Джимми рассказывал Джерри Рею Джеймсу и другим заключенным о своем плане побега из Ливенуортской тюрьмы, а также о намерении нанять кого-нибудь для расправы с Генри Уоллесом — стукачом, который больше всех повинен в том, что Джимми оказался за решеткой. Он слышал, что Уоллес живет теперь в Тексаркане. Однажды вечером, когда Чагра, Джеймс и еще несколько заключенных устроили "пикник" в зоне отдыха в своем блоке, Джеймс снова заговорил об "этом свидетеле из Тексарканы".

— Ты все еще хочешь сделать это? — спросил Он у Джимми.

— Да, хочу.

Джеймс — плотно сбитый, осанистый малый, двигавшийся и говоривший не спеша и с большим достоинством, — открыл банку с прохладительным напитком и положил кружок лука на булочку с сосиской. В лучшие годы у него была копна темных вьющихся волос, но теперь большая их часть куда-то подевалась, а то, что осталось, было белым как снег.

— Мы можем это устроить, — сказал он низким голосом. — Попробуй вот этот помидор. Дай мне соль.

— Хорошо, — сказал Джимми. — Посылай своего человека.

Джимми положил дольку помидора на булочку с сосиской и заметил, что было бы неплохо, если бы Уоллес бесследно куда-нибудь "исчез".

— Да, с трупами хлопот не оберешься, — согласился Джеймс. — Если их находят, то… Черт! Ну и спелый же попался! Да, до тех пор пока не найдено тело, они ни черта не сделают.

Джимми перевел разговор на пинокль[58]: в эту игру Джерри Рей Джеймс выиграл у него семь пачек сигарет. Но в покер и джин он уже выиграл гораздо больше. В этом смысле Джеймс во многом заменил Трейвиса Эрвина, и Джимми был ему за это безмерно благодарен. Джеймс был единственным в их блоке, кто мог безнаказанно посмеяться над Джимми.

Джеймс предложил Джимми еще помидор и сказал, что немного боится, как бы его "кореш", наемный убийца, не "заартачился, когда узнает, какое мокрое дело вам шьют. Он очень осторожен".

— Ну, артачиться — это скорей по части Уоллеса. Этот тип такой.

Затем старый бандит напомнил своему молодому другу (как он делал уже не раз за последние несколько педель), что орудие убийства — это единственная серьезнейшая улика в делах такого рода. Уж в чем-чем, а в этом Джерри Рей Джеймс разбирался хорошо. Он знал, как надо убивать, чтобы все сходило с рук. Для убийства требуется человек особого склада. И для "чистой работы" тоже нужен человек особого склада.

— Тебе, Джимми, надо попробовать найти эту винтовку, будь она проклята.

— Ты что, очумел? — возмутился Джимми. — Я даже не знаю, существует ли она вообще. Я даже не уверен, что это сделал этот тип. Мне кажется, второй твой кореш…

— Малыш Лэрри? — спросил Джеймс, улыбаясь. — У Лэрри кишка тонка, старина.

Джерри Рей Джеймс раздавил пустую банку из-под прохладительного напитка и швырнул ее в мусорный ящик. Затем он грустно покачал головой, сетуя на плачевное состояние современного общества. В его годы, сказал он Чагре, детей сызмальства учили порядочности. Теперь же их учат "стукачеству". И во всем виновата система.

— Теперь тебе об этом говорят еще в школе… Все это отражается на обществе… Все, что они сейчас делают.

— Что верно, то верно, — согласился Джимми Чагра. — У нас здесь действительно много гнилья.

В воскресенье 16 ноября 1980 года Джимми в панике позвонил Джо. Агенты ФБР, сказал он, допрашивали Кэлвина еще два дня и проиграли ему магнитофонную пленку с записью разговора между одним мужчиной и двумя женщинами. Кэлвин был уверен, что мужчиной был Харрелсон. К тому времени Джерри Рей Джеймс уже окончательно убедил Джимми в том, что Харрелсон, видимо, записывал все свои разговоры на магнитофон. Джеймс сказал, что его друг из федеральной прокуратуры в Остине рассказал ему, что при обыске дома Вирджинии Фара ФБР конфисковало три коробки с пленками. Мысль об этих пленках теперь окончательно вывела Джимми из равновесия.

Джо успокоил брата, сказав, что лично присутствовал при обыске дома Вирджинии Фара. Агенты ФБР перерыли все вещи Харрелсона и пытались запугать Вирджинию, все время приговаривая: "Вот рубашка, в которой он ходил" или "Вот пряжка, о которой он нам говорил". Но Джо знал, что все это блеф. Агенты не изъяли ни одного предмета туалета Харрелсона, не говоря уже о пленках. Но Джимми все равно настаивал, чтобы Джо немедленно, в тот же день, приехал в Ливенуорт и переговорил с Кэлвином Райтом, с Джеймсом, с агентами ФБР, со всеми в тюрьме, кто когда-либо говорил об убийстве Вуда.

