— Замечательно! Просто великолепно! Как приятно после двадцати лет знакомства вдруг узнать, что ты мне доверяешь!
Армстронг резко ответил:
— Эд, если я не докопаюсь до сути дела, то ни ты, ни я, ни миллионы других двадцать лет не протянут. — Он сделал нетерпеливый жест. — Где этот мерзавец?
— Наверху, на кровати.
Дрейк с мрачным видом помог перенести сенатора вниз и, не скрывая неудовольствия, стал наблюдать, как Армстронг привязывает жертву к креслу.
Без суеты и спешки Армстронг открыл ящик и достал небольшой прибор, напоминавший портативный энцефалоскоп.
Водрузив контакты на голову Вомерсли, он тщательно настроил прибор по нескольким шкалам, выключил из сети и, плюхнувшись в кресло, посмотрел на бесчувственного сенатора.
— Теперь будем ждать, пока этот толстый интриган проснется. Ничего другого нам не остается.
Дрейк пододвинул себе другое кресло. — По-моему, ты слишком часто говоришь «мы». Это твоя игра, не моя. — Он созерцал аппарат, покусывая нижнюю губу. — Что это за пыточный агрегат?
— Больно ему не будет. Я просто следую принципу «око за око». Его компания запихала меня в устройство, называемое психотрон. Но и у меня нашлось чем ответить, как видишь. Посмотрим, кто кого.
— Все-таки что это за штука? — не отставал Дрейк.
— Детектор лжи, но особенный. Он генерирует шумовые сигналы в полосе излучения человеческого мозга. Ты знаешь, что у мыслей электромагнитная природа, а?
Дрейк кивнул.
— Этот приборчик — генератор помех. И прелесть его в том, что он нарушает только рациональное мышление, не трогая рефлексы, память и прочее.
— Ты хочешь замучить толстяка судорогами и конвульсиями? Зачем?
— Я же тебе говорю — судорог не будет. И похмелья тоже. Это устройство просто в десять раз улучшенный детектор лжи. Когда человеку, к которому подключен наш прибор, задают вопрос, он совершенно не способен врать или молчать. Если он знает, о чем идет речь, то обязательно скажет правду. Это своего рода «сыворотка правды», только без химии и безо всяких последствий. — Армстронг успокаивающе махнул рукой. — Худшее, что может случиться с этим политическим крокодилом, — он выболтает нам некоторые щекотливые факты. Но мы это переживем, верно?
— Он с тебя семь шкур спустит. И постарается, чтобы тебя прикончили при первом же удобном случае. — Глядя на сенатора, Дрейк опять начал кусать губу. Глаза его вдруг округлились. — Смотри, он просыпается!
Подойдя к креслу, Армстронг довольно невежливо похлопал Вомерсли по щекам. Сенатор запыхтел, забормотал что-то, приоткрыл глаза, закрыл их и снова открыл. Армстронг энергично потер ему ладони. Вомерсли судорожно глотнул, зевнул и попытался пошевелиться. Увидев, что связан, он застыл, потом дернулся и проворчал: — Где… я? Что такое?..
Включив аппарат, Армстронг внимательно посмотрел на сенатора. Лицо Дрейка приняло озабоченное выражение.
Вомерсли высунул язык, снова спрятал его, широко раскрыл рот, повел вокруг изумленными глазами, попытался поднять руки, и через несколько секунд его взгляд стал похож на взгляд деревенского дурачка.
Громким, ясным голосом Армстронг задал первый вопрос, словно стеганул кнутом:
— Кто убил Амброза Фазергила?
После секундной заминки Вомерсли прокаркал:
— Мюллер.
— По чьему приказу?
Мычание. Казалось, Вомерсли яростно борется с самим собой, хотя на самом деле интеллект политика медленно отступал под действием генератора помех…
— Моему, — произнес он наконец. — Моему… моему!
— О небо! — выдохнул Дрейк.
Армстронг суровым голосом продолжал:
— Тогда почему Джордж Куин пустился в бега? Его обвинили? Он понял, что его обвинили?
Вомерсли не отвечал.
Решив зайти с другой стороны, Армстронг спросил:
— Вы отдавали какие-нибудь приказания насчет Куина?
— Да.
— Какие?
— Чтобы его убрали…
— Кто? Мюллер?
— Мюллер, Хили и Джескус.
