– Чего ты хочешь?

– Домой к моему мужу. Коротко и ясно. Больше ничего.

– Это исключается, домой я тебя отправить не могу, – слова прозвучали жестко и весомо, после чего Левомеколь добавил, – Не могу, даже если бы хотел. Думаю, ты ошибка наших стратегов. Но не мне ее исправлять.

Ладно, придется как-то с самими стратегами договариваться. А этот пусть хоть суть проблемы обрисует. Такой тупой парень, мог бы уже два часа назад все рассказать, а он тормозит. С другой стороны, насчет ошибки он правильно понял. Значит, не такой уж тупой, просто очень ограниченный. Ну да, живут практически вечно, совершенствуются в разных никому не нужных вещах, с территории ни ногой. По сути, хуже чем в тюрьме, но уверены, что самые крутые. На мозг должно действовать иссушающе.

Левомеколь наконец решился.

– Хорошо, Алиса, я расскажу тебе. Когда-то мы жили по всей планете. Нас никогда не было особо много, но этот мир был наш. Мы жили тем, что давала природа, а также совершенствовались в искусствах обработки камня и металла. Потом пришли аронайцы. Их было много, гораздо больше, чем нас. Они распахали земли, стали возделывать злаки и растить стада. Мы не воевали с ними, потому что они практически сразу признали наше превосходство. Были только небольшие стычки. Но в результате мой народ поселился в лесах, куда аронайцы не совались. Мы меняли наши изделия на продукты и жили мирно. Потом появились лебды.

В мелодичном голосе Левомеколя зазвучало что-то неприятное.

– И что лебды?

– Они … Их было много и они размножались! Сначала мы не придали этому значения, но теперь на этот процесс нельзя закрыть глаза! Аронайцы держат лебдов в узде, это надо признать. Но надолго ли их хватит?

Что-то его несет не туда. Все это я уже знаю. Эй, парень, остановись! Давай про проклятие!

– Но в сущности это не имеет отношения к делу. Нас, истинных хозяев этого мира, оттеснили на периферию, и мы вынуждены с этим смириться, потому что нас слишком мало и становится все меньше. В принципе мы живем почти вечно. Не стареем, не умираем от старости. Но болезни, несчастные случаи, а подчас и самоубийства регулярно выдергивают из наших рядов то одного, то другого. Высшие умирают, но не рождаются.

– Как, совсем? У вас что, с женщинами плохо?

Левомеколь пригорюнился:

– Ты права, Алиса. Как ни грустно мне это признавать, женщин у нас мало. Примерно одна на восемь мужчин. Наши женщины все уже родили своего ребенка, и отказываются делать это снова.

А у нас обратная ситуация: «Восемь девок, один я». Тоже не сахар, зато с деторождением проблем никаких.

– А почему отказываются? Один ребенок – это несерьезно. Из патриотических чувств могли бы хоть по два расстараться.

– Ты не смеешь их осуждать. Второй ребенок истощает наших женщин, их красота начинает увядать.

– То есть для них приоритетом является красота. Понятно. Давай дальше про проклятие.

– Не знаю, стоит ли тебе это говорить… За последние двести лет в нашем клане не родилось ни одного ребенка. На сегодня я младший здесь, за мной никого.

Понятно, женщина тебе ни под каким соусом не светит. Они все тут тебя старше лет этак на тысячу. А хочется, небось.

– Наш Владыка изучил различные источники, и выдвинул гипотезу, что мы можем возродиться, взяв себе женщин других рас. Немного магии, и рожденный такой матерью ребенок будет не полукровкой, а настоящим Высшим. Мы экспериментировали и с аронайками, и с лебдами, теперь и с полукровками. Пока безрезультатно.

– В смысле, как безрезультатно? Детей не родили?

– Не только. Далеко не все способны соединяться даже с аронайками, хотя они ближе к нам. Лично у меня нет предубеждения, но у многих оно довольно стойкое. Преодолеть свою неприязнь и лечь с лебдами у нас могут только трое. Я и еще двое.

Боги, как все запущено! Если их от баб других рас только что не тошнит, какие могут быть дети!

– Говорят, давным-давно Высшие соединялись с аронайками, и от этого произошли самые знатные роды Арроны, ее короли. Есть легенда, что влюбленная аронайка захотела, чтобы отец ее ребенка взял ее в жены и принял в клан. Тогдашний Владыка ей отказал, и она прокляла наш род. Мы будем обречены на угасание, пока не примем хотя бы одного своего ребенка от женщины иных рас и его мать в клан. Если бы родился хоть один ребенок! Возможно, дальше пошло бы легче.

