Теперь проблема со скоростью движения отпала — она зависела лишь от мощности машины. Похоже, ее владелец не нищенствовал: автовикл оказался одной из последних моделей, а значит, мог потягаться с самыми стремительными средствами передвижения. Посуху, разумеется.

Некоторая роскошь служит иногда хорошей защитой, решил Мур, заметив, что полицейские патрули даже не посмотрели в сторону шикарного автовикла: им предписано задержать молодого парня с пистолетом, находящегося, по-видимому, на грани полной потери сил, а не преуспевающего бизнесмена, катящего куда-то на своей тачке. Мур надеялся, что владелец машины не хватится ее до утра, так что в его распоряжении еще вся ночь или, точнее, то, что от нее осталось.

Мур выехал из города в совершенно незнакомом месте, но продолжал мчаться по ровной глади шоссе, надеясь обнаружить какой-нибудь указатель кроме тех, что обозначали пройденный — или еще предстоящий — путь. Обступивший дорогу лес сменялся погруженными в сон фермами и снова высился, словно стены черного коридора, и — никакого намека на развилку.

Внезапно впереди замаячил огонь шлагбаума: по-видимому, шоссе пересекало железную дорогу. Мур вспомнил, как выглядели окрестности Ридана на карте, и понял, что это железная дорога на Пирт. Не снижая скорости, он разнес бревно шлагбаума в щепки и выскочил на другую сторону железнодорожного полотна, успев заметить, как вслед ему замахали кулаками дорожные смотрители. Теперь, разумеется, они сообщат номер набезобразившего автовикла на ближайший полицейский пост, так что стоит как можно скорее избавиться от машины.

Наконец-то появилась долгожданная развилка, и, прочитав названия населенных пунктов, Мур с удивлением увидел, что преодолел примерно две трети пути от Ридана до Пирта. Теперь, если свернуть налево, на знакомое до боли шоссе, то через пятьдесят миль появятся пригороды столицы Дельмика.

Следовало определить, что делать дальше. Для того чтобы сбить погоню со следа, Мур решил оставить машину на въезде в город — пусть думают, что он старается раствориться в толпах его жителей. Сам же он тем временем доберется до своего тайника, и… прости-прощай, спецкор с Дирты!

Словно к себе домой Мур отправился на ближайшую стоянку машин и на этот раз выбрал самую запыленную: наверняка ее владелец неделями не появляется возле своей собственности, а столько времени Муру и не потребуется. Спокойно совершив очередной угон, Мур через несколько минут вновь оказался на дороге в Ридан. Но поскольку он ехал не оттуда, а туда и не на шикарном автовикле, а на грязном драндулете, на него не обратила внимания ни одна патрульная машина.

Повторив отработанный до автоматизма процесс скрытного проникновения в лес возле одинокого «надгробья», Мур в предрассветных сумерках оказался уже на пути к островку Родины, где один лишь вид предметов, изготовленных на Земле, вселял в него уверенность, словно крепкое пожатие дружеской руки.

Условный сигнал микрокомпьютера подтвердил отсутствие поблизости от тайника посторонних лиц, и Мур наконец почувствовал себя по-настоящему в безопасности. Наведавшись прежде всего к контейнеру с литерой «О», он утолил голод и жажду, а затем сел на камень возле пещеры и принялся наблюдать, как дневной свет постепенно преображал все вокруг, и… думать.

А подумать было о чем. Прежде всего инструкция поведения «осы» предписывала каждое посещение тайника сопровождать сеансом космической связи с пунктом землян. Краткий отчет о состоянии дел давал право оператору прекратить деятельность «осы» или согласиться на проведение очередного этапа.

Мур прекрасно понимал, что окружающая обстановка на Дельмике накалилась настолько, что может последовать приказ о переброске скомпрометировавшей себя «осы» на другой объект, а на Дельмике появится новый лазутчик, физиономия которого еще не стала достоянием всех средств массовой информации — вплоть до заборов. Подобное распоряжение будет означать фактический провал агента, с чем самолюбие Мура никак не желало мириться. Поэтому он решил нарушить инструкцию и не выходить на связь. В конце концов, если он вернется на Землю, это будет означать триумф, а победителей не судят. Ну а если не вернется, то и выговор делать некому.

