Если принять теорию Майер за истину, то возникает следующий вопрос: а чем же регулируется уровень глюкозы в крови? Чем определяется тонкий баланс между противоположно направленными процессами поглощения и формирования глюкозы организмом?

Насколько нам известно, этот баланс управляется в основном двумя гормонами, вырабатываемыми определенными клетками поджелудочной железы. Один из них хорошо известен — это инсулин. Действие инсулина заключается в понижении уровня глюкозы, скорее всего, за счет облегчения процесса поглощения глюкозы клетками организма. Если вдруг по какой-то причине уровень глюкозы поднимается слишком высоко, то инсулин начинает вырабатываться и выбрасываться в кровоток, клетки начинают активнее поглощать глюкозу и ее уровень снижается.

Второй гормон — глюкагон. Он оказывает противоположно направленное действие.

Его действие заключается в поддержании высокого содержания глюкозы в крови, по-видимому, засчет стимуляции переработки хранящегося в печени гликогена в глюкозу. Если уровень глюкозы вдруг падает слишком низко, то поджелудочная железа начинает активно работать, производя глюкагон, гликоген начинает активно преобразовываться в глюкозу, а та — выбрасывается в кровоток, в результате чего уровень глюкозы в крови снова повышается. Согласованная деятельность обоих гормонов обеспечивает содержание глюкозы в крови на постоянном уровне, допуская лишь незначительные колебания, на основании которых гипоталамус и регулирует чувство голода.

Но что же происходит, если в этом налаженном взаимодействии случается сбой?

Достаточно часто (даже слишком часто) организм теряет способность формировать инсулин в необходимом объеме. Склонность к этому нарушению метаболизма является наследственной, и возникающее в таком случае заболевание получило название «сахарный диабет».

Когда организму не хватает инсулина, ткани теряют способность поглощать глюкозу и ее уровень в крови возрастает до опасных значений. Однако клетки гипоталамуса, задача которых в том, чтобы определять этот уровень, без инсулина сами тоже поглощают очень мало глюкозы и, соответственно, воспринимают ситуацию так, как будто глюкозы в крови мало, то есть включают чувство голода. Поэтому диабетик всегда голоден и, если не будет себя контролировать, будет переедать. Правда, при этом он все равно будет терять вес, так как эффективно использовать получаемую из пищи глюкозу все равно не сможет.

А что же второй гормон, регулирующий уровень глюкозы, — глюкагон? Имеются сведения, что инъекция глюкагона приводит к повышению уровня глюкозы и сразу же вслед за этим — к потере аппетита. Эти факты вполне соответствуют предположениям Майер.

Возникают вопросы, один интереснее другого. Может ли быть так, что снижение способности организма вырабатывать глюкагон приводит к тому, что уровень глюкозы в крови всегда будет слишком низким, а следовательно, аппетит — завышенным? Не страдают ли излишне полные люди на самом деле от низкого уровня глюкагона? Является ли склонность вырабатывать слишком мало глюкагона наследственной?

Если все вышеперечисленное верно, то не может ли быть так, что проблемы с управлением выработкой инсулина в организме начинаются тогда, когда гормон-антагонист, глюкагон, уже вырабатывается со сбоями? Не потому ли толстяки более предрасположены к диабету, чем люди с нормальным весом? И нельзя ли контролировать ожирение с помощью введения гормонов, как сейчас контролируют диабет?

Ответы на все эти вопросы пока что неизвестны. Но, каковы бы они в итоге ни были, глупо и бесполезно считать толстяков безвольными, психически неуравновешенными или просто прожорливыми. Брань, запугивание или анализ сновидений очень редко помогают им, разве что на время. Даже если в каких-то конкретных пунктах теория Майер и окажется неверной, почти наверняка можно сказать, что в целом в основе полноты все же лежит некий физиологический механизм, который в конце концов будет открыт и изучен во всех подробностях. Когда это произойдет, можно будет разработать рациональную гормонотерапию и излишний вес станет возможным лечить, как любую другую физическую болезнь. Но что же делать до тех пор?

Выход есть. Желающим похудеть надо уяснить главное — следует запастись терпением. Полностью расслабиться им уже никогда не удастся, и раз уж им приходится сдвигать бегунок регулятора своего аппетита вручную, то лучше делать это мягко и плавно.

Конечно, можно сесть на строгую диету или удариться в спорт, чтобы удивить друзей и порадовать себя быстрым успехом. Но как только искусственное давление на аппетит ослабеет, рано или поздно (чаще всего рано) организм восстановит привычный режим поглощения пищи.

Лучше есть всегда чуть меньше, чем хочется, но важно делать это постоянно. Плюс к этому чуть больше, чем хочется, заниматься спортом или иной физической активностью, и тоже постоянно. Получая каждый день чуть меньше калорий, а затрачивая чуть больше, человек будет потихоньку, медленно, но верно, терять в весе без лишних страданий. Долгосрочные результаты в этом случае будут гораздо лучше, ведь такие плавные изменения приведут к тому, что работать с аппетитом будет становиться все легче.

Имеются результаты как минимум одного долгосрочного исследования, свидетельствующие о том, что если некогда страдавший излишним весом человек сможет удерживать нормальный вес на протяжении от полугода до года, то, скорее всего, ему это удастся и дольше. Кажется, что достаточно долгое и плавное «ручное» воздействие на ручку регулирования аппетита приводит к тому, что его настройки в конце концов устанавливаются на более низкие значения.

Наберитесь терпения. Выиграть эту гонку можно лишь медленными, но постоянными усилиями.

Примечание. Когда я писал вышеприведенную главу, у меня у самого было около двадцати килограммов лишнего веса, и мне это совершенно не мешало. Состояние собственного здоровья казалось мне превосходным, ни диабета, ни расстройств сердечно-сосудистой системы ничего не предвещало. Более того, я был полон энергии, у меня всегда было хорошее настроение, в общем — никто не мог привести мне причину, по которой стоило бы ограничивать себя во вкусной еде.

Но, написав эту главу, я задумался. Моим близким удалось убедить меня попробовать применить собственные увещевания на себе самом. В конце концов я обнаружил, что пятнадцать килограммов действительно удалось сбросить. С тех пор я без особых усилий удерживаю достигнутый вес на протяжении уже двух лет. Конечно, мне приходится для этого сидеть на диете — в том смысле, что я ем уже не столько, сколько в те беззаботные дни, но это дается мне без труда.

Да, пять лишних килограммов все же остались со мной. Что ж, теперь, переработав главу второй раз, я, может быть, наберусь решимости и попробую избавиться и от них.

В венах каждого из нас находится персональная энциклопедия, которую врачи и биохимики лишь постепенно учатся читать. Они все еще корпят над наиболее непонятными абзацами, но того, что они уже сумели распознать, оказалось достаточно, чтобы продлить жизнь множеству людей.

В старину была такая поговорка: «кровь подскажет». Жизнь показала полную несостоятельность этой народной мудрости в ее первоначальном смысле, поскольку оказалось, что все те качества, которые должна была, по идее, «подсказывать кровь» — честность, храбрость, хорошие манеры, ну, или противоположные им, — определяются средой и воспитанием, никоим образом не являясь наследственными.

И лишь на заре XX века началось изучение той информации, которую кровь несет в себе на самом деле. И выяснилось, что кровь действительно может «подсказывать» — но только тогда, когда ей задают правильные вопросы.

В 1901 году было установлено, что существует четыре основные группы крови. Внешних отличий между кровью различных групп не существует; определить группу крови человека по внешности или по результатам изучения любой другой составляющей его организма, кроме самой крови, невозможно.