– Ты хочешь сказать, вы меня сперли, чтобы я родила вам ребеночка? Обломись, парень, этого не будет.

– Почему?

– Потому что этого не будет никогда. Я замужем, люблю своего мужа и детей буду рожать только от него.

– Даже если ты и в самом деле замужем, вряд ли ты когда-нибудь снова его увидишь. Так что советую смириться и подумать. Я – далеко не худшее, что с тобой может случиться. У тебя есть неделя, чтобы покориться своей судьбе. После этого ее будет решать Владыка!

Это он меня пугает или подбадривает? Стоп, Ася, кажется, есть возможность выйти на принимающую решения инстанцию.

– Слушай, может не будем ждать целую неделю? Отведи меня к Владыке как можно скорее, я сама с ним поговорю. Тебе же легче будет. Вижу, ты рвешься со мною спать не более, чем я с тобой.

– Ты мне не нравишься, но это не повод уклоняться от своего долга.

Они тут все больные на голову. Я ему не нравлюсь! Ты спроси, нравишься ли ты мне?! Да я скорее удавлюсь, чем позволю тебе ко мне прикоснуться хоть пальцем, а после этого разговора мне противно будет дотронуться до любого из ваших даже щипцами! Одна радость, насилие мне не грозит. Этому придурку Дроперидолу западло с лебдами дело иметь. Ишь как их всех перекореживает при одном упоминании лебд. А тебя, мальчик двухсотлетний, ко мне подпустили как наиболее юного с пластичной психикой. Будь я простая девушка, уже бы радостная лежала в кровати со свернутыми набок мозгами, а ты насиловал себя, со мной трахаясь. А тут такой облом! Волшебное существо, на которое ваши ментальные штучки не действуют. Богиня любви!

Стоп. Вот от этого и надо танцевать.

Все правильно, Селезнева, добивайся встречи с самым главным. Остальные находятся в рамках своих функций, Владыка должен мыслить чуть пошире. Его и будем уговаривать.

Я снова стала полоскать мозги парню, пытаясь внушить ему, что мое свидание с Владыкой в его интересах. Толку ноль. Эти болваны действуют только по инструкции, шаг влево, шаг вправо считается побегом. Ладно, надо ждать, чтобы пришел Дроперидол, он явно выше по рангу, попробуем обработать его. Прикидывая так и этак, я не закрывала рот. То язвила, то смеялась, то говорила серьезно. На нетренированные мозги Левомеколя это оказывало угнетающее действие. В конце концов он сдался и сказал:

– Алиса, ты не голодна?

Голодна, да еще как. Они же меня ни разу не кормили. Я радостно закивала.

– Хорошо. Хоть положено давать есть только покорным девушкам, но я нарушу правило и накормлю тебя. А то ты что-то плохо выглядишь. Твое здоровье может быть важным для нас.

– Спасибо, спасибо! Конечно меня надо накормить пока я не протянула ноги, – радостно залопотала я, а про себя подумала: если подмешаешь что-нибудь вредное в еду, убью на месте.

Ничего вредного, кроме снотворного, принесенные мне блюда не содержали. Я сразу узнала вкус местной сонной травки. Тот же оттенок, что и у пива, которым Корт поил меня в Риспе. А, фиг с ними. Я так зашугала этого Левомеколя, что он вряд ли на что-то сподобится.

Наевшись и напившись, отползла в спальню, упала на кровать и моментально заснула.

Я все правильно рассчитала. Утром красавчик был рядом со мной, спал на той же кровати, но скорее всего потому, что другой не было. Между нами можно было уложить еще человек пять. Каждый спал под своим одеялом, да и одежда на нас обоих была в полном порядке.

Понятно, от инструкции мы не отступаем, но на решительные действия нас домкратом не поднять. Скорее бы Дроперидол приходил, что ли, он, вроде, по рангу выше.

Дурацкого Дроперидола пришлось ждать еще несколько дней. Все это время Левомеколь рассказывал мне о своем народе, его обычаях и проблемах. Повествование велось в эпических тонах, но не прибавляло мне восторга по отношению к Высшим. Он закоснели в своем неприятии всех, кто от них хоть капельку отличается. Застыли в своем великом прошлом, когда равных им не было. Только когда это было? Мир вокруг ушел далеко, теперь им его не догнать.