Начинало темнеть. Тревожно сжавшись, точно пружина, готовая распрямиться в любую секунду, пёс лежал возле ямы. Чутьё подсказывало: с хозяином — беда.

«Как теперь быть? Митя, зачем ты полез туда?»

Со дна ямы послышался слабый стон. Пёс вскочил, взвизгнул радостно: живой! Стон повторился. Франтику не понравился Митин голос, наклонил голову набок, прислушался.

— Франтик, ты здесь… Молодчина!

Пёс с воодушевлением залаял, умоляя хозяина вылезать скорей.

— Ногу сломал — не выбраться… Рюкзак снаружи… Франтик, рюкзак, рюкзак! Скинь рюкзак.

Пёс суетился у ямы, не понимая, чего требует хозяин.

— Франтик, где колбаса?

«Колбаса! Так сразу бы и сказал, что колбаски хочешь. Эх, Митя, нашёл время обедать, быстрей вылезай — и домой! Ладно…» — пёс подтолкнул носом рюкзак к самому краю. Ещё чуть-чуть — и тот полетел в яму.

— Молодец! — похвалил Митя. Он копался в рюкзаке, кряхтя от боли, пытаясь отыскать что-то. Не колбасу — догадался Франтик.

— Верёвка есть, — Митя подобрал со дна берёзовый корень, крепко обмотал его и из последних сил подкинул вверх. Промахнулся — корень вновь оказался на дне.

Ещё попытка.

— Апорт!

«Играться вздумал?» — изумился Франтик, недоумённо косясь на яму. Палка просвистела у самой морды, упала рядом. Пёс инстинктивно схватил её и довольно завилял хвостом.

— Держи!

Но Франтик и не думал отпускать пахнущую Митей палочку.

— Назад! — скомандовал хозяин.

Пёс попятился — верёвка натянулась. Митя ухватился за другой конец, и собаку поволокло назад. Он чуть не провалился вниз, но вовремя догадался отпустить палку.

— Ничего не получится! Люди, кто-нибудь, помогите! — попробовал позвать на помощь Митя. Лес ответил тишиной.

Почуяв отчаяние в голосе хозяина, пёс разволновался ещё больше. Выходит, Митя не может выбраться? Что же делать? — лишь успел задуматься, последовала команда:

— Вперёд, искать! Где люди?!

Пёс завизжал: Митя, какие люди? Не видишь, нет никого!

— Ищи! Ищи! — не унимался хозяин.

Ничего не поделаешь. Пёс принюхался. Уловив запах деревни, призывно залаял и заскрёб землю у края ямы. Он разрывался надвое: не мог оставить Митю одного, но и ослушаться боялся. Пожалуй, хозяин прав: люди помогут! Пёс бросился вон из леса.

Иван Михалыч садился ужинать. Жена испекла любимые пирожки с картошкой и луком. Он сунул один в рот, но услыхал вдруг, как во дворе залаяла собака. Чужая. Спустя мгновение ей вторил верный страж дома — Полкан. Иван Михалыч решил не обращать внимания на это безобразие — пускай сами разбираются. Но та, другая, собака завыла. Да так, что мороз по коже. Вздохнув, Иван Михалыч отложил пирожок и зашаркал к двери.

Посреди двора стоял роскошный рыжий колли с пушистым белым воротником. Свирепый Полкан вместо того, чтобы наброситься на незваного гостя, молча наблюдал в стороне.

«Как он сюда попал?» — поразился Иван Михалыч, покосившись на высокий забор и запертые на ночь ворота. Колли подбежал к нему, коснулся носом колен, залаял и вновь бросился к воротам. Он явно куда-то звал.

— Ты чей будешь-то? — молвил Иван Михалыч. — По всему видно — городской пёс.

«Чего он медлит?! Скорей! Скорее пойдёмте в лес, там Митя, ему нужна помощь!» — Франтик требовательно залаял, подскочил к человеку. Бросился лапами на грудь, опять отбежал к воротам.

— Погоди, случилось что?

— Ваня, что произошло? — на порог вышла пожилая женщина.

— Да вот, пёс странный, по всему видно, беда у него. Где хозяин? Или с хозяином беда?

«Да-да! Беда!» — Франтик взвыл от своей беспомощности и людской непонятливости.

— Маша, я пойлу, погляжу, что там, — Иван Михалыч наскоро оделся, открыл ворота. Франтик стрелой припустил по дороге — человек еле поспевал следом. Пёс челноком носился взад-вперёд: забегал далеко, нетерпеливо бросался назад поторапливая. Снова бежал впереди, оглядываясь, проверяя, не отстал ли человек.

