— Годится, — кивнул Мур.

Они направились к машинам, и Джеймс подождал, пока автовикл Скрайва не скрылся из виду. Тогда в Пирт двинулся и он.

Для того чтобы утро не пропало впустую, Мур решил воплотить в жизнь еще один пункт инструкции для «осы». С этой целью он заменил военный мундир на не менее респектабельную куртку, переложив в карманы документы полковника ИКФ Криса Хола. Совершая туалет, а затем и за завтраком Мур провел мысленный анализ своей деятельности.

Прежде всего он должен был обеспечить видимость появления оппозиционной партии и убедительно доказать ее существование. Это Мур проделал с помощью листовок и писем.

Далее следовало заставить власти понять, что появившаяся организация — весьма опасное объединение, настроенное решительно и агрессивно. Иными словами, вынудить их наносить удары вслепую в надежде, что случайное попадание уничтожит невидимого врага. Что ж, в этом он тоже преуспел.

Постепенно распространяя свои действия на все большую территорию и применяя все более и более жесткие средства воздействия, следовало вынудить прессу и правительство наконец-то открыто объявить о появлении внутреннего врага. На этом этапе власти уже не в состоянии утаивать от общественности состояние дел. Более того, они вынуждены — методами пропаганды, призывов, а подчас и насилия — заставить общество помогать силам правопорядка уничтожать любые проявления крамолы. А это не что иное, как проявление собственной слабости и признание силы противника.

Мур решил, что достиг и этого: общество не знает, кому верить, а полиция и силы СБ кидаются во все стороны, готовые чуть ли не к круговой обороне.

Однако общую моральную нестабильность должны создать космические силы землян, развеяв миф о неуязвимости обороны Дельмика эффективными ударами по военным объектам планеты. Что ж, налет на Шугрум можно, кажется, считать эффективным.

По-видимому, теперь настало время следующего этапа. Это, с точки зрения Мура, совершенно безопасное мероприятие, даже по-своему приятное: провести на природе прекрасное утро и пообщаться с любителями этой самой природы на животрепещущие темы. Последствием прогулки должен стать взрыв слухов и пересудов, который сметет остатки здравого смысла.

Правда, следовало осторожно выбирать, во-первых, место беседы, а во-вторых, собеседника, чтобы разволновавшийся патриот случайно не проломил вам череп.

С местом проблем не возникло: в этот утренний час лучше всего было отправиться в городской парк, где жаждущие общения старики будут безмерно рады любому свежему сплетнику. Более молодые горожане, приученные облавами к предельной осторожности, старались как можно меньше находиться на улице: только дом, работа и быстрые перебежки от одного пункта до другого. Какие уж тут прогулки. А для оправдания своего появления в парке Мур придумал естественную для приезжего историю: знакомство с городом по дороге к месту службы, поскольку приемная военного коменданта Пирта располагалась как раз по другую сторону парка, если двигаться от железнодорожного вокзала.

Первого собеседника Мур нашел у самого входа. В том месте, откуда разбегались аллеи, когда-то находился, по-видимому, весьма оригинальный цветник, ныне заросший сорняками. Медленно двигаясь вдоль него, Мур, поравнявшись с сухощавым старикашкой, всплеснул руками и посетовал:

— Ах, какая красота пропала!

— А что вы хотите, уважаемый, — послышался скрипучий голос старика. — Еще двоих в армию забрали. — Увидев недоуменный взгляд опечаленного господина, он пояснил: — Я имею в виду садовников. Если очередь дойдет и до остальных, парку конец. Без присмотра все погибает, такова жизнь.

Мур еще раз посмотрел на обезображенный газон и пожал плечами.

— Главная забота сейчас — война. Тут не до сорняков, хотя не мешало бы прополоть клумбы. Иногда, правда, думается, что в прополке нуждаются не только они. — Он многозначительно взглянул на старика.

Тот негромко хихикнул и задумчиво проговорил:

— Видимо, так. Конечно, всегда следует отдавать предпочтение общеимперским интересам. Против этого даже глупо возражать. Но война ведется явно бездарно. Обещали скорую победу, а где она?

