— Они собираются предъявить мне новое обвинение, — мрачно сказал Джимми.

— Нет, они этого не сделают.

— Почему?

— У них слишком мало улик.

— Он сдержит слово?

— Говорит, да. Но я хочу сделать вот что. Я говорил тебе, что он сказал, где спрятал винтовку? Так вот, я хочу разыскать ее. Это единственное, что может…

— Он сказал тебе, где она?

— Он нарисовал карту. Страшно хочется поехать и отыскать ее. Это единственное, что может подтвердить его показания. А если они что-то найдут…

— Я тоже так думаю, — перебил его Джимми. — А как там Чарли? Все такой же сумасшедший?

— Чокнутый какой-то. Да еще с полными штанами.

— Как ты думаешь, он не…

— Не волнуйся. С ним все в порядке. Я имею в виду уговор и все такое. Тут он не подведет.

— Ты уверен?

— Уверен.

— Точно уверен?

— На все сто, — сказал Джо. — Суд [в Хьюстоне] начнется первого декабря. Если его признают виновным и дадут пожизненное, придется поволноваться, потому что тогда он постарается договориться с прокурором.

— Джо, они уже предлагают ему сделку!

— Нет, они пока еще ничего не предлагают.

— А ты что, действительно переживаешь? Думаю, он все же получит пожизненное.

— Он надеется, что удастся как-то проскочить.

— Если он проскочит, — сказал Джимми, — волноваться придется мне.

— Лично я спокоен. Все может случиться: обыск не по форме или что-нибудь еще.

— Они были здесь и допрашивали Кэлвина. Они знают, что это сделал Харрелсон.

— Они думают, что это сделал он.

— А кого назвал Риохас?

— Он сказал, что это сделал кто-то из Сан-Антонио и что с ними был Джек Страусс. Он ходит с полными штанами. Боится, что может схватить лет тридцать пять. Наверное, постарается как-то выпутаться из всего этого.

— Да, но… Риохас не говорит, что все это сделал я?

— Ну что ты, конечно, нет!

— Он говорит, что это сделал Малыш Лэрри?

— Лэрри тут явно замешан. Зря я ездил к Харрелсону. — сказал Джо. — Только время потерял. Мне он не нравится.

— У этого типа скоро развяжется язык. Он уже болтает.

— Не думаю. Уверен, что это его козырная карта.

— Может быть, старина, ты все-таки съездишь за этой штуковиной, а?

— Я пытался найти какой-нибудь подходящий предлог, чтобы слетать в Даллас, — сказал Джо. — То место как раз рядом с Далласом. Придется лететь в Даллас и взять там напрокат машину. А можно сразу поехать на машине.

— На твоем месте я бы поехал на машине прямо из Эль-Пасо.

— Но предлог какой-нибудь все равно придется придумать.

Надо, наверное, сказать, что мне нужно встретиться в Далласе с адвокатом, который представлял Харрелсона, когда его допрашивало большое жюри. Надо сказать, что мне необходимо ознакомиться с его аффидевитами. Он говорит, что то место находится рядом с Далласом, в тридцати пяти минутах езды. Он говорит, что зарыл ее… Мне будет нужен металлоискатель.

— Это будет для тебя отличной ловушкой.

— Это меня и беспокоит.

— Вирджиния Фара с ним говорила?

— Да. Но теперь уже не будет. Они крепко взялись и за нее. Они хотят проверить ее на "детекторе лжи".

— Она им сказала, что ты ездил к нему?

— Да. Она сказала, что я был у него с Пэтти и детьми. Это так и было.

— Я же говорил тебе, чтобы ты этого не делал. Еще к самом начале. А ты вообразил, что…

— Ну ладно, мы это сделали вместе! — отрубил Джо.

— Ну да, вместе. Ты сам это сделал. А какая мне польза, если и тебя посадят!

— Меня не посадят!

— Парень, проснись. Ты их просто недооцениваешь.

— Кого это я недооцениваю? Я ведь ничего не сделал. Что я сделал, чтобы меня сажать в тюрьму?

— Не знаю. Но они будут клеить это и тебе. Чтобы попасть за решетку, многое делать не надо. Сам знаешь. В этой вонючей тюряге сейчас тридцать тысяч душ. И все они ничего не сделали.

— Они-то как раз кое-что сделали. И теперь сидят за это.

— Ты тоже кое-что сделал, Джо.

— Что я сделал?