— Все это ужасно нудно, — заметил Армстронг, обращаясь к Дрейку. — Он в состоянии отвечать только на прямые вопросы и не может добавить ничего от себя. Придется вытаскивать из него информацию по кусочкам. — Он снова повернулся к Вомерсли: — Почему вы приказали убрать Куина?
— Чтобы сделать два дела сразу.
— Какие?
— Все подумали бы, что Куин спешно унес ноги, потому что виновен… Мы довольны, и полиция тоже — она знает имя убийцы.
— Зачем вам понадобилось избавиться от Куина?
— Он был официально назначен пилотом.
— В какое место его увезли?
Твердый взгляд Армстронга не отрывался от лица сенатора. Никакого отклика.
— Вы не знаете?
— Нет.
Глубоко вздохнув, Армстронг спросил иначе:
— К кому его доставили?
— К Синглтону.
— Кто такой Синглтон?
— Президент «Норман-клуба» в Канзас-Сити, — проговорил Вомерсли. Голова его качнулась вперед и медленно вернулась в прежнее положение.
— Вы знаете, где Синглтон прячет Куина?
— Нет.
— Вы знаете, жив Куин или мертв?
— Нет.
— Почему вы приговорили Фазергила?
— Он был один из нас — норман. Но у него не хватило мужества. Он подвел нас.
— И?..
Вомерсли не ответил. Казалось, его одолевает дремота. Армстронг стиснул зубы.
— Ладно. Пойдем дальше. Где Клэр Мэндл? — спросил он громко.
— Не знаю.
— "Норман-клуб" причастен к ее исчезновению?
— Не знаю.
Скрыв удивление, Армстронг продолжал:
— Вас поставили бы в известность, если бы ее захватила нью-йоркская команда?
— Необязательно.
Нахмурившись, Армстронг сказал Дрейку:
— Кое-что мы узнали даже из отрицательных ответов. Он не знает, что Синглтон сделал с Куином и что замышляет банда Линдла в Нью-Йорке. Он довольно крупная лягушка в здешнем нормановском болоте, но обо всем подряд его не информируют. Хоть он и велик, но он не Большой Босс. Кто-то сидит еще выше?
— Спроси его, — предложил Дрейк. — Кто председатель «Норман-клуба» в Соединенных Штатах?
Вомерсли обмяк в кресле, не реагируя, как глухонемой.
— Подкрути прибор, — предложил Дрейк. — Дай ему прикурить, тогда он расколется.
— Прибор не заставит его сказать то, чего он не знает, — возразил Армстронг и спросил иначе: — Есть руководитель «Норман-клуба» в этой стране?
— Нет.
Армстронг наградил Дрейка взглядом: «А что я говорил?»
— Кто босс «Норман-клуба» в Вашингтоне?
— Я.
— А в Нью-Йорке?
— Линдл.
— А Синглтон — босс в Канзас-Сити?
— Да.
— Кто босс в Чикаго?
— Не знаю.
— Он не знает, — повторил Армстронг. — Ты понимаешь, что это значит? Это метод ячеек? Босс каждой ячейки поддерживает связь с двумя-тремя другими. Остальные ему неизвестны. Он может выдать только своих людей — и тех, кого он знает, после чего оставшиеся ему отомстят. Все старо как мир — дисциплина поддерживается страхом наказания. — Армстронг прошелся по комнате. — Это означает, что где-то «Норман-клуб» не действует открыто, а маскируется под разными личинами, какими-нибудь религиозными культами… Я имею дело с армией, Эд, с самой настоящей армией!
— По-моему, ты пытаешься откусить больше, чем в состоянии прожевать.
— Да, но я уже зашел слишком далеко, чтобы отступать. Как питон, который сомкнул челюсти на антилопе в десять раз крупнее, чем он может заглотить, — я должен продолжать, даже если лопну! — Он озабоченно ходил взад-вперед. — Допустим, каким-то чудом я выключу из игры этого циничного старикашку и всех его бандитов и единомышленников в Вашингтоне — что тогда? Линдл с братией подхватят эстафету. И сотни, если не больше, подобных ячеек, разбросанных по стране. И тысячи, если не больше, по всему миру. — Он ударил кулаком по ладони. — Это все равно что пытаться искоренить буддизм за неделю. Это невозможно, но это должно быть сделано!
— Чего-то я тебя не понимаю. — Дрейк хмуро посмотрел сначала на безвольного, сенатора, потом на прибор, потом на часы. Подавив зевок, он сказал: — Если тебе некуда девать энергию, может, лучше жениться?