Солнце село. Лес встречал непрошеных гостей чёрной, неприветливой полосой. Поднялся ветер, небо заволокло тучами. Начался дождь, и отовсюду стал надвигаться мрак длинной осенней ночи. Он быстро заполнил лес, бесшумно выполз из чащи и вместе с дождём лился с хмурого неба.

Франтик хорошо помнил место, где оставил хозяина, ловко пролазил меж кустов и кряжистых веток. Подолгу приходилось ждать, пока неповоротливый Иван Михалыч проберётся сквозь чащу.

Дождь усилился, нежданно-негаданно превратившись в настоящий ливень. Раскат грома на секунду оглушил Франтика, но он не испугался стихии. Он боялся за Митю.

Вот и яма, будь она не ладна! Встав у самого края, пёс залаял, предостерегая Иван Михалыча. Темно. Человек включил фонарь. Луч тускло осветил заросшие грибами и плесенью стенки, теряясь глубже в охватывавшем провал мраке, и, наконец, добрался до дна. Пёс заметил светлое пятно и едва узнал, вернее, угадал в беспомощной фигуре хозяина. Скрючившись, Митя лежал в луже.

— Парень, ты как? Двигаться можешь?

Митя не ответил.

Сердце кольнула тревога, но Франтик, почему-то абсолютно доверился этому большому неторопливому человеку.

«Помогите ему!» — срываясь на визг, залаял умоляюще.

— Похоже, без сознания, — буркнул Иван Михалыч. — Слишком глубоко, одному не выдюжить. Придётся подмогу звать. Ничего, пацан, потерпи чуток. Мы тебя вытащим.

В небе громыхнуло, лес озарила бледно-зелёная вспышка. Франтик прижал уши и хотел спрятать голову между лап, но передумал.

Иван Михалыч развернулся и быстро зашагал прочь.

Не веря своим глазам, пёс бросился следом. Неужели уходит?! Оставляет Митю? Он зарычал и кинулся предателю наперерез.

— Сиди с хозяином. Охраняй, вернусь скоро.

«Э, нет! Я лучше с вами, проконтролирую».

Когда Франтик прибежал в деревню, Иван Михалыч был ещё далеко позади. Пёс вернулся: скорее, скорее! Мите плохо! А дождь всё лил. Длинная шерсть вымокла, болталась паклей, наколотые шишками лапы ныли. Сердце готово было вырваться из груди.

Вернулись во двор. Сонный Полкан тревожно наблюдал за хозяином. Вскоре тот вышел из дома, в руках толстая верёвка и носилки.

Нещадно поливаемые дождём, подались за подмогой. Вскоре трое мужчин спешили назад, в лес. Шли быстро, лишь курили на ходу, прикрыв папиросы ладонями. Франтик снова был впереди. Сколько километров пробежал он сегодня? Привыкший к неторопливой, размеренной городской жизни, пёс выдохся. Мучила жажда, но он не позволял себе даже попить из лужи. Некогда — Митю спасаем. Дул северный ветер, косые струи били по глазам. Мужчины закутались в дождевики, а пёс перед стихией был беззащитен.

Он первым оказался на месте: похоже, Митя очнулся. Средь шума дождя Франтик разобрал стон: услышал хозяина и залаял.

Люди долго возились, налаживая спуск. Края ямы размыло, земля могла поползти в любую минуту. Одного из мужчин обмотали верёвкой, он осторожно спустился вниз.

Чуть живого вытащили Митю. Парень только стонал тихонько. Сломана нога, и, похоже, падая, он ушибся головой. Пёс бросился к хозяину, визжа от счастья, облизывал его мокрое лицо. Но и этого было мало, слишком мало для того, чтобы выразить всю свою радость. Пёс пришёл в неистовство — кидался ещё и ещё до тех пор, пока мужчины не положили Митю на носилки и не заторопились в родную деревню.

А Франтик нёсся вприпрыжку. Бежал рядом с носилками, заглядывая Мите в глаза. Радость переполняла искреннее собачье сердце. Весь день, всю ночь оно неутомимо работало в бешеном ритме, выдохлось. Но теперь сердце колотилось не от отчаяния, а от счастья…

— Лежи, внучек, лежи. Тебе покой нужен, — первое, что увидел Митя, приоткрыв веки, — лицо бабушки с лучиками морщинок у глаз.

— Бабуля, а где Франтик? — мальчик тревожно подался вперёд на больничной койке, но тотчас скорчился от боли. Сломанная нога висела на вытяжке.

Старушка помолчала чуток.

— Всю дорогу он от деревни за «скорой» бежал, доктора в машину-то не пустили. Умаялся совсем, бедолага… — она взглянула в окошко. Вздохнула.