Он грубо толкнул ее на широченную кровать, именно такую, какая подходила человеку его комплекции. Но упасть рядом не успел – дверь распахнулась и вместе с порывом ветра в каюте появился еще один гигант, под стать своему капитану.

– Безмозглые свиньи! – прорычал чернобородый Шахрияр. – Что там у вас?

– Волна, капитан! Белая смерть! Я сам видел ее!

– Олухи! Опять вам привиделось…

Но договаривал капитан уже за дверью, закрыть которую на широкий засов, однако, не забыл.

Джабира вскочила с кровати. Даже прикосновение шелкового белья было ей сейчас омерзительно.

– Уж лучше я убью себя, – пробормотала она, роясь в тряпках, оставшихся от ее одежды. Этими лоскутами нельзя было прикрыть наготу, но Джабира увидела комод в углу каюты и без колебаний обследовала его содержимое.

Одежда, судя по размерам, принадлежала чернобородому капитану. Девушка надела первую попавшуюся рубаху – та доходила ей ниже колен, – закатала рукава и продолжала поиски. Оставалось найти хоть какое-то оружие… В нижнем ящике лежала шпага, украшенная драгоценными камнями. Такое оружие могло принадлежать какому-то очень знатному человеку.

«Может быть, даже какой-то принц был его владельцем. Пока не повстречался с кораблем этого чудовища…»

Она закрыла ящик и продолжала обыскивать каюту, все время поглядывая на дверь. Следующим подходящим местом ей показался сундук с целой дюжиной выдвижных ящиков – такие были в большом почете у бывалых путешественников, – и она поспешно стала выдвигать ящики один за другим. Наконец, когда ее пальцы наткнулись на холодное тонкое лезвие в дальнем углу крайнего снизу ящика, на ее лице появилась удовлетворенная улыбка. Хотя обнаруженный ею нож не слишком подходил на роль смертоносного оружия, все же это было лучше, чем ничего.

Чувствуя себя гораздо увереннее, чем прежде, Джабира на цыпочках подкралась к двери и попробовала открыть ее, хоть и помнила скрежет тяжелого засова. Да, ей не показалось – чернобородый гигант на самом деле запер ее. «Убежать невозможно», – подумала девушка. Даже если она сумеет выбраться из каюты, то никак не поможет этим Василике. Наоборот, привлечет на поиски всех. И тогда даже прыжок в бушующие волны станет невозможным. Она вернулась к постели и спрятала нож под подушкой, чтобы его легко можно было достать.

Дверь снова распахнулась, и проем заполнила фигура чернобородого капитана. При виде Джабиры, облаченной в его лучшую рубашку, лицо пирата исказилось гневом.

– Сними это, – приказал он тоном, не терпящим возражений.

Вздернув подбородок, девушка отрицательно покачала головой. Она с любопытством отметила, что теперь Шахрияр выглядел совсем не так, как когда она увидела его в первый раз в бою. Он вымок до нитки, волосы торчали в разные стороны, и даже борода перестала быть такой обжигающе-черной.

Качка усиливалась, но капитан, похоже, совершенно не торопился на помощь команде – должно быть, он не увидел никакой угрозы для корабля, несмотря на явный испуг того, другого гиганта.

Захлопнув за собой дверь, Шахрияр неторопливо задвинул ее на внутренний засов и зажег светильник – тучи превратили послеполуденное время в темный вечер. Что-то в движениях пирата насторожило Джабиру – так может вести себя расчетливый охотник, видя, что жертва вот-вот окажется в капкане. «Да, он рассчитывает, что уж теперь ничто не помешает ему предаться забавам с прекрасной пленницей…»

Так оно и было – Шахрияр думал, что впереди вечер, за ним долгая ночь. И всю эту бесконечно сладостную ночь он будет наслаждаться молодым восхитительным телом, захочет девчонка этого или нет. Ему нравилось, что в ней есть характер и что она сопротивляется, но это ничего не меняло в его планах. Наутро, вдоволь наигравшись, он отдаст приказ о повороте в порт столицы Титтери, а пропуском к главному причалу послужит она, строптивая красавица принцесса.

– Мне бы не хотелось испортить свою любимую рубашку, – проговорил Шахрияр, окидывая девушку похотливым взглядом, – но придется это сделать, если ты сама ее не снимешь. – Он наклонился над кроватью, рука Джабиры скользнула под подушку, пальцы сомкнулись вокруг рукоятки ножа, и это ее немного успокоило.