— Да, этот вопрос стоило бы задать кому повыше, — поддержал старика Мур.

— Да не ответят они, — разгорячился его собеседник. — Во всех реляциях только и слышишь, там разбили, тут в плен захватили, да, похоже, — врут. Если бы побеждали на всех фронтах, так и война давно кончилась бы.

— Вы абсолютно правы, — доверительно проговорил Мур. — Возьмите хотя бы этот налет. В газетах написали, что никакого прицельного бомбометания не произошло, потому что наша противовоздушная оборона не допустила агрессора в воздушное пространство Дельмика. А вот мой брат… — Мур загадочно замолчал и осторожно огляделся.

Старик схватил его за локоть и чуть ли не запрыгал от нетерпения.

— Так что же сказал ваш брат? И откуда он знает? Да говорите же!

— Брат вернулся сегодня утром из Шогрума, — значительно проговорил Мур.

Старик вцепился в него и другой рукой, буквально заглядывая в рот. Мур вежливо освободился от его хватки и, объяснив, что идет по делам, медленно двинулся в глубь парка. Старик семенил рядом, ожидая рассказа.

— Брат поехал в Шугрум по делам своей фирмы, — принялся фантазировать Мур. — Но его машину остановили за сорок миль от города. За оцепление пропускали только спасательную технику и медиков. Ну и военных. Вы же знаете, что в Шугруме находится арсенал. По-видимому, он взорвался. Брату удалось переговорить с одним парнем, чудом выжившим в этом аду. Тот говорил, что города больше нет — на его месте жуткая воронка. Прессе запретили что-либо сообщать читателям, чтобы не подрывать боевой дух.

Мур еще некоторое время расписывал леденящие душу подробности, пока, наконец, остолбеневший от ужаса старик не отстал от него. Джеймс ничуть не сомневался, что скоро его ужасающий рассказ превратится чуть ли не в воспоминания очевидца.

Другого подходящего слушателя Мур обнаружил возле газетного стенда: тот мрачно читал какую-то статью, злобно что-то ворча вполголоса. Сделав какое-то замечание по поводу напечатанного, Мур тут же приступил к уже опробованному повествованию, расцвечивая его все новыми красками.

— Вот и верь после этого печатному слову, — подвел он итог эпопее своего мифического брата.

Желчный господин нервно сцепил пальцы и проговорил:

— Если от одной бомбы случился такой кошмар, что же могут наделать с Дельмиком несколько подобных подарков? И какой прок в таком случае от сил обороны?

— Я очень хорошо понимаю вас, — проникновенно проговорил Мур. — Нас всегда уверяли, что защита планеты безупречна, а на деле все обернулось наглым обманом.

— Что делать? Что делать? — схватился за голову нервный господин. — Мы же платим налоги, чтобы не задаваться подобными вопросами!

Удовлетворенный произведенным эффектом, Мур дополнил картину всеобщего хаоса соображениями об изменниках, свивших себе гнездо в Генеральном Штабе, и, покинув своего собеседника, долго еще слышал его безутешные стенания.

Для следующей жертвы — изможденного господина средних лет — Мур приберег рассказ о судьбе оставленных планет, перечисление которых было напечатано в газете. Он усомнился в справедливости высказывания о неких стратегических целях этой акции и, сославшись на своего друга — офицера космического флота, — поведал о полном уничтожении всего живого в результате ядерной бомбардировки этих планет.

— Скажите мне честно, вы сами-то верите во все это? — поинтересовался скептически настроенный слушатель, недоверие которого было скорее результатом болезни, чем проявлением патриотизма.

— Я и сам не знаю, во что верить, — со всей искренностью, на какую только был способен, ответил Мур. — Но уже неоднократно в сообщениях правительства сквозила ложь, а моему другу лгать незачем. Вспомните, нам уже несколько раз официально заявляли, что вражеский флот полностью уничтожен, но, однако же, был Шогрум, не правда ли?