц атаковала Андреа более нежно что ли, без особого напора, предлагая себя очень завуалировано, одними намеками, выискивая интеллектуальные темя для беседы.
Пока он сидел у бара с рюмкой и какой-то хрустящей закуской (то ли чипсы, то ли орешки) итальянка (по виду) подошла вплотную, погладила его плечо, дотронулась до локтя, накрыла ладонью его руку, не отрывая от него глаз. При всем при этом, у меня сложилось впечатление, что она не предлагалась ему, не добивалась, а только заявляла о том, что она есть на этом свете и что он ей нравится, но заявляла с уверенной настойчивостью. И почему-то мне кажется, что ни одной интеллектуальной темы поднято не было – ей они просто ни к чему.
Когда Андреа пересел ко мне, еще не успев ничего сказать, видимо, собираясь с мыслями, его внимания стала добиваться француженка. Француженок почему-то видно сразу: море женственности, мягкости, пластичности. Я просто открыла рот, не сдержав собственного удивления от ее кошачьей грации, естественности флирта и откровенной соблазнительности. Как она это делает? Я старалась заметить все сразу: и взмах длинных ресниц, и легкую полуулыбку, и как бы невзначай облизанные губы, взгляд из-под ресниц, закушенная губа, поглаживание себя по бедру. И от всех своих действий она получала чувственное удовольствие. В ее действиях не было ни грамма пошлости или вульгарности. Я забыла как дышать, так и сидела, наверное, с открытым ртом, в открытую рассматривая ее, забыв про Андреа. Положа руку на сердце, девушка была далеко не красотка: слишком худая, острые черты лица, короткая стрижка, ноги немного колесом, но, боже мой, сейчас в моих глазах она была абсолютной красавицей, богиней флирта и соблазнения.