– Сначала тебе придется меня убить, – храбро заявила она.

В серых глазах Чернобородого появилось выражение удовольствия.

– Это можно устроить, хотя, по правде говоря, я предпочитаю живых женщин. – Его огромная ручища приблизилась к вороту рубашки, и в это мгновение девушка выхватила из-под подушки короткий нож и замахнулась им так, словно он был по меньшей мере в три раза длиннее и острее.

Шахрияр ошеломленно приоткрыл рот, а потом разразился громким хохотом.

– Ты что, собираешься убить меня этой зубочисткой? Я одним щелчком выбью ее у тебя из рук и даже не порежусь.

Щеки Джабиры залила краска стыда. Глупо было думать, что такое ничтожное оружие, да еще в руках слабой женщины, сможет удержать этого человека от того, что он задумал. Но она не хотела признавать своего поражения. У нее еще остались в запасе ум и хитрость, и сдаваться она не собиралась.

– Доставь меня к моему отцу, – умоляющим тоном начала она. – Представь, что было бы, если бы я была твоей сестрой. Неужели ты хотел бы, чтобы твою сестру продали в рабство и обесчестили? По твоей речи я вижу, что ты образованный человек и, может быть, даже благородного происхождения. И ты не всегда был пиратом.

Шахрияр подбоченился, гордо вскинул львиную голову и сказал:

– Ты думаешь, что все обо мне знаешь, строптивица? Так вот, ошибаешься. Да, я благородного происхождения, ибо рожден наследником великого халифа. Но это только половина истории – ведь здесь, на море, я капитан морских разбойников. И среди моих братьев по оружию я слыву кровожадным не из лести. Не счесть, сколько раз я топил тучные от грузов купеческие корабли, сколько раз продавал красавиц в плен.

Только сейчас Джабира по-настоящему расслышала имя чернобородого капитана – страшные истории рассказывали на берегах Серединного моря о пирате-принце Шахрияре. И вот ей, Джабире, пришлось убедиться, что это не ложь, а самая что ни на есть чистая правда. Пощады ждать неоткуда. Да ей и не нужна пощада – ее дни сочтены.

«Только бы Василике спаслась… – подумала Джабира. – Пусть уж лучше бурное море, чем этот чернобородый убийца…»

Меж тем Шахрияр, раздуваясь от похвальбы, продолжал:

– Глупая женщина! О моих подвигах в этих водах ходят легенды. Я убивал, грабил, насиловал. Нет такого преступления, которого бы я не совершил. Поэтому, красотка, мне ничего не стоит изнасиловать еще одну женщину или отнять еще одну жизнь. Я не хочу причинять тебе вреда – ты нужна мне не только для того, чтобы славно поразвлечься. За тебя могут хорошо заплатить, и потому я предпочел бы, чтобы на твоей атласной коже не появилось ни царапины. Но я тебя хочу, и, если ты мне в этом откажешь, тебе придется несладко. Я знаю множество способов добиться расположения несговорчивой женщины, и все они малоприятны. И положи подальше эту зубочистку, пока не поранилась.

Джабира отчетливо понимала, что из этого положения есть только один выход. Ни за что на свете она не могла бы заставить себя ответить на домогательства этого надменного гиганта. Особенно после того, как она познала нежную любовь Мустафы. И услышала от этого варвара о…

Мысль о самоубийстве с каждым мигом казалась ей все привлекательнее, но сейчас, когда Джабира сказала Чернобородому, что лучше убьет себя, она поняла, что сумеет сделать это не колеблясь. И, быть может, даже получив удовольствие… конечно, нет, не от собственной боли, но от того, что это гигантское чудовище жестоко наказано.

Прежде чем Шахрияр успел понять, что происходит, она приставила кончик лезвия к ямке у основания шеи, держа его обеими руками.

– Отойди, – приказала она. – Еще один шаг – и тебе придется выставлять на продажу труп.

Шахрияр отступил, удивленный и рассерженный тем, что женщина смеет сопротивляться его желаниям. Любая другая на ее месте ползала бы у его ног, умоляла о снисхождении. А это хрупкое на вид создание… Вот какую жену ему хотелось бы иметь, конечно, если бы он вообще собирался жениться. Он даже смог представить себе, пусть всего на мгновение, каких красивых и сильных сыновей они произвели бы на свет.