— Я уже устал выслушивать всякие обвинения и угрозы, — сказал Джимми. — Дело в том, что теперь они хотят пришить дело и тебе.

Джо все это было известно, но в ближайшие дни он никак не мог поехать в Ливенуорт, так как на другое утро были назначены слушания по двум делам в федеральном суде и он должен был выступать там в качестве адвоката.

— Приеду сразу, как только освобожусь, — сказал он Джимми. — Это все, что я могу сейчас сделать, старина.

— Ты живешь в каком-то сказочном мире! — воскликнул Джимми. — Спустись на землю!

Ничего себе сказочный мир. Скорее это был мир кошмаров и ужасов. С момента его последней встречи с Джимми агенты ФБР буквально замучили его. Они приставали теперь с туманными и нелепыми вопросами о его поездках к Чарлзу Харрелсону, о его клиенте Билле Мэллоу (которому в тот момент было предъявлено обвинение в покушении на тяжкое убийство, караемое смертной казнью), О его телефонных разговорах. Один агент намекнул даже, что им, мол, известна истинная причина, побудившая Джо "тайно" поехать в Бостон: решил проведать дружков из старой шайки, да? Разве ФБР забыло, что Джо ездил в Бостон для того, чтобы защищать своего брата еще в одном деле о контрабанде? Джо не очень хотелось ехать в Ливенуорт, потому что стоило ему оказаться наедине с Джимми, как его депрессия и паранойя усиливались еще больше. Однажды, когда он должен был идти на очередное свидание с Джимми, Пэтти позвонила ему в мотель в Канзас-Сити и вскоре поняла, что Джо так "намарафетился", что едва мог говорить. К тому же насели и родственники: мать, сестра Пэтси, жена Джимми Лиз. Видимо, они просто не замечали, что происходит с Джо, и настойчиво требовали объяснить, почему тот не может вызволить Джимми из тюрьмы. Объяснить это он не мог, так же как и не мог выполнить требований Джимми. На одном из свиданий Джимми без конца говорил о каких-то деньгах, которые ему должен Джек Стриклин. Что-то около 140 000 долларов. "Послушай, я хочу, чтобы ты сказал Джеку вот что, — просил он Джо. — Скажи, что говоришь это от меня лично. Если через две недели он не отдаст тебе эту сумму, я прикончу его. Так и скажи. Скажи, что я не шучу… Я выпущу из него кишки, из дряни этакой. Это я обещаю". Что мог ответить Джо на такую тираду? Джимми также потребовал, чтобы Джо лично подкупил кого-нибудь из членов федеральной комиссии по условному освобождению, с тем чтобы его перевели поближе к Эль-Пасо. Несколько раз он говорил Джо о новой контрабандистской операций, которой должен руководить Джо как его заместитель. Да разве есть в мире наркотики, которые могли бы помочь Джо забыться и уйти подальше от всего этого кошмара?

Джо обычно тут же забывал почти все свои обещания Джимми, но о контрабандистской операции все же помнил: отчасти потому, что они все время о ней говорили, а отчасти потому, что она требовала каких-то немедленных действий со стороны Джо. В тюрьме Джимми случайно встретился со своим поставщиком из Колумбии Теодоро, и теперь они разработали новый план выгрузки марихуаны с судна, стоявшего на рейде в районе Каролинских островов. Джимми, разумеется, необходима была помощь Джо. Хотя тот и подозревал, что это очередная ловушка, он все же пообещал позвонить человеку, названному Теодоро. Но сам он звонить не стал, а попросил одного своего друга сделать это вместо него: Джо хотел еще раз проверить Теодоро и лично удостовериться, что это всего лишь ловушка. Однако не успел он опомниться, как из Колумбии позвонил его друг и сказал, что сделка, видимо, настоящая. Что делать дальше? — спросил он. Джо велел просто обо всем забыть. Но как об этом сказать Джимми? Сделать это он никак не решался, и они продолжали обсуждать сделку. Это привело к тому, что вскоре одна партия марихуаны превратилась в несколько, а затем переросла в крупнейшую операцию, которая должна была завершиться поставкой через Мексику партии кокаина на несколько миллионов долларов. Теперь Джо неотступно преследовала мысль, что, как только он снова приедет в Ливенуорт, Джимми тут же спросит, почему же ничего не происходит. Во время их последнего свидания Джо выбрал подходящий момент, поднял вверх руки и сказал: "Хватит, сдаюсь! Не знаю, брат, зачем я это сделал, но больше не могу. Сейчас я тебе все расскажу".