— Например, ты знаешь, что судью прихлопнул Харрелсон.

— Не знаю я этого, — сказал Джо и невольно рассмеялся. Своими колкими замечаниями Джимми умел повернуть дело так, что Джо всегда чувствовал себя виноватым. Он вынуждал его брать на себя часть вины, которая целиком и полностью ложилась на самого Джимми. Почти со всеми, кого он знал, Джимми вел себя своенравно и властно, задиристо и хвастливо. Но по отношению к младшему брату он был просто тираном. Джо всегда был склонен потакать Джимми. Порой он сводил все к шутке и обещал поддержать любой его план, каким бы нелепым он ни был. Если бы Джимми предложил взорвать Пентагон, Джо, наверное, согласился бы. Джо засмеялся еще раз. Джимми тоже улыбнулся и сказал:

— Ну ладно. Ты этого не знаешь, стервец.

— Я действительно не знаю, кто это сделал. Может, он, а может, и Малыш Лэрри.

— Послушай, ФБР знает, что это я нанял его для этого? Им это известно? Известно или нет?

— Нет, не известно. Они об этом не знают. Они не могут это доказать.

— Но они могут найти человека, который сможет…

— Разве они поверят на слово отъявленному бандиту? — прервал его Джо, ответив вопросом на вопрос.

— Джо, им ничего не нужно доказывать. Я вот что тебе скажу: они найдут каких-нибудь брехунов и заставят их сказать все, что нужно.

— Что именно?

— Да все, что захотят. Все, что угодно!

— Но это же не какое-нибудь дело о марихуане, Джимми. Это дело об убийстве федерального судьи! В таких случаях обвинение предъявляется лишь тогда, когда имеются веские доказательства. Ты что же, думаешь, они освободят Харрелсона лишь для того, чтобы достать тебя?

— Конечно!

— Отпустить того, кто это сделал? Хотел бы я на это посмотреть.

— Хочешь пари, что они это сделают?

— Ладно, посмотрим.

— Джо, я готов поставить жизнь против того, что они действительно это сделают. Они выпустят Марли, если им удастся пришить мне дело о наемном…

— Не верю… Просто не могу поверить, что присяжные клюнут на это.

— Что за чушь ты несешь! У них будет собственный состав присяжных… Собственный! Им не нужно никого подкупать. Им нужно лишь подобрать правильных людей.

— Ну а что можем сделать мы? Что ты предлагаешь?

Джимми какое-то время наблюдал за молодой девушкой, которая подошла к автомату и нажала на кнопку. Со всех сторон доносились невнятное бормотание, смех, а норой отдельные слова и фразы: это другие заключенные разговаривали с приехавшими на свидание родственниками или адвокатами. Джимми придвинул стул поближе и прошептал:

— Надо прикончить Харрелсона! Прикончить — и дело с концом. Надо только сделать это чисто. В какой он сейчас тюрьме?

— В окружной Харриса, — сухо ответил Джо.

— Он в одиночке?

— Сидит один.

— В одиночке?

— Решая одну проблему, ты создаешь другую.

— Послушай, если это действительно так, тогда ответь мне на вопрос… Ответь мне на такой вопрос…

— Ты думаешь, старина, Джеймс — такой уж верняк? Почему ему можно доверять больше, чем Харрелсону?

— Потому что Джеймс — человек совершенно другой, — ответил Джимми. — Совершенно. Ты что, не веришь? На этого чертяку можно положиться!

— Веришь, не веришь. Мне не нравится, как ты судишь о людях. Тебе и Генри Уоллес нравился.

— Генри Уоллес мне никогда не нравился, — сказал Джимми, как бы оправдываясь.

— Ну конечно. Тебе и он нравился.

— Он мне никогда не нравился.

— Ты просто обожал его!

— Ты что, с ума сошел?

Джо понял, что спорить бесполезно. Они и раньше спорили о Джеймсе. Это началось практически сразу же после его перевода в Ливенуорт четыре месяца назад. Джо получил письмо от одного заключенного в Ла-Туне, где Джеймс просидел несколько недель до Ливенуорта. В письме черным по белому было написано, что Джеймс — стукач и что он уже договорился "заложить" Джимми Чагру. Учитывая репутацию Джерри Рея Джеймса, все это выглядело маловероятным, но чем больше Джо думал о двух пожизненных сроках Джимми, об обещанной награде за поимку убийцы Вуда и о других возможных поблажках, тем сильнее становилось его недоверие к нему.