— Сахалин непрерывно бомбят, пункты обороны, занимаемые частями 465–го мотострелкового полка и 33–й мотострелковой дивизией, находятся под непрерывным обстрелом, в том числе и дальнобойными орудиями, дислоцированными на Окинаве. Новая ракетная атака вызовет немедленную реакцию кораблей авианосного соединения и той же окинавской сухопутной группировки противника. По позициям ракетчиков и по острову в целом совершенно очевидно будет нанесён интенсивный бомбово-штурмовой удар. Даже если удастся произвести пуск ракет, силам обороны Сахалина будет причинён уничтожающих размеров ущерб. Мы рискуем раскачать положение: американцы потеряв боевую единицу такой величины, как «Нимиц», наверняка забудут про едущие морем боеприпасы и ударят по Сахалину всем, что у них будет в тот момент под рукой. А потом высадят десант, не считаясь с возможными потерями, и островная группировка будет сбита со своих позиций однозначно. Если целью избрать именно авианосец, то мы со всей очевидностью лишимся сахалинского плацдарма в дальнейшем.

Афанасьев замолчал, выжидательно глядя на вытиравшего лысину клетчатым носовым платком оппонента, который, в свою очередь, неопределённо хрюкнул и пожал плечами. Потом Греков выждал ещё пару секунд и поняв, что жертва увязла и готова для последнего заклания, прочистил горло и вновь принялся объяснять, водя по планшету зажатым в пухлом кулаке огрызком карандаша:

— Это было бы верно, товарищ генерал-майор, — старик особо ядовито выделил голосом звание Афанасьева, — если бы не то обстоятельство, что противник не ожидает от нас каких-либо активных действий в течение как минимум шестидесяти часов. К моменту, когда они решат нанести ответный удар, в Татарский пролив уже войдут корабли контр-адмирала Никифорова. Это ракетный крейсер, два больших противолодочных корабля и пять эсминцев. Фактически это все боеспособные корабли, которые есть в нашем распоряжении. Однако, как я уже и говорил, с потерей авианосца перевес окажется на нашей стороне. Безусловно, риск быть опрокинутыми есть: на флоте, как, впрочем, и у нас, серьёзный недокомплект экипажей, нехватка горючего и запчастей. Эскадра сформирована и оснащена на пределе возможностей. И всё же я не предполагаю нанесения немедленного контрудара, а только он способен изменить картину боя. Если американцы не ударят тотчас же, в дальнейшем их усилия будут напрасны: с эскадрой тихоокеанцев идут два транспорта с боеприпасами, и отдельный корабль доставит на Сахалин дивизион новых «Триумфов»[69] из резерва обороны космодрома Свободный, а также сводную бригаду войск ПВО. Кроме того мы планируем придать зенитчикам десять истребителей и семь ударных вертолётов Ми–24. Таким образом, остров станет американцам не по зубам, его взятие дорого встанет янки, не думаю что они решатся на контрнаступление. Слава богу, есть и у нас немного удачи и надо её использовать. Единственное, в чём мы и моряки не испытываем стеснения, это боеприпасы: в распоряжении фронта одиннадцать арсеналов и хранилищ разного назначения. Есть и весьма новые боеприпасы, американцев подвела их видимая осведомлённость о передислокации наших войск и баз снабжения. Вся мощь первых ударов пришлась по местам предполагаемого размещения матчасти и обеспечения, в то время как действительное положение большинства хранилищ и арсеналов осталось прежним. Разгильдяйство тыловиков сработало в нашу пользу, подобно тому, как сломанные часы хотя бы два раза в сутки показывают точное время. С юго-востока выйдет группа атомных подводных крейсеров и нанесёт упреждающий ракетный удар по Окинаве. Думаю, что церемониться особо не стоит, ударим тем, что есть в закромах. Да и синоптики говорят, что роза ветров благоприятна, выхлоп пойдёт в сторону японских островов… это должно ещё больше затруднить положение японского военного кабинета. Предвидя ваши новые возражения, Александр Александрович, замечу, что у нас есть ещё один туз в рукаве, но эту часть изложит более подробно уважаемый Пётр Николаевич и его… э, сотрудники. У меня всё, Алексей Макарович, прошу дать слово для доклада генерал-майору авиации Примаку, его летуны сыграют одну из главных партий в предстоящем представлении.

«Пётр Первый» стремительно поднялся и, едва дождавшись моего разрешительного кивка, устремился к планшету, попутно дав что-то дежурному офицеру-планшетисту. На экране вновь сменилась картинка, и теперь треть экрана заняло изображение самолёта с хищными обводами, он чем-то напоминал мне сокола, кидающегося на добычу. Само собой, раньше приходилось видеть прототипы на полигоне, но Примак был не тем человеком, который бы стал делать доклад о новинках в своём хозяйстве без веских на то причин. Изображение пропало, и, слегка качнув совершенно седой шевелюрой, лётчик заговорил хрипловатым басом:

— Товарищ командующий, разрешите представить вам наш козырной туз — истребитель пятого поколения Т–50[70]. Так получилось, что в нашем распоряжении на данный момент четыре машины, полностью укомплектованные оборудованием, сменными экипажами и даже некоторыми видами экспериментального вооружения. На Светогорском авиаполигоне опытные образцы проходили лётные испытания, двадцать четвёртого июля их должны были перегонять в Новосибирск. Но по метеоусловиям отправку решено было перенести, что, как теперь выясняется, только на пользу. Американцы думали, что машины базируются в районе Владивостока, тамошняя авиабаза была атакована силами спецназа морской пехоты США. Сотрудники секретной части, сопровождавшие учёных и самолёты, смогли вывезти пилотов и документацию, которая оставалась на базе. Ангары, где стояли старые, подлежащие списанию МиГ–21, секретчики взорвали. Пока нет достоверных данных о том, поверили американцы в уничтожение машин или нет, однако конструкторская группа и экипажи перебазировались на Афанасьевский полигон под Светлогорском ещё в первых числах июля…

Вот он, сюрприз! Однако мне трудно представить, как четыре, пусть и новейших самолёта смогут кардинально помочь победе над противником, у которого таких машин в десять раз больше. Безусловно, сейчас Примак расскажет, как он использует выпавший на его долю шанс сразиться с американцами практически на равных. Вопрос вертелся на языке, но я сдержался и, как потом выяснилось, не зря. Лётчик с горящими боевым азартом глазами увлечённо продолжил, обветренное лицо его с крупными выразительными чертами словно засветилось изнутри:

— Товарищ командующий, в продолжение слов Василия Павловича хотелось бы сказать, что танкистов Чернова будут поддерживать штурмовики Су–25 и две вертолётных пары Ка–50. По итогам последних боёв на северо-западе и под Кемерово, я могу уверить вас: в данном случае группировка воздушного прикрытия атакующей группы войск имеет паритет с наличными воздушными средствами противника. В первой фазе операции мы сумеем нейтрализовать имеющиеся в распоряжении янки штурмовики А–10 и вертолёты «Апач». На случай подключения палубной авиации с «Нимица» я выделил ещё четыре истребителя МиГ–29 и два Су–27. Но это всё, чем мы располагаем на данный момент, остальные машины задействованы на направлении главного удара…

Пока план выглядел слишком рискованным, американцы, с учётом морской авиации и базирующихся на Окинаве сил, имели над атакующими более чем трёхкратноё превосходство. Однако, зная авторов задуманного, с каждым словом Примака у меня крепло чувство, что и это учтено. Поскольку козыри уже лежали на столе, я догадывался, на что именно делают ставку старый лис и этот последователь греческого Икара, но решил не портить людям сюрприз. Тем временем Примак переключил планшет, и на экране возникла трёхмерная карта побережья, где синими пятнами отражались скопления вражеских войск. Словно невиданная чужеродная плесень, пятна покрывали землю, затопив названия прибрежных городов.

— …Нами сформировано ударное оперативно-тактическое соединение, ядром которого являются два истребителя Т–50, один самолёт дальней радиоэлектронной разведки и управления А–50[71]. В качестве прикрытия, из личного резерва я планирую выделить эскадрилью Су–27. На данный момент в подразделении десять самолётов, все они полностью довооружены и укомплектованы самыми современными средствами ведения боя. Пилоты опытные — большинство с боями вышло из окружения под Новосибирском, есть лётчики-испытатели, в частности — с иркутского авиазавода. Главной задачей для Су–27 является прикрытие Т–50 и самолёта управления. После получения сигнала от диверсионных групп о захвате вражеских пунктов управления и нейтрализации зенитного прикрытия в районе наспунктов Гроссевичи — Нельма — Ванино группа занимает эшелоны для прикрытия наступления мотострелков полковника Нефёдова и морской эскадры контр-адмирала Никифорова. А–50 устанавливает связь с одним из имеющихся в нашем распоряжении спутников шестого эшелона ГЛОНАСС. Возможности космической группировки — лишь тридцать процентов от расчётной, подавлять американские командные радиочастоты мы сможем лишь около сорока минут. Но на первоначальном этапе это должно создать видимость традиционной схемы атаки, к которой противник совершенно готов. Всё это время Т–50 и группа истребителей прикрытия держится вне зоны действия американских систем дальнего обнаружения, пока наземные войска не преодолеют первый и второй рубежи обороны и не выйдут на восточную окраину Нельмы. После подтверждения преодоления ударными группами наземных войск первой линии обороны звено Т–50 оставляет истребители прикрытия и выходит на позицию для атаки, по полученным с самолёта управления координатам производят пуски противоспутниковых ракет. По данным разведки, управление войсками обеспечивают всего шесть спутников, два из которых являются основным звеном коммуникационной цепочки. Задача специалистов РЭБ — отследить их траекторию полёта и передать координаты истребителям. Ракеты, которыми оснащены Т–50, имеют маскирующее антирадарное покрытие, собственно, как и сами истребители. Основная задумка в том, чтобы уничтожение спутников как можно дольше осталось для американцев загадкой. В последующем мы планируем скрывать наличие новых истребителей всеми силами. Думаю, что нам на руку сходство следа Т–50 и Су–27, по которому противник классифицирует воздушные цели. Без прямой утечки информации американцы ещё долго не разберутся, кто и как заставил их ослепнуть…