После обеда вся компания отправилась на кофе домой к Джанам, где адвокат вновь поднял вопрос о компромиссной договоренности. Рей Джан — массивный мужчина с обезоруживающим простодушием большого медведя — напомнил Рэвкайнду, что, хотя окончательное решение остается за Вашингтоном, он все же готов рекомендовать властям снять с Джо обвинения в соучастии в убийстве и хранении наркотиков, если тот признает себя виновным по одному пункту — в воспрепятствовании правосудию. Максимальным наказанием в этом случае было пятилетнее тюремное заключение, но со временем (и Джан готов был замолвить словечко комиссии по условно-досрочному освобождению) Джо может оказаться на свободе уже через полтора года. Джан обещал даже благосклонно отнестись к ходатайству восстановить Джо в праве заниматься адвокатской практикой. "Но ответ мне нужно получить сейчас, — предупредил он Рэвкайнда. — У нас уже все готово для предъявления обвинений, хотя мы этого пока не делаем. После предъявления обвинений мы уже ничего сделать не сможем.

На другой день Рэвкайнд вылетел в Эль-Пасо и ознакомил с этим предложением Джо. Тот сразу же запротестовал, сказав, что он ни в чем не виновен.

— Как я могу признать себя виновным в воспрепятствовании правосудию, если я этого не делал? — возмутился Джо.

— Джо, — сказал адвокат, — вопрос об убийстве они вообще не поднимают. Если они захотят, то смогут достать тебя уже по одному пункту о хранении наркотиков. То, что они предлагают, — совсем неплохая сделка.

Джо сказал, что посоветуется с Пэтти и сообщит об окончательном решении позже.

Через несколько дней Джо и Пэтти вылетели в Даллас, чтобы встретиться в конторе Рэвкайнда с Джанами и агентом ФБР Миком Маккормиком. Рей Джан повторил предложение, сделанное на встрече с адвокатом в Сан-Антонио. Но его интересовало, на какую услугу со стороны Джо они могут рассчитывать. "Он хочет услышать твое контрпредложение, — уточнил Рэвкайнд. — В противном случае обвинению придется покупать кота в мешке". Пока Рэвкайнд и Пэтти прогуливались на улице, Джо Чагра говорил с обвинителями о том, что их интересовало.

Джо вернулся в Эль-Пасо, так и не приняв предложения властей. Он объяснил это тем, что надо еще обо всем хорошенько подумать. Пэтти вспоминала потом: "Через несколько дней к нам снова пришли Билли Рэвкайнд и Мик Маккормик. Агент ФБР сказал, что для Джо это действительно последний шанс. Но Джо просто не мог принять их предложение. Он не видел в этом никакой необходимости, так как был уверен, что властям до него не добраться. Он знал, что у них были магнитофонные записи, но не знал, в каком количестве и насколько они были серьезны. Он действительно даже не предполагал, какими доказательствами располагало обвинение". Перед уходом Маккормик напомнил Джо, как все обстоит на самом деле: через несколько недель власти предъявят Джимми, Лиз, Джо и Чарлзу Харрелсону обвинение в соучастии в убийстве судьи Вуда, а Джо-Энн Харрелсон — в воспрепятствовании правосудию. При этом они собираются установить сумму залога, превышающую один миллион долларов для каждого обвиняемого. А это будет означать, что Джо не выйдет из тюрьмы в течение многих месяцев, а может быть, и лет.

Маккормик ничего не преувеличил. 15 апреля 1982 года, т. е. почти через три года после убийства судьи Джона Вуда, большое жюри предъявило обвинения всем пятерым. Джимми Чагра и Чарлз Харрелсон обвинялись в убийстве, что автоматически влекло за собой пожизненное заключение, Джо и Лиз Чагра обвинялись в преступном сговоре с целью убийства и в воспрепятствовании правосудию (уже одно обвинение в сговоре влекло за собой пожизненное заключение). Джимми и Джо Чагра были также предъявлены обвинения в хранении наркотиков. Джимми, Джо и Лиз Чагра, а также отцу Лиз Лиону Николсу было предъявлено отдельное обвинение в уклонении от уплаты подоходного федерального налога в 1979 году.

Подсудимые, не отбывавшие наказание в момент предъявления обвинений, были в тот же день взяты под стражу и отправлены в тюрьму. Для Джо-Энн Харрелсон был установлен залог 250 000, для Лиз Чагра — 1 100 000 и для Джо Чагры — 1 600 000 долларов.