Оставлять работу недоделанной — это всегда претило ему. Во всяком случае, теперь, когда он преодолел уже два этапа плана и мог бы приступить к третьему. Третий этап означал конец бумажной войны и мелких террористических актов — он предусматривал переход от болезненных одиночных уколов к масштабным диверсиям на особо важных объектах.

Оснащение «осы» предоставляло для этого широкие возможности. Взять хотя бы крошечные магнитные мины, способные разнести в прах здание любой величины, или самонаводящиеся летучие снаряды, по виду и размерам напоминающие стрелки для игры в дартс, да и многое другое. Мур подумал, что, пожалуй, этапы истории человечества можно было бы изучать по этапам развития индустрии войны.

Однако начало третьей стадии деятельности лазутчика должно совпадать с нападением кораблей землян на обреченную планету Империи, чтобы воздушным налетам сверху вторили диверсионные взрывы снизу. Сигналом к операции должен служить особый приказ, который пока еще не поступал. За это оставшееся время Мур мог бы взбудоражить гражданские и военные власти до такой степени, чтобы им некогда было смотреть на небо, отыскивая там вражеский военный флот. Он инстинктивно предчувствовал конечный успех миссии, но прекрасно понимал, что не сумеет донести свою уверенность до оператора: космический холод гасит чувства, оставляя лишь факты. А они сейчас не в пользу Мура.

Окончательно придушив в себе желание подчиниться инструкции, Мур приступил к изменению внешности.

Фактически став землянином лишь семнадцати лет от роду, юный Джеймс с головой окунулся в прошлое своей планеты. Он увлеченно знакомился с историей континентов, развитием науки и искусства, зачитывался старинными авторами, слушал непривычно звучавшую музыку. К его услугам были многочисленные хранилища микрофильмов, видеоматериалов и других источников информации. Вот тогда-то он и наткнулся на древний сериал о человекообразном чудовище с зеленой головой, способном принимать обличье любого человека с помощью масок. Он воспринял это как курьез и посмеялся примитивности замысла.

Однако, оказавшись по воле Вульфа в спецподразделении, готовившем всепроникающих «ос», он вспомнил этого кинематографического персонажа: в качестве маскировки тренеры учили курсантов широко применять маски. Конечно, они коренным образом отличались от размалеванных резиновых чулок, которыми развлекал зрителей суперзлодей. Изготовленные из тончайшего «дышащего» материала, маски плотно прилегали к коже, не травмируя ее. Едва заметные контактные точки позволяли вылепить любой рельеф лица, не утяжеляя маски. Это достигалось с помощью образования в нужных местах наполненных воздухом выпуклостей и всецело зависело от желания придать лицу определенный типаж.

То обличье, которое хотел применить Мур, являло собой тип фермера-лентяя. Неряшливая фигура толстяка, облаченного в бесформенный балахон, позволяла сделать незаметным широкий пояс, набитый местной валютой, а обрюзгшее лицо и выпирающий живот вполне гармонировали с походкой враскачку.

С помощью миниатюрной типографии Мур изготовил новое удостоверение личности, в котором значилось, что «податель сего» является уроженцем Дирты и приехал на Дельмик в поисках заработка пять лет назад. Это объясняло машанский акцент пожилого увальня.

Спустя четыре часа по дороге в сторону Пирта ковылял немолодой фермер, судя по виду — любитель поесть и не дурак выпить. Проезжавший мимо «коллега» охотно подвез его на своем грузовичке до небольшой фермы, где толстяк, по его словам, хотел наняться на работу. Подождав, пока за машиной уляжется пыль, Мур продолжил пеший переход к Пирту и возле дорожного столба с цифрой десять сунул в ямку пакет с остатком денег за установку «жучков».

Добравшись, наконец, до городской черты, Мур позвонил в «Родник». Голос ответившего явно не принадлежал бармену этого кабака: Мур услышал в трубке незнакомый баритон.