В первую неделю августа начались предварительные слушания по делам пяти обвиняемых, к защите которых была привлечена весьма внушительная армия из лучших адвокатов. Лиз Чагра вновь призвала на помощь знаменитого техасского адвоката Уоррена Бернетта, участвовавшего в процессе год назад, примерно в то же время, когда был произведен обыск в домах семьи Чагры. Бернетт уже изложил в общих чертах линию защиты, которая представлялась весьма надежной. Его позиция сводилась к тому, что Лиз не ведала, что деньги, переданные ею в клубе "Жокей", были платой за убийство Вуда. Она также не знала, что ее муж причастен к этому преступлению, хотя магнитофонные записи свидетельствовали об обратном. Но адвоката это не смущало. Чарлз Харрелсон, Джо-Энн Харрелсон и Джимми Чагра заявили о финансовой несостоятельности и попросили, чтобы суд назначил нм адвокатов из числа предложенных ими кандидатур. Харрелсон назвал Тома Шарил — помощника уже вышедшего на пенсию адвоката Перси Формена, неоднократно защищавшего его на прошлых процессах по обвинению в убийстве по найму. Джимми попросил, чтобы его защищал давнишний его знакомый, адвокат из Лас-Вегаса Оскар Гудмен. Судья Уильям Сешнс удовлетворил их просьбу. Поскольку Джо-Энн Харрелсон не назвала собственной кандидатуры, судья поручил её защиту опытному адвокату из Сан-Антонио Чарлзу Кэмпиону. Помимо воспрепятствования правосудию в деле об убийстве, ей было предъявлено обвинение из пяти пунктов в даче ложных показаний большому жюри. Дело о лжесвидетельстве Джо-Энн Харрелсон, равно как и дела Джимми, Лиз и Джо Чагра об уклонении от уплаты подоходного налога должны были рассматриваться на отдельных заседаниях.

Билли Рэвкайнд все еще возглавлял бригаду адвокатов Джо Чагры. Свою помощь предложили еще несколько юристов, включая Сиба Абрахама, его нового партнера Чарлза Робертса, а также Эда Моллета и Сэма Гиберсона из Хьюстона. Один из лучших специалистов по конституционному праву в штате Техас Джеральд Голдстайн из Сан-Антонио предложил свои услуги в качестве консультанта. Голдстайн, Моллет и Гиберсон были подключены к бригаде адвокатов Джо Чагры прежде всего для консультаций в такой сравнительно новой с юридической точки зрения области, как электронное наблюдение. Гиберсон был, в сущности, одним из немногих юристов в стране, специализировавшихся в вопросах правовой регламентации доказательств, предъявленных в виде магнитофонных записей.

За три с половиной месяца, прошедших с момента предъявления обвинений и до начала предварительных слушаний, Гиберсон прослушал все 914 катушек с магнитофонными записями на более чем 1000 часов звучания. С помощью опытных лингвистов и электронных машин он составил собственный текст расшифровки записей, который значительно отличался от официальной версии. Методы анализа и оборудование, использованное Гиберсоном, были значительно совершеннее тех, что применялись министерством юстиции, и это тут же сказалось на результатах.

Порой разница в расшифровке сводилась лишь к небольшому смещению акцентов, но в некоторых случаях расхождения были весьма существенны. Например, в одном месте в официальном тексте значилось, будто Джо Чагра сказал: "Убей его, убей!", в то время как в действительности тот сказал: "Бей их, бей!"

Но у защитников не было единой тактики, поскольку у каждого подсудимого были свои проблемы и их интересы не всегда совпадали. Адвокату Чарлзу Кэмпиону, например, предстояло постоянно напоминать присяжным, что его клиентке Джо-Энн Харрелсон предъявлено обвинение не в соучастии в убийстве, а в воспрепятствовании расследованию. Перед обвинением стояла главная задача — доказать, что Джимми Чагра и Чарлз Харрелсон вступили в преступный сговор. Лиз и Джо были для него лишь второстепенными фигурами, хотя без них обвинению было бы трудно доказать факт наличия преступного сговора между Джимми Чагрой и Харрелсоном. Таким образом, интересы адвокатов Джимми Чагры и Чарлза Харрелсона не всегда совпадали с интересами защитников Лиз и Джо.